Майкл Стакпол - Преступные намерения
Ясно, что подобный удар потрясет до основания всю систему обороны противника. Рейнджерам придется значительно ускорить темп продвижения, чтобы повторить ту же операцию, но в нашем тылу. Однако, как мы все здесь считаем, в результате они сломают свои боевые порядки. Хочу заметить, что они, по идее, уже к этому моменту должны нарушить строй – всякий успех Драгун для них невыносим. Когда они накрепко втянутся в сражение, наши легкие роботы, составившие основу оперативного отряда, через тылы противника прорвутся к рейнджерам Вако и ударят по ним с тыла. К тому времени нам необходимо захватить Лейтнертон. Опять же судя по расчетам, эта задача нам вполне по силам.
– Что получится, если рейнджеры Вако сохранят боевые порядки и их удар окажется куда более чувствительным, чем можно было ожидать?
– Нашей оперативной грозди, состоящей из быстрых роботов, придется увеличить скорость движения и стремительно обрушиться на тылы Вако. Мы свяжем их боем в окружении, а тем временем во фланг и тыл противника ударят наши более тяжелые машины.– Аримас широко улыбнулся.– Не буду скрывать, в этом плане есть уязвимое место. Что, если Драгуны не растеряются и усилят напор на наши обороняющиеся части? В этом случае у нас есть возможность сдержать их натиск посредством элементалов и вспомогательных частей. Вся трудность в точном соблюдении сроков операции и слаженности маневра, как раз в этом у нас большое преимущество перед врагом. Они будут вынуждены отступить. К сожалению, у нас маловато сил для полного окружения…
Марта Прайд переглянулась с Розендо Хазеном.
– Насчет окружения не знаю, а вот то, что им придется отступить,– это бесспорно.
– Мы можем принять этот план к разработке, квиафф? – спросил Розендо.
– С одним небольшим уточнением, афф.– Марта Прайд указала на расположенные под стенами вражеские войска.– Драгуны когда-то были частью кланов. Легкая кавалерия, по их собственному заявлению, считает себя преемницей традиций тех войск, которые не ушли вместе с генералом Керенским. Разгромить их – это очень даже хорошо, но только здесь и сейчас. После чего лучшие из них должны встать в наши ряды. Мне кажется, что с помощью этой операции я смогу получить то, что хочу.
Штаб-квартира Ком-Стара
Токкайдо
Свободная Республика Расалхаг
Виктор Дэвион устроился в одном из кресел, стоявших возле камина. Сиденье, спинка, подлокотники – все было устроено настолько удобно, что он невольно вспомнил мастеров, занимавшихся изготовлением мебели во времена Звездной Лиги. Обстановка в комнате была под стать креслам – все вокруг дышало древностью, солидностью. Создавалось впечатление, что этот кабинет использовался еще в те времена, когда человечество не покинуло пределы Терры и не вышло в космос. Конечно, это была искусная имитация… Ласкали взгляд стенные панели под орех, встроенные шкафы, на полках которых стояли книги в кожаных переплетах. Деревянная мебель напомнила принцу его собственные апартаменты на Новом Авалоне. Раньше там работал его отец… Воспоминания сами собой вплелись в бурливый разговор огня, в руке принц держал бокал с шотландским виски – совсем как дома. Было тепло, уютно, следом, как слеза на ресницах, навернулась мысль о родителях. Сейчас не время, тайно вздохнул он и глянул на своих друзей.
Хосиро Курита сидел напротив него в таком же кресле – сидел задумавшись, будто подтверждая мысль Виктора, что обработанное, сохранившее тепло человеческих рук дерево, огонь и доброе старое вино – вот и все, что надо человеку для отдыха, для углубленных спокойных размышлений, для беседы с друзьями.
Хосиро отпил виски и неожиданно улыбнулся.
– Знаешь, что мне сейчас пришло в голову? – спросил он у Виктора и, не дожидаясь ответа, объяснил: – Вся эта обстановка ничем не напоминает ту, среди которой любили отдыхать мои предки, и все равно мне здесь хорошо. В сущности, все мы одинаковы – та же любовь к дереву, к пламени… Чашка сакэ… Разве что не хватает рисунков на рисовой бумаге и иероглифов…
Кай Аллард-Ляо сидел, наклонившись вперед. Рука с узкогорлым бокалом была протянута к огню.
– Нет, рисунки, иероглифы – это уже путь в указанном направлении. Они начинают увлекать твои размышления в свою страну, в свое пространство… Дерево, костерок и из всех сотворенных человеком вещей – только бренди. Вот основа полного благодушия и созерцательности. Вот что приводит в порядок чувства.
– Если не считать, что мы все смертельно устали.– Виктор потер глаза.– Однако это добрая усталость. Как ты верно выразился, Кай, навевающая благодушие и созерцательность. Иной раз мне кажется, что именно в такие минуты я сливаюсь с миром, становлюсь его весомой, очень нужной частью. Но для этого необходимо до предела устать. И ощущать удовлетворение. Особенно, Хосиро, в такой день, когда на моих глазах твой полк Джениоши сокрушил правый фланг Галактического штурмового соединения Ком-Стара. Прекрасная работа. Как ты добился такой слаженности в движении и управлении огнем?
– Трудом. Ежедневным напряженным трудом… Я передам твои поздравления Наримасо Асано. Это он сегодня был ведущим.
– Ага, а ты просто командовал,– улыбнулся Виктор. Подобная скромность была удивительна. Это при проявленной сегодня исключительной храбрости, которая сразила даже бывалых ветеранов. Хосиро шел в атаку в первых рядах, при этом ни на секунду не выпустил нить управления из своих рук.
Этот маневр напрочь сковал фланг Галактического штурмового соединения, позволив остальным батальонам окружить и подавить огнем главные силы Гвардии Ком-Стара, из которых была сформирована ударная единица. Как только гвардейцы дрогнули и начали отступать, оставшиеся силы полка Джениоши были брошены в бой. Их натиск окончательно смял линию гвардейцев. Победа была полная.
– Наша атака,– сказал Хосиро,– удалась только потому, что Галактическое соединение придерживалось тактики, которую часто использует Клан Нефритовых Соколов. Они всегда ставят на решительное столкновение боевых роботов. В этом направлении работает их творческая мысль – каким образом втянуть противника в главное сражение, которое, по их мнению, должно решить судьбу войны. В целом, таких же воззрений придерживались и придерживаются старые военачальники Синдиката, а также кое-кто еще… Стремление решить дело одним ударом у них в крови. Мне кажется, что подобная тактика устарела и не может принести успех в долгом и кровопролитном конфликте.
Виктор нахмурился.
– Кого ты имеешь в виду под «кое-кто еще»?
– Кого угодно, только не Клан Волка. Вот об этих я бы никогда не посмел сказать ничего подобного. Как раз эти воины научили меня, что в бою первое дело – маневр, целью которого является попытка окружить или разгромить противника. Действенность подобного способа я проверил на собственной шкуре.– Хосиро жестко улыбнулся.– Правда, им тоже пришлось заплатить высокую цену за преподанный нам урок, однако после того боя я понял, что одной храбростью на войне не возьмешь. Или стойкостью. Вся проблема в захвате инициативы! Кто первый поставит противника в такие условия, когда тот будет вынужден только отвечать на выпады врага, тот и одержит победу. Да, в тот раз мы потеряли много достойных самураев…
– Как я понимаю, это были воины, которые устроили моему дяде Яну такой славный конец?
– Конечно. Но до сих пор, Виктор, среди моего народа ходят легенды о его храбрости.
– Странно, как выражения «пал в бою», «достойный конец» облагораживают смерть. Придают ей какой-то волнующий оттенок…– вставил замечание Кай.– Удивительно, человек гибнет в сражении – не бежит от опасности, стойко исполняет свой долг, но все равно умирает, а люди, приложившие столько стараний, чтобы погубить его, начинают рассказывать сказки о его доблестной кончине. Дело доходит до абсурда – человек, убивший множество людей, безжалостно расправляющийся с пленными, с женщинами и детьми, иной раз заслуживает куда большей славы, чем тот, кто построил город, проложил канал, придумал нечто такое, что украсило жизнь многим его соплеменникам. Странные вещи творит с человечеством война. Какая-то искаженная точка зрения!.. Я уже не говорю о нравах и психологии кланов – у тех уже совсем ум за разум зашел. Мало того что путь воина – это дорога к славе. Это к тому же, всерьез утверждают они, единственно достойный образ жизни. Как при таком подходе они до сих пор не перебили друг дружку, не понимаю. Виктор удивленно посмотрел на друга.
– Прости, Кай, но как-то странно слышать подобное от человека, чья карьера, вплоть до звания чемпиона Игр на Солярисе, была построена на постоянном участии в боевых действиях. Насколько мне помнится, ты так и шагал – от поединка к поединку.
– Правильно…– с излишней даже горячностью ответил Кай, потом неожиданно сник. Было видно, что он сам не знает ответа на этот вопрос, отсюда и сомнения. Он потряс головой, потом ответил: – Конечно, на арене во время схватки вполне можно лишиться жизни – от этого никто не застрахован, однако не это является целью соревнований. Мне удалось выиграть состязание на лучшего пилота боевого робота, но при этом я не убил ни одного из моих противников. На арене, как правило, гибнут либо по собственной глупости, либо случайно. Как говорится, кому на роду написано быть повешенным, тот не утонет. Я был бы не прочь призвать всех враждующих между собой людей решать дело посредством поединков, проводимых по правилам Олимпийских игр. К сожалению, это невозможно, в конце концов правило «на войне как на войне» берет свое. Мы начинаем плодить героев, славить их, скорбеть…
