Павел Корнев - Черный полдень
Сунув клинок в болтавшийся на поясе чехол, я доковылял до ножа Хранителя и с немалой долей опаски дотронулся до него кончиками пальцев. Ничего не произошло. Взял в руку – железка и железка. Зато сразу разница с моим клинком ясна становится: пожалуй, это действительно больше «инструмент», чем оружие. Уж больно легкий. Такой метнуть нечего и пытаться. Неудивительно, что Хранитель так с этим делом накололся.
Блин, да таким и зарезаться проблема. Хотя нет – заточка лезвия точно такая же острая. Приставь к груди, чуток надави и любуйся светом в конце тоннеля.
Покачав головой, я прогнал слишком уж яркое видение и задумчиво уставился на лезвие. Почему же меня сразу чуть не поджарило? Такой переток энергии между ножами был – просто жуть. Потенциалы выровнялись? Или какой-то предохранительный элемент сработал? Может, и так. А может, энергетические потоки теперь по какому другому маршруту потекли, кто их знает. Главное, что меня на части больше не рвет.
Хм… Еще б ими пользоваться научиться. А то все надеялся – раздобуду второй ритуальный клинок, и сразу сам по себе портал на ту сторону откроется. Не выгорело. Придется мозгами шевелить.
Я обхватил непослушными пальцами рукоять своего ножа и вытащил его из чехла. Закрыл глаза, прислушался к своим ощущениям и неожиданно понял, что надо делать. Все оказалось донельзя просто – сознание вдруг ухнуло на какой-то иной уровень восприятия, и возникшие перед внутренним зрением линии натяжения пространства стали прекрасными ориентирами, будто указывавшими: резать надо здесь, здесь и здесь. А потом немного здесь.
И все, проход открыт. Куда он приведет? С очень большой долей вероятности именно туда, куда надо. И прости-прощай опостылевший Форт. Есть, правда, одна проблема – энергии для такого действа надо очень и очень немало. Все же Первый Хранитель не совсем лукавил, когда сородичей заставлял себя в жертвы принести. Был в этом определенный смысл, был.
Им был, мне – нет. Ценой своей жизни портал построить – оно мне надо? Ответ, думаю, однозначен и в комментариях не нуждается. Придется искать какой-то иной выход. Благо время для этого пока есть. Минут так десять – пятнадцать. А потом лазурное солнце окончательно закроет собой наше, и Цитадель слуг Стужи попробует продавить защиту Форта. И если у нее это получится – мне точно не поздоровится…
Я открыл глаза, сунул свой старый нож в чехол и поковылял к стоявшему в центре подземелья саркофагу. Подошел, выложил на плиту второй клинок и провел пальцами по грубо вырезанным каменным завиткам. Щиплет. И концентрация магических полей настолько высока, что чуть назад не отбрасывает. Что же там такое спрятано? А вот сейчас и узнаем.
Упершись ладонями в закрывавшую саркофаг плиту, я поднатужился до разноцветных пятен в глазах и сдвинул ее с места. Потом еще. И еще. Наконец, толстенная плита грохнулась на пол и раскололась, а меня чуть не отбросило в сторону хлынувшим наружу потоком магической энергии. Снова заломило ребра, полыхнули огнем руки, а голова и вовсе пошла кругом. Но – ничего, обошлось.
В саркофаге, что вовсе не удивительно, оказался иссохший труп человека. Труп? Человека? Или не совсем человека? И совсем не труп? Вовсе не поручусь, что этот вогнавший себе в грудину ритуальный клинок сородич Хранителя окончательно и бесповоротно мертв. Скорее – его посмертие оказалось несколько более… запутанным, чем у нормальных людей и даже у нормальных нелюдей. Это ж надо как его проморозило! Сколько лет лежит, а все как новенький! Почти новенький.
Что ж, теперь с энергией для построения портала проблем точно не будет. Мне ведь даже забирать с собой третий ритуальный нож необходимости нет: достаточно на эти два клинка магические потоки перекинуть и дыру в нормальный мир прорезать. Уверен – все получится в лучшем виде.
Есть, правда, один нюанс: от этого трупа – гнить ему здесь вечно! – вся защита Форта запитана. А ее сейчас Цитадель на прочность проверять начнет. Гимназистам без такой подпитки точно не продержаться. И слуги Стужи разбираться не будут, где колдуны, а где простые жители, сровняют все к чертям собачьим! Что получается – грех на душу брать придется?
Я покосился на по-прежнему распахнутую дверь, чернота за которой начинала действовать на нервы, и отвернулся от саркофага.
А ведь тут еще какой момент есть – этот чудак с ножом в груди, по сути, последняя заклепка, которая Приграничье к чужому миру крепит. Вот перекину я на себя магические потоки, потом обратно их возвращать ни времени, ни сил уже не будет. Мне бы в портал нырнуть успеть.
Выходит ценой моего возвращения будет ни много ни мало весь этот аппендикс между мирами? Это ж сколько народу в нижний мир разом переселится? Тысячи? Сотни тысяч? А если полный кирдык нашим мирам настанет?
Тьфу ты, мать твою! Пафоса-то, пафоса сколько! Какой полет мысли, сколько благородства в каждом слове! Цена возвращения, ответственность перед людьми! Да пошли вы все в жопу! Я обратно домой хочу! И не для того столько перенес, чтобы здесь, как последний мудак, раскиснуть. Хотя последний мудак как раз бы напролом ломанулся и весь этот проклятый кусок мироздания в тартарары, не задумываясь о последствиях, отправил. Может, и стоило вот так… не задумываясь. Так нет же! Мыслитель выискался. Совесть народная!
И какой выход? Чур, самопожертвование не предлагать! Похерить к чертовой бабушке Приграничье тоже не вариант. Да и не уверен, что справлюсь, – энергия так и хлещет. И что остается? Спасти мир ценой чужой жизни? Это мы можем, это запросто.
Подхватив нож, свалившийся вместе с каменным надгробием на пол, я дождался, пока успокоится сбившееся дыхание, и доковылял до так и валявшегося у стены Напалма. Не переломал ему Леший шею, случаем? У Веры-то видно, как грудь вздымается, а этот лежит бревно бревном без всяких признаков жизни. Ага, пульс есть, и это здорово. Ведь что получается – ножу разницы нет, чью жизнь высасывать. Переработает он ее, значит, да и пустит в дело. Такая вот фигня. По-другому этот клятый «инструмент» все равно не запитать, не предусмотрены в нем альтернативные источники энергии.
Подло? Подло. Но кому сейчас легко? Нет, на Веру, конечно, рука не поднимется, да и не колдунья она, а вот Напалма – легко. Самое главное, есть за что. Какую подлянку, гад, устроил! Так лихо под монастырь подвел! Вот и подошло время расплаты. Да он и не почувствует ничего. Тут делов-то: ткнуть под ребра, и сразу всем остальным счастье будет. А что все остальные об этом не узнают, никого волновать не должно. Пусть спасибо скажут, что Форт на прежнем месте остался, вместо того чтобы прямой наводкой в ад сверзиться.
Я перевернул Напалма на спину, сел рядом на холодный пол и шмыгнул распухшим носом. Что за гадство?!! Что за сучья жизнь?!! Не могу ведь этого гада зарезать! Вот встал бы он, вякнул что-нибудь и сразу бы перо в печень схлопотал. А так – не могу! Рука не поднимается.
Ну что я за человек такой? Надо ведь, надо! И есть за что – а не могу. И не из-за того, что он мне не раз шкуру спасал, дело прошлое. Просто не по-людски это. Мне на чужое мнение наплевать – да и не узнает никто, – но от себя-то не убежишь. А в глубине души прекрасно паскудство поступка осознаю. Понятно, что лучше жить с больной совестью, чем по собственной дурости на тот свет отправиться. И все же… И все же это не вариант. Или вариант? Надо думать.
Да что тут думать? Куда не кинь, всюду клин. «Клин», «Кедр», «Вихрь» – и все в башку мне направлены, однозначно. Куда бедному человечку с не до конца вытравленной совестью податься? А?
Неожиданно я понял, что уже какое-то время верчу меж пальцев вытащенный из кармана джинсов стеклянный шарик. Так, что там Гадес про него говорил? Если не будешь знать, что делать, и все такое…
Ну и обо что мне его расколошматить? Шарик, даром что стеклянный, выглядит очень солидно. Ботинком раздавить или об пол долбануть? А если так?
Зажатая меж большим и указательным пальцами стекляшка неожиданно легко треснула, и частичка заточенного в ней жидкого металла шлепнулась на пол. Но не разбрызгалась и не собралась в пыльную капельку, а растеклась по бетонной плите в лужицу размером с чайное блюдце. Поверхность металла вспенилась, и начавшее активно впитывать разлитую в помещении магическую энергию вещество принялось расползаться по полу. По краям он так и оставался серебристым, но когда я пошаркал ботинком образовавшуюся на месте падения рыхлую корочку, под ней обнаружился прожженный линолеум. Что за чертовщина?
А серебристая пелена тем временем дотекла до стены и полезла вверх. Забралась к потолку и трубы с пучками проводов будто корова слизнула. Вместо них из-под рассыпавшегося в прах металла выглянула немного закопченная побелка. Со стенами тоже начало твориться что-то неладное: из невесть откуда взявшегося кирпича повылазили книжные шкафы, и мне пришлось от греха подальше убраться на середину комнаты.
