Эдгар Берроуз - Великий воин
Я сделал то, чего всю жизнь буду стыдиться. Я обнял и поцеловал ее. Вы когда-нибудь целовали привидение? Лично я должен признать, что это вовсе не неприятно. Но Ройас так крепко и так надолго припала к моим губам, что мне стало не по себе.
— О, если бы так навсегда, — выдохнула она, с трудом отрываясь от меня.
Конечно, все это волновало и будоражило мою кровь, но, пожалуй, застыть в поцелуе навсегда — не слишком удобная поза. Но вслух я произнес:
— Приходи почаще, Ройас, пока я еще жив.
— Не говори о смерти!
— Но ты же знаешь, что Птантус убьет меня… если я не сбегу.
— Сбежишь! — она с надеждой произнесла это слово.
— Но отсюда совершить побег невозможно, — сказал я, надеясь, что просьба не слишком явственно прозвучала в моих словах.
— Бежать! — повторила она. — Бежать! Может, и мне удастся сбежать с тобой.
— А почему нет? — я и так зашел слишком далеко, так что терять было нечего. Ставкой было освобождение Ланы.
— Действительно, почему? Но как?
— Если бы мне стать невидимым…
Она задумалась.
— Но это измена. А за измену — смерть… Страшная смерть.
— Я не могу просить тебя об этом, — сказал я, чувствуя себя лицемером. Я, не колеблясь, пожертвовал бы любым человеком в Инваке, включая себя самого, если бы это могло спасти Лану. Я пребывал в состоянии отчаяния и был готов поставить на карту абсолютно все, лишь бы достичь цели.
— Я очень несчастна здесь, — заговорила Ройас голосом человека, который убеждает себя в чем-то. — Мы станем невидимы, покинем город и уйдем в твою страну.
Она уже все рассчитала.
— Ты знаешь, где находится флайер, на котором привезли девушку?
— Да, он на крыше города.
— Это упрощает дело. Если мы все станем невидимыми и сумеем добраться до флайера — тогда мы спасены.
— Что ты имеешь в виду говоря «все мы»? — спросила она.
— Я хочу взять с собой Птор Фака и Лану из Гатола, которую захватили в плен вместе со мной.
Ройас застыла. Ее руки соскользнули с моей шеи.
— Только не девушку! — резко воскликнула она.
— Но, Ройас, я обязан спасти ее, — ответа не было. Я подождал, и снова окликнул ее: — Ройас!
Но она снова ничего не ответила, а через некоторое время я увидел, как в аллее из пустоты материализовалась стройная девичья фигурка и, мелькнув, исчезла за поворотом. Она олицетворяла собой оскорбленную женскую гордость.
7
Когда Ройас ушла, я впал в глубочайшее отчаяние. Если бы она осталась, я смог бы объяснить ей все, и тогда бы мы все четверо были спасены. Логика женщин всегда была непостижима для меня. Но сейчас я был полностью уверен — Ройас не вернется.
Однако я не терял надежды — я ее никогда не теряю. Я занялся замком на цепи, надеясь открыть его с помощью проволоки, принесенной Кандусом. Птор Фак ближе придвинулся ко мне и во все глаза наблюдал за тем, что я делаю. Мы оба пытались как-то прятаться от чужих глаз, но нам оставалось только надеяться, что в этот поздний ночной час на площади никого нет.
Наконец, я понял действие механизма замка, и через несколько секунд мы с Птор Факом были свободны. И тут раздался голос:
— Что это вы тут возитесь? Почему не спите?
— Как можно спать, если нам постоянно мешают, — пробурчал я.
— Встаньте! — приказал невидимка.
Мы неохотно поднялись, и цепи соскользнули на траву.
— Я так и думал, — снова прозвучал голос. Я успел увидеть, как кусок проволоки на земле исчез. — Ты умен и хитер, но я не думаю, что Птантусу понравятся ваши проделки. А пока я выставлю охрану, чтобы за вами постоянно следили.
— Черт побери, сорвалось, — сказал я, обращаясь к Птор Факу, когда решил, что мы остались одни.
— Теперь нет надежды? — спросил Птор Фак.
— Есть, — разозлился я. — По крайней мере до тех пор, пока я жив.
На следующий день нас посетил Кандус. Я узнал его по голосу. Он сел возле меня.
— Как дела?
— Ужасно.
— Почему?
— Я не могу тебе сказать, так как здесь, возможно, стоит часовой и следит за нами.
— Здесь никого, кроме нас, нет.
— Откуда ты знаешь? Ведь мы не видим друг друга.
— Мы умеем чувствовать присутствие другого человека, — объяснил он. — Только я не знаю, как это получается.
— Мне удалось снять с себя и Птор Фака оковы. Однако кто-то заметил и отобрал проволоку, — я не стал объяснять, что предварительно отломил кусок проволоки и спрятал в карман. Так что я не лишился своего инструмента. Но не стоит говорить все, что знаешь, даже другу.
— Но как ты надеялся сбежать отсюда, ведь, даже избавившись от оков, надеяться было не на что? — удивился он.
— Это только первый шаг, пока что четкого плана у меня нет. Но в любом случае в оковах мы бежать не можем.
Кандус рассмеялся.
— Верно, — сказал он и надолго замолчал. — Девушка, которая была схвачена с тобой… — вдруг сказал он.
— Что с ней?
— Птантус совершенно неожиданно для всех отдал ее Мотусу. Никто не может понять причины, поскольку Птантус не испытывает особой любви к Мотусу.
Если Кандус не знал причины, то я догадывался о ней. Я чувствовал в этом происшествии руку Ройас: зеленоглазый бес ревности — страшное чудовище…
— Ты можешь кое-что сделать для меня, Кандус?
— С радостью, если сумею.
— Это покажется глупым, — начал я, — но не требуй от меня объяснений. Я хочу, чтобы ты пошел к Ройас и сказал: Лака из Гатола, девушка, которую Птантус отдал Мотусу — дочь моей дочери.
Вам, жителям Земли, вероятно покажется странным, что девушка Ройас влюбилась в дедушку своей ровесницы. Но вспомните, что Марс — не Земля и я не такой, как все остальные земляне. Я не знаю, сколько мне лет. Я не помню собственного детства. Видимо, я всегда был к всегда буду одинаковым. Я выгляжу сейчас так, как выглядел во времена гражданской войны — тридцатилетним человеком.
Здесь, на Марсе, продолжительность жизни людей — около тысячи лет, и старость здесь не подкрадывается медленно, как это происходит на Земле, а приходит внезапно, так что разницы в возрасте жителей Марса, если только они не дети и не глубокие старики, не видно. Можно влюбиться и в семнадцатилетнюю и в столетнюю девушку — выглядят они одинаково.
— Я ничего не понимаю, — сказал Кандус, — но твою просьбу выполню.
— И еще одно, — добавил я. — Птантус пообещал мне поединок с Мотусом и заверил, что Мотус убьет меня. Нельзя ли организовать так, чтобы дуэль состоялась сегодня?
— Он прикончит тебя.
— Это мое дело.
— Я не знаю, как это устроить.
— Если Птантус человек азартный, предложи ему пари на эту дуэль и поставь на меня. Я покончу с Мотусом в любой момент.
— Но тебе его не одолеть. Он лучший фехтовальщик, он убьет тебя, а я потеряю свои деньги.
— Как мне убедить тебя? Если бы у меня были деньги, я отдал бы тебе их в залог.
— У меня есть ценная вещица, — сказал Птор Фак. — Я ставлю на Дотара Соджета.
Он достал из кармана прекрасный медальон.
— На этот медальон можно выкупить из плена джеддака. Возьми его в залог и поставь на Дотара Соджета.
Медальон исчез в воздухе. Значит, Кандус взял его и спрятал в карман.
— Я рассмотрю его потом, — сказал он. — Сейчас мне не увидеть медальона. Я быстро.
— Спасибо, Птор Фак, — сказал я. — Медальон действительно не имеет цены.
— Один из моих предков был джеддаком. Медальон принадлежал ему и хранится в нашей семье уже тысячу лет.
— Ты можешь не беспокоиться за него.
— Я знаю. Но даже если бы я не был уверен в твоей победе, то поступил бы так же.
— Ты настоящий друг.
— Это бесценный медальон, — раздался голос вернувшегося Кандуса. — Я сейчас же ухожу и попытаюсь организовать дуэль.
— Не забудь передать Ройас то, о чем я просил, — напомнил я.
8
Время тянулось невыносимо медленно. Дело близилось к вечеру, но никаких известий от Кандуса не поступало. Видимо, у него ничего не получилось. Я сидел и размышлял о том, что неотвратимо надвигалось: Лана убьет себя, и я ничего не могу сделать, чтобы предотвратить трагедию. Неожиданно моего плеча коснулась рука. Мягкая рука. И очень нежный голос ласковой музыкой прозвучал в моих ушах.
— Почему ты раньше не сказал мне об этом?
— Ты так быстро ушла, что не дала мне времени все объяснить.
— Мне очень жаль, что я доставила неприятности Лане из Гатола и приговорила тебя к смерти.
— Как это?
— Птантус приказал Мотусу драться и убить тебя.
Я обнял Ройас и крепко поцеловал не в силах сдержаться — настолько я был счастлив:
— Прекрасно! Ты сама себе не представляешь, что ты сделала для меня!
