Крис Райт - Шрамы
Вскипевший Мортарион медленно успокоился, тяжело дыша через окутанную газом маску. Хан услышал тихое шипение, и задумался, какие супрессанты вводились в кровь брата.
— Я вижу, что произошло, — сказал он тихо.
Мортарион вскинул голову.
— Неужели?
— Отдаю тебе должное, ты всегда был искренен, — сказал Хан. — И никогда не скрывал своих желаний. Могу догадаться, как, по-твоему, все должно было произойти. Сначала обуздать колдунов и усмирить ведьм. Вытеснить их, и тогда власть перейдет к неиспорченным. Здоровым. Таким был твой великий план. Ты даже сказал мне об этом в тот день на Улланоре. Тогда я подумал, что это пустые угрозы, но мне следовало знать, что ты не угрожаешь впустую.
Пока Хан говорил, застывшее, словно маска, выражение лица Мортариона оставалось непроницаемым. Время от времени темнели глаза или дергался палец. Его переполняла лихорадочная энергия, вытекающая через трещины, подобно ядовитым парам.
— Но ведь все пошло не так? — продолжил Хан. — Ты завершил свою великую миссию, но колдунов оказалось больше, чем прежде. Гор поддерживает их, Лоргар показывает им новые фокусы. Если Магнус еще не присоединился, то скоро сделает это, и тогда ты окажешься в изоляции. Ты уничтожил библиариус и обнаружил, что колдуны теперь неконтролируемы. Они переиграли тебя. Ты сделал их работу за них, и скоро сам окажешься затянутым в варп и станешь так же смердеть им, как и они.
— Ты думаешь, что…
— Я отчетливо вижу это. Магнус показал. Твой Легион на данный момент может быть свободен от варпа, но изменения грядут. Ты заключил свои соглашения, и теперь они придут за платой. Ты глупец.
Мортарион напрягся. Его глаза на секунду вспыхнули гневом, который он быстро подавил.
— Ты не…
— И по этой причине ты разыскал меня, — перебил Хан. — У тебя не осталось друзей. Кто теперь поддержит тебя против эфироплетов? Ангрон? Что за союзник. Кёрз? Удачи.
Хан презрительно взглянул на Мортариона.
— Ты отведал плоды предательства и нашел их горькими. Не втягивай меня в свои неудачи. Ты сам по себе, брат.
Самообладание Мортариона рассыпалось, сменившись разъяренным рыком. Безмолвие дрогнуло, и примарх XIV Легиона сделал полшага вперед, сжав кулак.
— Я прибыл, чтобы дать тебе выбор, — сказал Мортарион, с трудом контролируя голос. — Половина твоего Легиона уже за Гора, другая выполнит любой твой приказ. Время нашего отца закончилось — ты можешь стать частью порядка, который сменит его.
Хан улыбнулся. Улыбка вышла холодной и высокомерно презрительной.
— Новый император.
Мортарион сердито взглянул на брата, хотя не мог скрыть сомнения.
— Почему нет? Почему им не стать тебе?
Хан кивнул, наконец, все поняв.
— Или тебе. И в самом деле, почему?
Он приблизился, впервые заметив выцветшую кожу вокруг краев маски. Сколько времени он ее носит?
— Я скажу тебе, почему. Потому что мы никогда не были творцами империй. Мы были эскортом. Тебя это раздражало, а вот я принял.
Мортарион начал отходить. Безмолвие ожило, потрескивая зеленоватой энергией. Саван опустил свои косы в боевую позицию.
— Значит, тебя не убедить, — сказал Мортарион, отфильтрованный голос снизился до злого рыка. — Досадно. Я приложил много усилий, чтобы спасти тебя, брат. Мне будет неприятно убивать тебя.
За спиной Хана кешик приготовил свои клинки.
— И в этом заключается разница между нами, — ответил Джагатай, поднимая дао в защитную позицию. — Когда я убиваю, то всегда смеюсь.
21
НА МОСТИК
ТИРАНЫ
ПРИВЛЕКАЯ ВНИМАНИЕ
Это был скверный бой. Белые Шрамы ожесточенно сражались в ограниченном пространстве, не давая воли привычной для них экспрессии. Шибан подстегивал братьев наступать, напоминая о достоинствах превосходящей скорости и мощи. Торгун поступал также, заклиная своих воинов держать типичную для них упорную оборону.
Ни одна из сторон не получала удовольствие от бойни. Сотни бронированных сапог размазывали по мрамору брызжущую на пол кровь. Клинки находили цели, врезаясь между нагрудниками и наплечниками, пронзая смуглую кожу и разрывая трансчеловеческие органы. Замкнутое пространство звенело характерным шумом боя между космодесантниками: громкими агрессивными криками, грохотом болтеров, рычанием сталкивающегося силового оружия.
В сердце битвы сражались Шибан и Торгун, кружа и обмениваясь ударами и ложными выпадами. Когда один атаковал брешь в защите противника, другой закрывал ее. Ни один из них не допускал ошибок — они сражались идеально, пользуясь стилями родных миров. Торгун был методичен, надежен, собран; Шибан — изобретателен, динамичен, настойчив.
Братство Луны бились так же грамотно, как и его хан, но постепенно стало ясно, что они понесли большие потери в начале боя, нежели нападавшие. Несмотря на изначальное преимущество в возвышенной позиции, они, шаг за кровавым шагом, были оттеснены в помещения за лестницей: нижний зал мостика и длинный коридор за ним.
Шибан продолжал сражаться, не обращая внимания на первые уколы усталости в руках. Торгун не уступал.
— Я никогда не пойму этого, — прорычал Шибан, развернувшись на левой ноге и направив глефу в грудь Торгуна. — Не пойму причины.
— Нет, не поймешь, — прохрипел Торгун, парировав удар, но при этом отшатнувшись назад. Возле плеча просвистел болт, задев наплечник и поцарапав эмблему полумесяца.
— У тебя было все, — давил Шибан. Теперь его вел гнев, а не наслаждение боем. Чувство было ужасным.
Торгун держался. Мастерски выписав клинком восьмерку, он перешел в контратаку.
— Оно не было моим, — у сорвавшихся слов был привкус обиды.
Его удары стали более яростными, и Шибану приходилось сильно стараться, чтобы противостоять им. Но ярость Торгуна сказалась на его выдержке, и Шибан провел мощную контратаку, почти вонзив острие глефы в грудь врага.
— У тебя было все, что ты хотел, — презрительно бросил Шибан, заставив отступить противника еще на несколько метров. Его братья тоже теснили врага, ведомые большим рвением, ведь они точно знали, кому верны.
— Ты ничего не знаешь о том, чего я хотел, — ответил Торгун. — Ты никогда не видел ничего, кроме Чогориса.
Шибан рассмеялся мрачным, безрадостным смехом.
— Чогорис — это все, брат.
Торгун снова отступил, следуя за постоянно отходящими через ряды готических арок братьями.
— Для тебя.
Бой перемещался вверх по пологому пандусу, над которым возвышались огромные люстры-люмены из золота и стекла. Воины Шибана прорывались через сужающееся пространство, с каждым броском продвигаясь вперед. Многие пали под сосредоточенными залпами прикрывающего огня, но остановить их так и не удалось. Братство Торгуна потеряло слишком много воинов, чтобы удержать позиции, и теперь старалось просто замедлить противника.
Шибан рвался через вершину пандуса и ранее закрытые двери на нижние уровни командного мостика. Над головой парил на невозможной высоте потолок, усеянный кристаллами и освещенный тысячей висящих сфер. Шум активности на мостике потонул в грохоте боя. На датчиках сближения в шлеме Шибана вспыхнули отметки сотен сервиторов и матросов. Перед воинами братства Бури открылось пространство, напоминавшее толпами людей мир-улей.
— Зачистить тактические боевые посты, — приказал хан братьям, продолжая ожесточенно сражаться. — Держать строй. Возможна атака со стороны сенсорных ям.
Братство ворвалось в главный зал, преследуя потрепанные отделения защитников. Когда нападающие достигли арки наблюдательной палубы, отступление сил Торгуна стало общим. Сам Торгун вышел из боя, последние из защитников последовали его примеру, следуя за отходящими воинами задних рядов. Они отступали быстро и решительно, словно маневр был заранее спланирован.
Инстинкт Шибана говорил ему преследовать и рубить обратившегося в бегство противника. То же самое происходило и с его воинами.
«Отступи, затем снова нападай».
— Нет! — закричал Шибан, внезапно осознав опасность.
Он резко остановился и присел в тот самый момент, когда их накрыл ураган. С возвышенных террас, расположенных по обе стороны мостика между колоннами и подвешенными платформами хлестнул массированный болтерный залп, разрывая палубу в ливне обломков. Многих воинов Шибана, слишком увлекшихся преследованием отступающих отрядов Торгуна, накрывало волной попаданий, искромсавших доспехи легионеров.
Уцелевшие братья Шибана отступили к ближайшим укрытиям — модулям когитаторов, сенсорным станциям, наблюдательным площадкам. Шибан присел в тени огромной возвышенной платформы, увенчанной обзорными экранами в медных корпусах. И тут же шквал болтерного огня стих.
Осторожно передвигаясь, хан обогнул основание платформы и изучил обстановку. Воины Торгуна засели длинной линией среди сервиторских ям, разделяющих помещение. Десятки стрелков расположились выше на террасах, прекратив огонь, но оставаясь в боевой готовности. За ними Шибан увидел новые подразделения тяжелой пехоты, расположившиеся вокруг центра мостика — командного трона. В их число входил кешик Хасика, облаченный в громоздкие терминаторские доспехи. Ниже, на наблюдательной палубе самые важные участки были заняты другими Белыми Шрамами.
