Андрей Левицкий - Новый выбор оружия
– Тогда – очень просто возьмем. Вы с Пригоршней выбираетесь отсюда, я попытаюсь сам.
Обернулся к девушке: она смотрела на меня с тоской и сожалением. «Может, ну его? – говорил весь ее вид. – Пусть остается здесь, оно никому не мешает».
– Нет уж, – проговорил я, – бороться и искать, найти и перепрятать. Американцы рано или поздно придут сюда за ним. Мы видели, что они делали с нашими людьми. Нельзя допустить, чтобы Зерно попало к ним.
– Согласна, кивнула она.
– Уходите. У вас есть десять минут, чтобы укрыться в лесу. Время пошло.
Вздохнув, девушка еще раз взглянула на меня, но передумала говорить, помотала головой и, ссутулившись, побрела к выходу.
Проводив ее взглядом, я положил фонарик и уставился на светящееся розоватым Зерно. Если наши сведения верны, эта штука создала Зону. Интересно, как? Не могу даже представить себе… И не могу понять, для чего нужна эта постройка с переходами, залами? И кто ее создал, инопланетяне, что ли? Или натовцы?
Несомненно одно: Зерно нужно унести. Это хоть какой-то шанс разобраться в происходящем.
Мысленно я принялся считать до шестисот, стараясь отрешиться от голосов Энджи и Пригоршни. А вот приближающиеся шаги заставили меня повернуть голову. В щель прохода боком протискивался Никита. Кое-как пролез, выпрямился и напустился на меня:
– Ты с ума сошел? Вдруг это опасно!
– Что ты предлагаешь? – вздохнул я. – Отдать Зерно натовцам? Ты посмотри на эти технологии! Нельзя допустить, чтобы американцы завладели тайной Зоны. Это наша территория, янки гоу хоум! Пойми, кто-то из нас должен рискнуть. Чтобы не тянуть жребий, я принял на себя ответственность. Уходи.
– Да ну его нафиг, Зерно. Пусть подавятся. – Пригоршня сплюнул под ноги. – Пошли отсюда, пусть остается.
– Никита, все будет хорошо, уверен.
– Второго такого напарника у меня не будет, – вздохнул Пригоршня.
– Да что ты меня хоронишь, не собираюсь я умирать, просто вас обезопасить хочу! Зачем рисковать всем нам, когда можно мне одному?
– Все-таки жребий было бы честно…
– И кто пошел бы? Вот скажи, ты отпустил бы Энджи сюда? – Прочтя замешательство на его лице, я продолжил: – Забирай рюкзаки и дуй наверх.
– Ты хорошо подумал? – не унимался Пригоршня, мне показалось, что он готов скрутить меня и силком утащить отсюда.
– Если ты заметил, я это делаю всегда. Все, время пошло. У вас десять минут.
– Эх. Ну, как знаешь, – он развел руками и начал протискиваться в узкий лаз.
Я начал считать. Конечно, я рисковал, но разве был другой выход? Вдалеке забубнил Пригоршня, откликнулась Энджи. Минута – и голоса стихли.
Триста пятьдесят, триста пятьдесят один…
Я представлял, как они бегут по усеянному артефактами лугу, оборачиваются, прячутся за березами.
Четыреста восемьдесят шесть, четыреста восемьдесят семь… Считая, я отстегнул от пояса нож, прицелился в Зерно. Руками его брать страшно, вдруг, и правда, током ударит?
Еще полторы минуты. Нужно дать время Пригоршне и Энджи и на всякий случай прислушаться к себе, ощутить себя живым. Странные мысли приходят на ум – дышать приятно, приятно смотреть на стальные стены, на стеклянные капсулы. Через минуту все это может исчезнуть вместе со мной.
Отставить ипохондрию. Все будет хорошо. Присев, поднял фонарь: когда собью Зерно, возможно, свечение исчезнет. Вроде бы, время вышло, настала пора действовать.
Перед тем, как метнуть сложенный нож, я поймал себя на мысли, до чего же приятно, когда тебя ждут, за тебя переживают.
Бросок… Я невольно зажмурился, предвосхищая последнюю вспышку боли, но ничего не случилось. Звякнул нож, ударившись о металл пола, я открыл глаза и обнаружил себя в абсолютной черноте, покрутил ручку динамо-машины, и тусклый луч полоснул по полу, высветил нож, пополз дальше.
Зерно обнаружилось между капсулами, рядом с гайкой. С замирающим сердцем я наклонился и поднял его. Граммов триста, теплое, на ощупь похоже на эбонитовую поверхность. Половинки входят одна в другую наподобие деталей конструктора. На вид хрупкая вещь, легко можно сломать.
Осталось придумать, что с этим делать. Наверное, правильно закопать, где никто его не найдет, или бросить в радиоактивное болото. Можно, конечно, сломать прямо сейчас, но никто не знает, какие будут последствия.
Освещая путь фонариком, я протиснулся в лаз и зашагал мимо запертых дверей. Остановился напротив одной, сунул Зерно в карман и привалился к створке, пытаясь поднять ее – куда уж там! Только сейчас заметил в правом углу каждой таблички фигуру. На одной изображен дракон, на соседней – что-то типа ракеты, на остальных – человечек, птица и собака. Интересно, что это обозначает?
Еще раз попробовал открыть дверь и плюнул, вернулся в помещение с лифтом и, чтобы не мучиться ожиданием, подошел к одному конгломерату из экранов, провел по монитору, что в середине – на его черной поверхности остался зеленоватый след, который погас, едва я убрал руку.
Может, получится открыть дверь, что ведет во второй коридор? Я привалился к ней, но как ни пыхтел, ничего не получалось. Надо Пригоршню подождать, у него много дурной силы. Почему-то мои напарники не спешили. Неужели что-то случилось снаружи?
Только я собрался попереживать, как со свистом опустилась на поршне платформа-лифт. Пригоршня и Энджи, обвязанные веревками, прибыли вместе. Счастливый и благостный Никита обнимал девушку за талию, она улыбалась.
– Сказал же: ничего со мной не случится, – поприветствовал их я и вытащил из кармана Зерно.
Энджи осталась стоять на платформе, Пригоршня сошел, поспешно снял рюкзак, вынул маленький контейнер на два артефакта и зашагал ко мне, говоря:
– Лучше спрятать его. Вдруг оно радиоактивное или… Ну мало ли.
Я положил Зерно на ладонь, протянул Пригоршне, он осторожно коснулся артефакта, потер его пальцем и столкнул в контейнер, тотчас его захлопнул и прицепил на пояс.
– Дело есть, – проговорил я. – Попробуй открыть вон ту дверь, хочу понять, что это за сооружение и кто его создал.
– Может, пойдем отсюда? – предложила Энджи.
– Зачем? – возразил я. – Нам торопиться некуда. Не знаю, как вы, меня эта загадка будет мучить всю оставшуюся жизнь. Надо разобраться.
Девушка развела руками и отвернулась.
Пригоршня устремился к двери, подналег на нее всем весом, попытался плечом толкнуть ее верх, поднатужился. Жилы вздулись у него на шее, шляпа съехала набок.
– Давай же, – кряхтел Никита, но у него ничего не получалось, тогда он сел на корточки, вглядываясь в пол, и покачал головой: – Не-а, тут даже ломик не поможет, глухо. Только если взрывать.
Он был парнем упрямым и снова уперся в дверь, удвоив усилия. Механизм тревожно загудел, заставив Никиту отпрянуть, по помещению разнесся голос – что-то странное, бормотание со стрекотанием и щелчками, оранжевые огни вспыхивали и гасли прямо посреди потолка.
