Антон Демченко - Самозванец по особому поручению
– Не… не сейчас. Пожалуйста, – пробормотала жена.
– Ну-ну. Как скажешь. – Я решил не давить и буквально кожей почувствовал, как Лада расслабилась. Вот она легонько улыбнулась…
– Я расскажу тебе, клянусь. Только не сегодня, ладно?
– Договорились. Но прошу, не затягивай с этим делом, а то я помру от любопытства. – Улыбнулся я, спуская скользкую тему на тормозах. И вернулся к рассказу. – Итак. Все дальнейшие попытки нас зацепить были сосредоточены именно на мне, причем, полагаю, что здесь на Эльзу как-то надавил Роман Георгиевич. Учитывая, что маркиза резко охладела к своей первоначальной идее заиметь противовес Ольдеру-Старицкому, это было нетрудно. Она отдает под начало моего «родственничка»… весьма условное, разумеется, ватагу Раздорина… В свете всей известной мне теперь информации могу предположить, что эти разбойнички сидели на крючке у тех же Варбургов, кои и предоставили этот «инструмент для грязной работы» в пользование своей верной союзнице. Раздоринцы действуют четко и максимально кроваво, замазывая Романа Георгиевича в криминале по самое темечко, но при этом проваливают свою миссию и Раздорина убирает парочка головорезов, состоящих на службе самой Эльзы. Те самые «лазари», которых приметил наш друг Тихомир Храбрович. Мир тесен, как говорится.
– Подожди, Витушка, что-то не сходится. Эльза-Матильда приходится старшей дочерью Фридриху Швабскому, ты сам это говорил. Как она может быть союзницей Варбургов, с которыми ее отец до сих пор «на ножах»? – хмуря брови, приостановила мои излияния Лада.
– О! Это особая песня! Как ты можешь судить по списку ее «побед», маркиза была женщиной крайне амбициозной… и ее совсем не устраивал курс отца, «планомерно превращавшего древний европейский монархический род в семью презренных торгашей и безземельных магнатов»… Это я цитирую, если ты не поняла.
– Хм? – Лада взглянула на меня крайне настороженно.
– Ну, можно сказать, что Эльза-Матильда исповедовалась мне… перед смертью. – Вздохнул я, отвечая на невысказанный вопрос жены. – Ты бы слышала, какой площадной бранью она поливала своего батюшку… Но это даже не причина… Видишь ли, Варбурги предложили ей исполнить мечту. А учитывая их влияние в Нордвик Дан, я склонен подозревать, что торговому дому это было бы вполне по силам. В общем, Варбурги обещали Эльзе княжение в Зееланде, при двух условиях. Первое – она должна стать самым вероятным претендентом на титул, либо супругой такового. Второе – княжество входит в состав Нордвик Дан без всяких условий…
– Но сделка предусматривает взаимный интерес сторон, разве нет? – поинтересовалась Лада.
– Полагаю, что по их соглашению Варбургам должны были отойти нефтяные поля Плоешти, где, несмотря на действия все того же Ольдера-Старицкого, герцог Швабский имеет огромное влияние как среди местных бояр, так и среди османских военачальников… По крайней мере, я не знаю равноценных владений у Штауфенов, а для Варбургов такой кусок, как румынская нефть, был бы не просто лакомым. Он – гарантия сохранения их влияния и монополии в Европе.
– Не сходится! – Вздохнула жена, поставив локти на стол и подперев подбородок кулачками.
– Что именно?
– Если ей нужен был муж, имеющий право на титул Зееландского князя, зачем она так обошлась с Романом Георгиевичем?
– Хм. Ну, во-первых, подставляя моего «родственника», Эльза вовсе не собиралась доводить дело до конца и всегда вытаскивала его из передряг, так что, на первый взгляд, он и вовсе был ни при чем. Но при этом, собирала на него компромат, чтобы сподручнее было держать потенциального мужа в ежовых рукавицах. И если бы не наша выходка с абордажем, у нее это вполне могло получиться. А во-вторых, после смерти родителей Романа Георгиевича остались лишь три человека, имеющих кровные права на княжеский титул. Это сам Роман Георгиевич, твой муж и Эльза-Матильда Штауфен, о чем непрозрачно намекнул фиал с наговором на кровь, опыт с которым мы проводили в доме маркизы аккурат в тот момент, когда тебя собирались похитить молодчики младшего Климина. То есть, при отсутствии иных вариантов, Эльза вполне могла претендовать на княжение в Зееланде как носительница крови Старицких. Так-то.
– А теперь, получается, на княжеский титул претендуешь только ты? – после коротких раздумий спросила Лада… и меня ощутимо передернуло.
– Даже не думай. Это Матильду там приняли бы с распростертыми объятиями… после должной подготовки, а меня прирежут в первую же ночь княжения, – открестился я от предложенной женой перспективы.
– Очень надо. – Фыркнула Лада. – Если уж только само известие о твоем появлении вызвало такую бурю, то что будет, если ты вдруг решишься на эту авантюру?! Всемирная война?
– Вот-вот. – Покивал я и замолчал, заметив, что жена крепко о чем-то задумалась.
Несколько минут прошло в тишине, пока Лада, наконец, не вернулась с небес на землю.
– Знаешь, ты, наверное, правильно поступил… – медленно проговорила она и, заметив мой недоумевающий взгляд, со вздохом пояснила: – Я имею в виду… Эльзу. Она ведь не остановилась бы, да? Пока мы живы, ей ничего не светило в Зееланде. А с ее происхождением и возможностями… – Истинная дочь ушкуйника потерла лоб ладонью и, сделав паузу, внезапно договорила уже совсем другим тоном: – Но я на тебя все равно обижена, дорогой мой муж.
– Почему?
– Ты мог бы рассказать мне все это еще тогда, в Ревеле, а потом уж нестись на этих кошмарных пузырях в Брег, изображая Леопольда Юрьевича. К тому же ты даже не подумал, как я буду себя чувствовать, изображая обиду, и все время поездки от Ревеля до Хольмграда видя перед собой твою личину! Не мог уговорить Попандопуло хотя бы в своем купе запереться?! Или Берг не мог наложить такую иллюзию, чтобы я могла видеть сквозь нее?! Я же скучала!
У меня очень красивая и умная жена, это точно. Но логика ее… иногда повергает меня в шок и трепет. Честное слово.
Не найдя, что ответить на эти претензии, я поднялся со стула и, обогнув стол, обнял обиженно сопящую Ладу.
Следующим утром, одеваясь для визита в канцелярию, я был весьма удивлен отсутствием в гардеробе приготовленной мною вечером «тройки». Потеребив пояс халата, я решил, что жена точно должна знать, куда пропал мой любимый костюм, и устремился на ее поиски. Лада обнаружилась в гостиной, что-то тихонько напевая себе под нос… она крутилась вокруг подставки с темно-синим вицмундиром.
– Хм, а ничего, что я числюсь заштатным сотрудником? – налюбовавшись легкими движениями любимой, спросил я.
– Витушка, не думаю, что Владимир Стоянович прислал бы эту красоту, просто позабыв о твоем положении на службе. Как считаешь? – откликнулась Лада, поворачиваясь ко мне и улыбаясь.
– М-да. С князем не поспоришь, – признал я. Вот уж не думал, что когда-нибудь снова надену мундир, пусть даже и гражданский. Зря, конечно. Мог бы и раньше догадаться, что в канцелярии без него дело не обойдется, особенно учитывая общую склонность местных наряжать в униформу все и вся…
– Ленту ордена не забудь… и этот, саквояж свой драгоценный. Фельдъегерь специально о нем упомянул, – проговорила Лада, придирчиво оглядев меня со всех сторон, когда я, наконец, застегнул последнюю из многочисленных пуговиц вицмундира. В принципе, костюм, явно вышедший из рук Григория Евсеевича, оказался лишь немного неудобнее обычной «тройки», так что чувствовал я себя в нем вполне комфортно. Разве что жесткий от серебряного шитья воротник-стойка уперся в нижнюю челюсть так, что пришлось приноравливаться, чтобы эта «колодка» не мешала говорить.
Покрутившись так и эдак, я убедился, что вицмундир почти не стесняет движений, и, обреченно вздохнув, позволил Ладе нацепить мне на шею упомянутую ею же ленту. Глянул в зеркало. М-да… Был вполне приличный себе человек, а получился… хм, чиновник, скажем так. Мне бы еще морду побрезгливее скорчить, и все. Не отличишь от какой-нибудь «канцелярской крысы»… Хм, ладно. Хорошо еще, что портной Телепнева не страдает от провалов памяти, а значит, не забыл учесть мою любовь к огнестрелу, так что наличие сбруи из двух кобур с «барринсами», спрятанной под мундиром, в глаза особо не бросалось.
Так, подняв себе настроение этими оптимистичными мыслями, я закрепил эффект долгим поцелуем жены и, подхватив с той же стойки темно-синюю фуражку с непривычно высокой тульей, отправился в присутствие… С этим костюмом я даже позавтракать забыл!
Вот, кстати, интересно. Охранители обмундированной службы Особой канцелярии носят свою форму, чем-то похожую на форму полиции. У офицеров и обер-офицеров есть только парадная форма, совершенно иная, кстати, лишь цветом отличающаяся от парадной формы пехотных номерных полков, а вот гражданские специалисты вольны в выборе одежды, кроме отдельно оговоренных случаев, когда они обязаны являться в присутствие в чиновничьих вицмундирах соответствующих классов. Особняком стоят только следователи – «мозголомы», в своих неизменных наглухо застегнутых похоронно-черных тройках. И сейчас, добираясь на пролетке до Словенской набережной, где расположилось самое одиозное здание в Хольмграде, я судорожно пытался вспомнить, чем сегодняшний день так значим, что Телепнев посчитал необходимым запихнуть меня в форму? Вроде бы день тезоименитства уже прошел…
