Марина Казанцева - Свободный Волк
Уникум Сапиенсович, однако, был скорее теоретиком, нежели практиком. И все свои блестящие идеи ни разу не имел возможности проверить на реальном социальном материале. Это был первый случай, когда ему позволили проводить эксперименты за пределами лабораторий. До этого он пробавлялся тем, что сам назвал для важности ролевыми играми.
И вот он переехал в Балбению со всей своей библиотекой, мелком, доской и тисовой указкой.
– В чем тут дело?! – и он вперял глаза сквозь мощные диоптрии в аудиторию, состоящую из молодых придворных, судейских и законодательных чинов. – Вы же все не идиоты и понимаете, что верхушка власти всегда навязывает плебсу свои вкусы и потребности! Недаром говорят: каков пастырь, таковы и овцы! Вы полагаете, что легче привить принцессе приличные манеры?! Вот ошиблись! То, что вложено природой, не переломит даже плаха! А вот содержимое того сосуда, что носите вы все на верхушке своих тел, аморфно по своему составу и вполне пригодно для придания ему любой требуемой формы! Надо только поставить с ног на голову все понятия о положительном.
Уверяю вас, нет особого труда убедить красавиц, что носить на шляпе репу куда изящнее, чем розы! Надо только подойти к задаче с умом, смекалкой, смелостью, напором! Что там обожает ваша королевна? Простые запахи отхожего двора?! Прекрасно! Начнем с того, что придадим явлению вид благородства, шика, даже обольстительности! Не морщите носы, я вам не предлагаю использовать вместо духов иную жидкость! И никто не будет торговать вразнос на рынке массовым продуктом! Главное, никогда не называйте предмет по имени!
Начнем с того, что устроим народу праздник, причем на деньги тех, кто в этом более всех заинтересован, то есть цеха ассенизаторов! Всё, больше никаких засранцев, никаких золотарей! Произносите «ассенизатор» с тем же выражением, с каким вы говорите «ассамблея»! А ну-ка, дружно встали! Надули щеки, грудь коляской! И-ии вперед: А-аассенизаторрр! Еще раз! Круче, с напором, с гордостью, с гудением в груди! Вы, господин, как вас там?! Прокурор?! Вдохнули воздух, поднялись на цыпочки и с умилением, восторгом, радостью: А-аассенизаторрр!
А теперь все внутренне раскрепостились, отбросили все ваши идиотские условности, вроде правил общественного поведения! Прочь все комплексы, долой конфузливость! Представьте, что вы дети! Свободны, нахальны, беззастенчивы! Захотели поорать от всей мочи! Кураж на волю! Душа гуляет! И так с размахом, с пьяной удалью, рубите наповал: Дер-рьмо-о!
Так, прекрасно, сегодня же распространяем в народе вести о предстоящем фестивале ассенизаторов! Будет шоу, будут песни, будет фейерверк! Будет много пива, кордебалет, бег в мешках, драки с ведрами на головах, купание в грязи! Призы, подарки! Раздарим туалетную бумагу – дешево, но как эффектно! Особый приз – библиотечка для нужничка! Самый крупный приз получит бургомистр – шикарную будку, с цветными витражами с четырех сторон и золоченым петушком на крыше! Ну, встали, полетели, все за дело! Никто не дремлет! Всякое сомнение в успехе приравнивается к государственной измене!
Все завертелось, как вихрь. Весь Дуракис загудел, люди были ошарашены, растеряны, испуганы. Но на площади быстро вырастал громадный подиум, множество палаток, каруселей, красились дома, вывешивались флаги. Прибывали гости, завозилась снедь. Кондитеры напрягались, рождая новые сорта пирожных. Портные не принимали никаких заказов, кроме королевских. Все кипело, да так, что вскоре люди перестали недоумевать и с энтузиазмом обсуждали, что наденут на праздник.
Вдоль дорог выросли рекламные щиты: «Долой рассудочность! Гуляем, как в последний раз!», «Естественное – не постыдно!», «Стыдливость – стыдно!». А, главное, большие, в цвете, изображения прелестных попок!
Праздник был, как сон! Чудесный, незабываемый, роскошный! Ассенизаторы плясали сами, без дублеров. А потом выскочил вперед один горбатый старикашка, и такую отчебучил трясучеллу! А после – балет «Сон в коровнике». Хореография – мечта! Море музыки! Гуляли целую неделю! Попили пива от души и изволяйте заглянуть в любую будку, которые стояли с гвардейским щегольством рядами по периметру. Откроешь дверцу, а там как зальется колокольчик! На стенках уморительные картинки. Как сядут на стульчак, так сортир кричит: ку-ку! Все выходят с хохотом! Запах есть, само собой, но даже это было так забавно!
Никто не оставался без подарка: маленькие пирожные в форме сортирчиков, колпаки – сортиром! Самым модным украшением сезона стали золотые ожерелья в форме стульчаков. Чайные сервизы в форме унитазов. Народ попроще хватал медные браслеты: на цепочке с медной каплей прикреплена простая прямоугольная пластина с круглой дыркой.
Колбасники изобрели особые сорта колбасок с лукавым названием «Шоколадка». Тема заднего двора перестала быть запретной. Издали сборник анекдотов, шуток и приколов. А потом опубликовали цифры, в которых выражалась масса общего продукта на государство в целом за год. А также на душу населения, включая собак, рогатый скот, младенцев и поголовье городских ворон.
Все вдруг осознали, сколь серьезна проблема утилизации продукта, и прониклись к ассенизаторам почтением. Немедленно созвали министерство учета и переработки главпродукта. За десяток лет в стране переменилась сама жизнь. Появилось множество изобретений, облегчающих процесс. Писались диссертации на тему. Наука совершила большой рывок вперед. Одно, правда, плохо: профессор оказался сумасшедшим. За ним приехали из заведения, откуда он сбежал, чтобы попробовать теорию на практике.
– А вы что думали?! – величаво спросил он, обернувшись в туалетную бумагу, как в тогу. – В нашем деле нормальным быть нельзя! Пиар вообще не терпит здравомыслия!
Вы скажете, а как принцесса? С ней-то что? Да все нормально! Нашелся принц, уселся посреди свиного стада и стал играть на флейте. Разыграли сказку, как по нотам. Не зря же королева сдала на пятерки социальный дизайн! С тей пор пошел обычай – венчаться на свином дворе. Занятно, весело, пикантно! У жениха на шляпе свиные уши, у невесты в кринолине – хвост! Священник скажет: вы согласны, молодые? Он – хрю! Она – хрю-хрю! Все впокатку!
Кстати, у принцессы потом родился вполне нормальный мальчик! Очень жаль, а то еще чего-нибудь бы отчудили. Представьте, что бы было, возьмись за дело обычные специалисты! Измучили бы ее, бедняжку, испортили бы ей всю жизнь. А тут все довольны и, к тому же, явное общественное благо! Я, братцы, думаю, что двигателем прогресса вообще является не что иное, как человеческий дефект. И грандиознейшим изобретением считаю не что иное, как пиар. А самые блестящие идеи родит больная голова! Или лучше так: все изобретатели – безумцы!
ГЛАВА 6
– Ну, какие впечатления? – спросил у Вендрикса Мосик.
Они уже неделю ехали по земле Аффары, минуя городки и поселения, пустынные места, оазисы, обширные поля пшеницы, заросли ореховых деревьев, загородные виллы. Все было тихо, мирно, безмятежно.
– Не знаю, – пожал плечами Вендрикс. – Не могу понять, что с ними. Я нигде не ощущаю страха, но не ощущаю и эмоциональных вспышек. За нами никто не следит. Я полагаю, если мы не сойдемся поближе с местным населением, то рискуем так ничего и не понять.
– А вот это как раз и не желательно. – возразил Галлах. – Незачем нам привлекать к себе внимание.
Путники приблизились к оазису, представлявшему собой участок плодородной почвы, потерявшийся среди барханов. Сплошь поросший невысокой, но густой травой, с обязательными пальмами, стоящими живописными группами. Такое впечатление, словно кто-то старательно ухаживал за ним. На земле не видно не только следов присутствия людей, но и отмерших и опавших пальмовых ветвей, чешуек коры, всего растительного мусора, который должен быть здесь. Но его не было. В центре оазиса, как всегда, находился каменный колодец, в котором далеко внизу плескалась холодная вода. На краю колодца привязано ведро. Рядом располагались каменные корытца. В них было сухо.
– Зачем корытца? – спросил Вендрикс Юсс у Мосика.
– Не знаю, – удивленно ответил тот. – Может, для скота? Только я нигде не вижу помета.
Путешественники расположились на ночь неподалеку от колодца. До захода солнца неторопливо коротали время. Аффара была странной, непонятной им страной. Но, нельзя оспаривать, она их странно очаровывала. Вот и этот чистенький оазис, словно чей-то домашний садик, вызывал немало удивления. Они лежали на плащах, наслаждаясь тенью пальм, и разглядывая призрачные дали. Ночью тигры уйдут на свою охоту, а Мосик, как всегда останется один. Где-то снова будут выть гиены, курлыкать невидимые птицы, шуршать ящерицы. И будет молча роиться мошкара, от которой едва спасают плотные плащи. Утром тигры принесут мясо и продолжат пир на сей раз в обществе Мосика, чтобы он не чувствовал себя одиноким. Тигры не любят жареное мясо, но будут есть ради него. Потом они зароют в песках все остатки пиршества, чтобы не разрушать ухоженности места, и уйдут. После них придут другие путники и тоже, наверно, будут беречь оазис в чистоте. Так, пожалуй, все тут и происходит. Сеяллас сумела навести в своей стране образцовый порядок, которому все подчиняются беспрекословно.
