Ярослав Веров - Десант на Европу, или возвращение Мафусаила
– Я жив, малышка! – крикнул бывший второй пилот «Вестника богов».
«Отлично! – ответила „космическая пиратка“. – Ваш ответ, капитан? Прием.»
– Я согласен! – ответил Климов. – Харрисона к вам сейчас приведут. Насчет остального, немедленно отдам распоряжение. Прием.
«Конец связи!»
– Тэнгр, – обратился к старпому капитан. – Ты все слышал? Так вот, чтобы через пятнадцать минут «Птерозавра» на нашем стыковочном узле не было и в помине. Задействуй стюардов, сколько нужно. Биоресурс возьми из нашего НЗ.
– Будет сделано, капитан! – сказал невозмутимый монгол, поднимая «скорчер». – Но к чему такая спешка?
– Потому что через двадцать минут мы войдем в атмосферу Европы! – ответил Климов. – И я не хочу, чтобы над корпусом выступали какие-либо предметы, не предусмотренные конструкцией!
– Приказание понял! Выполняю!
Старпом исчез из рубки, прихватив и Харрисона, который выглядел счастливым.
– Нет, ну ведь форменные придурки! – проворчал Серебров. – Испоганили нам траекторию и все для того, чтобы свалить на этом дурацком дельтазавре!
– Зря ты ругаешь почтенный кораблик, – сказал капитан. – Он же не виноват, что ему опять не повезло с экипажем… Давай-ка, Валера, займемся делом. Каковы наши шансы благополучно призем… приводниться то есть, на этой инфракрасной планетке?
– Невелики, кэп, – ответствовал штурман, сверившись с расчетами. – Конструкция «Вестника» не предусматривает не только посторонние предметы на корпусе, но и посадку в планетарные лужи!
– Придется попробовать, Валера, – вздохнул Климов. – Всегда что-нибудь приходится делать впервые… Я порекомендовал бы вам, миссис Быстрова, – обратился он к Несси, – отправиться в госпитальный отсек, пока еще есть возможность. Александр Хлодвигович, вам – тоже!
– С вашего разрешения, капитан, – отозвалась моя супруга, – мы хотели бы остаться здесь! Рядом с вами как-то спокойнее…
– Извольте, – сказал капитан. – В таком случае, будьте любезны объявить пассажирам об экстренной посадке, раз уж вы остаетесь в моем ложементе…
– Пусть это сделает мой муж, – решила Несси. – У него уже есть опыт.
Капитан дал добро и я вторично за последние часы сделал объявление по громкой связи. Как только я замолк, «позвонил» Тэнгр и сообщил, что требования экстремистов выполнены. Еще через пару минут, Серебров подтвердил отстыковку «Птерозавра».
– Займите свой ложемент, сударь! – сказал мне Климов. – Начинаем посадку.
Покалеченный обзорный купол заполнило изображение ночного полушария Европы. Оно стремительно увеличивалось, и вскоре превратилось в бесконечное дымное поле, пронизанное тускло-багровыми всполохами. На самой границе, доступного взгляду пространства, возникла ярко-зеленая кайма, и одновременно тело мое сковала перегрузка. «Вестник» начал торможение. Следующие минуты ознаменовались бесчеловечной тряской, от которой периодически «выпадало зрение». Так что посадка на шестую луну Джупа запомнилась мне, главным образом, чередованием полной тьмы с фрагментами ослепительного пылания – результатом трения обшивки корабля об атмосферу планетки. На последних секундах посадки, многострадальный космолайнер пронзила совсем уж вредная для здоровья вибрация. «Вестник богов» грузно осел и на полусферическом экране выросла стена из мутного, подсвеченного красным, стекла с неровными краями. Стена эта качалась вверх-вниз, края ее медленно и плавно отгибались кнаружи, словно чашечка исполинского цветка. Я не сразу сообразил, что это выплеск океанской воды, поднятой приводнившимся космолайнером.
– Кажется, сели! – выдохнул штурман Серебров. – Эту лучшая посадка, которую я когда-либо видел, капитан!
– Пустое, – отозвался Климов – в голосе его звучало удовлетворение.
Судя по изображению, корпус «Вестника» торчал над поверхностью Трансъевропеанского океана, как рыболовный поплавок, совершая постепенно затухающие вертикально-горизонтальные колебательные движения. И от этого ныряния и качания приплясывал, затянутый багровым заревом горизонт, и кренились плоские тучи, словно подсвеченные вечным закатом.
«Семейная невезучесть, – подумал я. – Папа мечтал десантироваться на Сатурн, а добрался только до Мусорного пояса. Я не мечтал никуда десантироваться, но вот поди ж ты… Высадился на юпитерианскую Европу. Не Сатурн, конечно, но некоторый прогресс налицо…»
– Книжка мне попадалась в детстве, – сказал Серебров. – Настоящая, на бумаге, со старинным алфавитом… Называлась «Страна багровых туч». Правда, похоже?
Никто ему не ответил. Уж больно завораживал вид морской дали. Почти земной вид. Я, с трудом оторвавшись от созерцания, выпутался из фиксаторов ложемента и подошел к Несси. Движения мои были легки. Супруга встретила меня слабой улыбкой. И вдруг лицо ее исказил ужас!
– Боже мой! – прогововорила она, указывая на что-то за моим плечом.
Я испуганно обернулся. Прямо перед кораблем из воды поднималась черная, глянцевая колонна, увенчанная какими-то длинными, бугристыми утолщениями. Она все росла и росла, будто исполинское дерево; казалось, еще немного и колонна, пронзив низкие багровые тучи, утянется в космос. Но этого не случилось. Неожиданно верхушка ее распалась на множество «ветвей», между которыми развернулась блестящая, вибрирующая под океанским ветром, перепонка. В динамиках бортовой радиостанции раздался пронзительный со скрежетом свист.
– Что это за чудище, Санька?! – спросила Несси, прижимаясь ко мне.
– Не беспокойся, любимая, – прошептал я, обнимая супругу. – Это всего лишь кальмаролот! Похоже, он решил поздороваться.
Эпилог
Возвращение Мафусаила
«Антарес, говорят, красивая звезда,
Мы полетим, чтоб взять ее себе.
Она красна как кровь, что в сердце нашем бьет,
В том сердце, что осталось на Земле…»
На экране подрагивало изображение Космической Маугли. Из дюз ее торчала пара голубоватых стилетов – факелы реактивного выхлопа. Щупальца свернулись толстыми спиралями. Цифры в окошке дальномера поплыли в сторону увеличения. Зачатая и рожденная вне клана эриния удалялась. Я с облегчением дал отбой боевой тревоги.
Как там моя ненаглядная?… Не пролила бы на себя чего-нибудь горячего! Впрочем, супруга моя не из тех, кого легко испугать. А вот Мафу, наверное, расстроился. Не дали ему вцепиться в плоть космического монстра. Хотя если бы этот монстр отмахнулся любым из своих полукилометровых щупалец, от нас и мокрого места не осталось бы – так, небольшое облачко газа.
А где же наши доблестные Стражи? Они-то куда смотрели?!
Я стал вызывать эриний сопровождения, но М-эфир был пуст, как в первые дни творения. Куда же они запропастились? На эхоскринах тоже не было ничего, если не считать медленно перемалывающей пустоту мельницы Эроса. Сей гантелевидный астероид пересекал нашу орбиту в каких-нибудь десяти мегаметрах. О,кей! По возвращении, придется доложить Ирме о непорядках в ее космических войсках. Где это видано, чтобы Стражи бросали сопровождаемый корабль в виду серьезной опасности?!…
Интересно, а почему Космическая Маугля вдруг утратила интерес к «Птерозавру-2»? Скорее всего потому, что увидела и унюхала все, что ее интересовало и доложила своим хозяевам. И утратив интерес, отправилась восвояси, увлекая за собой шлейф космической пыли и микрометеоритов… Нет, все-таки до чего здоровенная птичка!
Переключу сейчас управление на искин, и на камбуз. Жрать хочется неимоверно, словно лет сто не ел… А заодно сообщу экипажу радостную новость. Мы возвращаемся! Хватит уже болтаться в космосе. Дома карапуз Санька ждет. Да и Шур, наверное, уже соскучился по своему метафелицию. Все-равно больше, чем мы узнали, нам в этом рейсе не узнать. Будет что доложить мессиру Наладчику!… Один Рой, со своими золотыми и урановыми астероидами, чего стоит…
Покинув рубку, я через переходной колодец выплыл в жилой отсек, словно вытянутый ниточкой вкусного запаха, струящегося с камбуза.
– Ну-ка показывайте, чего это вы тут приготовили!
Лиз повернулась ко мне и уставилась дивными, но сейчас не очень красиво вытаращенными глазами, словно увидела сумасшедшего андроида.
– Что с тобой, милая? – спросил я испуганно.
– И ты сейчас можешь говорить о еде?! – проговорила она.
– Ну да, а что тут особенного? Я жрать хочу!
– А обсудить произошедшее, не хочешь?!
– Вот имянау-у! – провыл кто-то третий.
Я как ошпаренный обернулся. Мафу в своем чудном кошачьем скафандре, висел в каких-то пятнадцати сантиметрах от моего лица, поэтому я хорошо видел как открывалась и закрывалась его пасть, произносящая:
– Хотяу сначау следует покормить котау!
Похоже, ему удавалось справиться не со всеми гласными. Впрочем, кошачий акцент очень даже мил… Боже, я схожу с ума!
– Мафу, да он ничего не помнит! – ахнула Лиз.
