Александр Кучаев - Под новым небом, или На углях астероида
– Держите! Знаете, как им пользоваться? Нет? Ладно. Сначала посмотрите, как он заряжается. Он заряжается вот так. Это понятно? Понятно. Держите карабин, прижимая приклад к плечу. Вот это – рамка прицела, это – мушка. Находите в перекрестии мушки противника, плавно нажимаете на спусковой крючок, и – враг повержен. Это понятно? Прежде чем стрелять, не забудьте снять карабин с предохранителя. Вот эта скоба и есть предохранитель. Пока верните её в прежнее положение, чтобы случайно не выстрелить. А теперь попробуйте повторить, как я вам показал. Ну-у, Курт, вы способный ученик! Учтите ещё: во время боя лучше не высовываться. Располагаться надо так, чтобы противник вас не видел, а вы его видели. Это понятно? Вот подсумок, в нём тридцать патронов; прицепите его к поясу.
Они двигались не вдоль реки, а через лес, сокращая путь, и часам к одиннадцати следующего дня уже были недалеко от Грюненсдорфа. Выбрав место для отдыха, закусили имевшимися у Игоря продуктами.
После еды оба сразу легли спать и проспали до вечера. При наступлении сумерек они приблизились к посёлку на расстояние двух полётов стрелы и залегли, вглядываясь в неясные очертания шалашей.
– Только бы не напороться на собак, – сказал Игорь.
– Ночью они обычно находятся за оградой жилого комплекса, – ответил Курт.
Когда стемнело, он поднялся и, маскируясь местностью, двинулся к посёлку.
* * *По дороге к шхуне большую часть времени Ник рассказывал об истории возникновения Нью-Росса и затяжной войне с длинноволосыми. Обычно он говорил на немецком языке и лишь иногда, сам не замечая того, переходил на английский. Но Луиза и Эмми знали и этот язык. Когда добирались до места отдыха или ночлега, юноша неизменно подходил к Эмми и помогал ей спуститься с лошади. Перед тем как тронуться в путь, он опять же предлагал ей свою помощь и, подставив ладонь под её неказистый башмачок, сплетённый из лыка, легко усаживал девушку в седло. Он видел, как она слаба, и всегда был наготове, чтобы поддержать её. На стоянке Ник сразу же удалялся собирать валежник, предоставляя матери с дочерью возможность побыть одним.
– Какой благородный молодой человек, – говорила Луиза. – Как он предупредителен, сколько в нём такта.
Вечером, поставив палатку и разложив костёр, Ник отправлялся к реке и неизменно возвращался с уловом. Если его долго не было, значит, ему не везло и он вновь и вновь закидывал невод, чтобы в конце концов обеспечить своих спутниц достаточно сытным ужином. Ночь женщины проводили под пологом палатки в спальных мешках, а он – возле костра, подстелив кожаную куртку и подложив под голову седло.
До шхуны добрались за пять дней, так как путь был знаком и через заросли продвигались по уже проложенным просекам.
«Ирландия» открылась им на закате солнца. Приблизившись к берегу, Ник по разбойничьи свистнул – Луиза от неожиданности вздрогнула, а Эмми улыбнулась. Вахтенный на шхуне ударил в колокол, и на палубе появились все остававшиеся на борту члены экипажа, включая капитана О’Брайена. Прикрываясь от солнечных лучей, он надвинул на глаза фуражку с козырьком и, увидев возле прибрежных деревьев людей и навьюченную лошадь, приказал спустить шлюпку на воду. Не прошло и пяти минут, как двое матросов уже вовсю гребли вёслами. Пока они пересекали разделительную полосу воды, Ник освободил Казбека от вьюков, расседлал его, снял уздечку и отпустил на волю.
– Гутен абенд, Стив! Гутен абенд, Реди! – поздоровался он с гребцами на немецком языке, когда они приткнули шлюпку к песчаной косе, вклинившейся в реку, и незаметно подмигнул им.
– Добрый вечер, Ник! Здравствуйте, сударыни! – поздоровались матросы на немецком же языке, поняв знак товарища. Они выскочили на косу и подвели шлюпку поближе. – А где дядя Игорь?
– С ним всё в порядке, – ответил Ник. – Потом расскажу.
Поддерживая под руку, он проводил Луизу и Эмми к шлюпке, где их приняли и усадили на корме осторожные матросские руки. Затем, погрузив походные вещи, оттолкнул шлюпку от берега и запрыгнул в неё сам.
О’Брайен помог женщинам подняться по трапу на борт корабля. Представляясь, он отдал честь, раскланялся, после чего поцеловал им ручки. Он был необычайно взволнован – таким матросы никогда его не видели, – суетился, стараясь угодить и той и другой. Затем, расшаркиваясь, проводил их в свою каюту. Вновь поднявшись на палубу, капитан взглянул на стоявших перед ним моряков, ударил кулаком одной руки по ладони другой и воскликнул:
– Ну разве не хорошо, что мы пришли сюда?! А я так переживал, боялся, как бы наша экспедиция не прошла впустую!.. Гм, ладно, это всё эмоции. Ник, пока они приводят себя в порядок, а через четверть часа давай к ним – нельзя надолго оставлять их в одиночестве. Генри, на ужин на столе чтобы было самое вкусное. У нас осталось два поросёнка. Одного заколите и приготовьте из него… Сами подумайте что. И не забудьте подать вина – сладкого, наподобие муската – для них. И что-нибудь покрепче – для нас.
За ужином Ник рассказал о походе по берегу Дуная, о том, при каких обстоятельствах состоялась встреча с семьёй Винтерманов, всё, что ему было известно о Грюненсдорфе, и о намерении Игоря освободить жителей посёлка от коммандос. Закончив рассказывать, он спросил, есть ли известия от Сергея и Томаса.
– Нет, – ответил О’Брайен. – Никто из них не появлялся. Да и время для их возвращения ещё не подошло. Что касается Игоря… Это в его характере – сделать всё по максимуму. Хотя кто из нас, окажись мы на его месте, поступил бы по-другому?
В течение застолья Луиза и Эмми односложно отвечали на задаваемые вопросы. Видно было, что они теряются в присутствии моряков. К тому же они устали от длительного пребывания в пути и нуждались в отдыхе.
Сразу по завершении ужина О’Брайен сказал женщинам, что каюта в полном их распоряжении, пусть они чувствуют себя как дома. На ночь капитан устроился вместе с матросами в кубрике. Прежде чем отправиться в свой гамак, он велел подготовить продовольствие и фураж, чтобы утром Ник без задержки двинулся навстречу Игорю.
– И возьми мой карабин, – сказал он юноше.
Рано утром Казбека навьючили сухарями, сушёным мясом, финиками и сахаром, и Ник тронулся по уже знакомой дороге.
* * *Спустя полчаса Курт вернулся в сопровождении какого-то человека. Игорь интонацией голоса заранее предупредил Тарзана, и тот вёл себя спокойно.
– Это Франц Розенштайн, наш староста, – представил Курт своего сопровождающего. – Вместе с ним мы пережили ту страшную зиму после землетрясения. Он говорит, что коммандос объявили, будто нас настигли и перестреляли. Весь посёлок впал в уныние и скорбит по мне, Луизе и Эмми. Все беспрекословно выполняют прихоти этих… – Курт замолчал, затруднившись подобрать подходящее слово.
– А как они объяснили исчезновение собак? – спросил Игорь.
– Сказали, что обе утонули при переправе через приток Дуная, мол, их затянуло водоворотом.
– Ладно, чёрт с ними, с коммандос и их собаками. Герр Розенштайн, насколько мне известно, вас – я имею в виду весь Грюненсдорф – не устраивает тот гнёт, под которым вы находитесь?
– У нас нет больше сил терпеть его.
– Раз так, то мы, я и Курт, предлагаем жителям посёлка оставить свои шалаши и отправиться вместе с нами, – и Игорь рассказал о Нью-Россе, о шхуне, стоявшей ниже по течению реки, и о пути, который предстоит проделать, чтобы добраться до неё.
В отличие от Курта Франц Розенштайн сразу же согласился на предложение охотника.
– Как ваша фамилия, Игорь?
– Тихомиров. Точно так же назывался город, в котором мы когда-то жили. У нас там половина жителей были Тихомировы.
– Я готов отправиться с вами, герр Тихомиров. Я сейчас же возвращаюсь в Грюненсдорф и переговорю с кем надо.
Вновь Франц появился уже после полуночи.
– Все наши с радостью приняли ваше предложение, герр Тихомиров.
– Ну и прекрасно. И вот что, герр Розенштайн, не называйте меня господином. Для всех я просто Игорь.
– Тогда и вы называйте меня просто Франц.
Побег был назначен на следующую ночь. С наступлением темноты обитатели шалашей с соблюдением полнейшей тишины должны покинуть посёлок и собраться в километре южнее и западнее его, на опушке леса. Идти следовало налегке, взяв с собой лишь одежду, продовольствие, котлы для приготовления пищи и пару рыболовных сетей.
Франц возвратился в Грюненсдорф, а Игорь и Курт оставили своё лежбище и углубились в лесную чащу.
К вечеру следующего дня оба они вместе с Тарзаном уже были в назначенном месте. Закатилось солнце, сгустились сумерки, долину окутала полная тьма. Дотронувшись нечаянно до Курта, Игорь ощутил, как того бьёт крупная непрестанная дрожь.
