Уильям Форсчен - Реванш императора
Из-за угла появилась вторая крыса. Пасть открыта, правая клешня угрожающе поднята.
–Дерьмо собачье! - от души выругался Элдин и ускоренным шагом начал спускаться вниз. Крысоробот, издав победный писк, бросился за ним. На полпути Элдин повстречал Зергха. Увидав, кто стал причиной поспешного бегства Элдина, гаварнианин остановился и разразился оглушительным хохотом. Смех его продолжался недолго. Элдин проскочил мимо, а крыса метнулась к Зергху и вцепилась ему в колено. Издав отчаянный вопль, берсеркер подпрыгнул, стряхнул кивера и кинулся догонять успевшего отбежать на полсотни футов Элдина. Крыса же прекратила преследование и неспешно удалилась, унося в зубах кусок лиловой ткани в горошек, выдранный из одеяния Зергха.
–По-моему, они просто взбесились, - на бегу прорычал старый гаварнианин, смешно подпрыгивая и шипя сквозь зубы от боли в прокушенной лодыжке.
Достигнув нижнего уровня, они остановились отдышаться. Элдин с опаской оглянулся, но коридор был пуст.
–Вот же проклятая дыра, - заметил он со вздохом. - Ну почему нам все время так не везет? Сначала мы не смогли заполучить Коробачи, которого наверняка прикончил Корбин. А теперь приперлись сюда, не зная толком, что и где искать. Копаемся в этой помойке, как бродячие псы, не имея ни плана, ни человека, который мог бы научить нас обращаться с той штуковиной, если, конечно, мы ее все-таки найдем. От Вуша толку мало -он сам ни хрена не знает. И вообще у меня нехорошее предчувствие насчет этого места. Да и с самого начала это была дурацкая затея! Кому и что мы собрались доказать? Корбину? Или Надзирателям? Альтруисты безмозглые! Решили своими силами спасти Облако и думали, что за это нас сразу простят и объявят героями. Черта с два! Ни хрена у нас не выйдет.
–Давай-ка лучше вернемся на корабль и хлопнем по рюмочке успокоительного, - предложил Зергх, почесывая укушенное место, из которого сочилась тоненькая струйка крови.
Предложение было воспринято с энтузиазмом. Заглянув в зал, Элдин приказал Оиси присоединяться к ним, когда Вушу надоест ковыряться в железках. Они спустились в фойе и направились к дверям, но вынуждены были остановиться, чтобы пропустить длинную процессию киберов, каждый из которых тащил на себе другого кибера. Одни киберы были искорежены и неподвижны, другие слабо подергивались, а третьи активно сопротивлялись. Еще одна иллюстрация к невеселой истории продолжавшегося упадка Сферы.
Выйдя из пирамиды на площадь, Элдин застыл как вкопанный. Там шло настоящее сражение: гремели пушки, стреляли мушкеты, носились по полю и над ним всадники на горячих конях, одетые в гусарские, драгунские, уланские, егерские и кирасирские мундиры, бросались в штыковую атаку бесстрашные гренадеры в медвежьих шапках.
–Слава Богу, хоть Наполеон испытывает удовольствие, в отличие от всех нас, - с горечью заметил Элдин.
–Прошу прощения, господа,- послышался с балкона звучный голос императора,- вы случайно не на корабль направляетесь?
–Было у нас такое намерение, ваше величество, -ответил Зергх.
–Очень хорошо. Будьте добры прислать мне сюда серворобота с бутылкой коньяка или приличного вина. Да, пусть еще захватит что-нибудь перекусить.
–Лично мне - бифштекс а-ля Веллингтон, - крикнул Ярослав, на что Наполеон отпустил смачное французское ругательство.
–А мне будет вполне достаточно цыпленка а-ля Маренго, - со смехом закричал император.
–А как его готовить, сир? - поинтересовался Зергх. -Первый раз слышу о таком блюде.
Наполеон перечислил ингредиенты таким тоном, словно делал заказ официанту. Зергх молча повернулся и зашагал к кораблю.
– Ты все запомнил? - удивился Элдин, но оскорбленный в лучших чувствах гаварнианин замкнулся в гордом молчании и ничего не ответил.
Облокотившись на балконные перила, Наполеон с аппетитом обгладывал жареную куриную ножку. Площадь внизу была пуста: фигуры исчезли по окончании очередной партии, в которой он потерпел двадцатое поражение кряду.
–Что, не нравится проигрывать, мой император? - с ехидцей осведомился Ярослав, разливая коньяк в две стопки.
–Этот жулик «Веллингтон» каждый раз вводит дополнительные правила,- пожаловался Наполеон, впрочем, без особой злости.
День клонился к вечеру. Об этом можно было догадаться, бросив взгляд на заметно потускневший диск искусственного солнца, вступившего в низшую фазу своей переменной активности, которая будет продолжаться в течение десяти «ночных» часов. Внутренняя поверхность Сферы погрузилась в сумерки, на самом деле больше напоминавшие белые ночи в северных широтах Земли. Чтобы компенсировать недостаток освещения, белые клетки игрового поля зажглись ярким светом. Наполеон с хрустом потянулся и озабоченно потер рукой выступившую на щеках и подбородке щетину.
–Вы не устали?
–Нисколько. Напротив, чувствую себя удивительно бодро и свежо.
Ярослав недоверчиво покосился на собеседника, подозревая, что тот просто пускает пыль в глаза. Они торчали на этом балконе уже больше половины стандартных суток, и все это время Наполеон провел в игре, не считая двух коротких перерывов на еду и столь же кратких отлучек внутрь здания по физиологическим надобностям. Нет, похоже, он не врет. Надо же, сам Ярослав еле на ногах держится, а этот галльский петушок действительно свеж как огурчик!
Хотя он не стал бы признаваться в этом даже самому себе, старый ученый с каждым часом проникался все большим уважением к соседу. Особенно восхищали его выносливость императора и невероятная способность к предельной концентрации в критический момент.
–Почему бы нам не сделать перерыв? - осторожно предложил Ярослав после небольшой паузы.
–Это еще зачем? - нахмурился Наполеон.
–Не знаю, как вы, а я, например, привык ночью спать.
–Помилуйте, разве вас кто-то удерживает? - удивился император, в чьем тоне только очень чуткое ухо могло уловить пренебрежительные нотки в адрес слабака и едва заметное торжество от собственного превосходства.
Ярослав был стар, но на слух пока не жаловался. Слова Наполеона задели его за живое.
–Вы всегда стремитесь к победе любой ценой? -спросил он с горечью.
–Такова жизнь. Если мне бросили вызов, я всегда стараюсь выбрать стратегию, ведущую к победе. Никто не любит неудачников.
–Но это же только игра, - возразил Ярослав.
–Вы в этом уверены?
Историк вдруг замолчал и всмотрелся в стоявшего перед ним человека из далекого прошлого.
–Не соблаговолите ли объяснить подробней, ваше величество? - попросил он после долгой паузы.
–Извольте. Нас тут всего девять. Мы прилетели сюда с определенной целью. Очевидно, что никто из нас покуда не ведает, где и как можно найти искомый предмет. Надеюсь, вы не станете оспаривать ни одного из этих утверждений?
Ярослав согласно кивнул, хотя ему страшно не хотелось признавать, что такой старый и опытный археолог, как он, на этот раз оказался не на высоте.
– Вам приходилось раньше встречать механические существа, подобные этому?
Машина встрепенулась и хриплым шепотом изрекла:
–Я - герцог Веллингтон.
–Приходилось. Дважды. И вам об этом известно.
–Последние несколько дней я много беседовал с Вушем и другими. Как я понимаю, эта машина и ей подобные способны логически мыслить и рассуждать, а кроме того, еще служат чем-то вроде сторожей, охраняющих наследие богоподобных существ, которых вы называете Древними Странниками?
–Это общепринятая точка зрения, - кивнул Ярослав.
–Точка зрения или точное знание? Хотелось бы услышать более конкретный ответ.
–Вы что, экзамен мне учинить собрались? - рассердился Ярослав.
–Ни в коем случае. Просто удовлетворите мое детское любопытство, если вам не трудно.- И Наполеон посмотрел прямо в глаза историку с чарующей, обезоруживающей улыбкой.
«Проклятье! До чего же настырный малый»,- подумал Ярослав. В то же время ему нельзя было отказать ни в присутствии духа, ни в самообладании. В отношении ученого к Наполеону вообще было немало двойственного. Другое дело Александр. Вот к македонцу он как-то сразу проникся теплыми чувствами и даже прикипел душой. Не зря же того прозвали Великим! А к историческим заслугам Бонапарта Ярослав всегда подходил с определенной долей скептицизма, да и как личность он особой симпатии не вызывал. Александр проделал тяжелейший переход от Инда обратно в персидские владений наравне со своими воинами; в Бактрийских горах он тащил на плечах полное боевое снаряжение; в сражениях при Гавгамелах и Гранике он лично возглавлял атакующий авангард конницы. А Наполеон преспокойно бросил в России свою отступающую армию и вернулся в Париж, где занимался тем, что издавал прокламации о здоровье и безопасности императора. На память пришли апокалипсические этюды Гойи, безжалостные наборы под ружье шестнадцатилетних сопляков, бесчеловечный приказ прикончить всех больных солдат в Акре, груды мертвых тел на полях Бородина, Аустерлица, Лейпцига и сотен других сражений.
