Сергей Вольнов - Звёздный Меч
Стэпняк достал из глубин необъятного кармана старую, ветхонькую тряпицу, небрежно завернул в неё Свет, Сияющий Во Тьме, и… спрятав получившийся свёрток в своей незабвенной круглой шапчонке с козырьком, нацепил её на голову.
Степная неотёсанность в своей магической ипостаси! Воистину, иногда Сол – настолько варварски незатейлив, что невольно вызывает восхищение!..
Благодаря помощи новобретённого Света (в отличие от «моего» лентяя, бывший милордов не дремал!), возвращенье наше было столь же беспрепятственным, как и проникновение внутрь. Клерк, беседовавший с нами, равнодушно проводил меня и Боя глазами – словно кого-нибудь из посыльных, что отправлялся домой после работы. (Вообще СТРАННО, на кой бес мы сюда припёрлись-то?! Неужто лишь затем, чтобы Сол получил подарочек… М-да уж, любопытное Свет избрал место для… перемены «места жительства».)
Муреноподобная монстрина на этот раз стенки своего аквариума атаковать уже не пыталась – видно, уразумела, что этим она угрожает не только жизни посетителей, но и своей собственной.
Охранная «рыбина» посмотрела в нашу сторону, оскалила пасть, и нам почудилось, будто она заговорщически улыбнулась, прощаясь с нами.
Эпилог: «Как-нибудь, где-нибудь, с кем-нибудь…»
«Программный базар»
Административный центр водного мира Мета-Бич располагался в субтропических широтах. На одном из островов архипелага с официальным порядковым номером 1096. Всего их на планете девять тысяч восемьсот девяносто два (9892), этих архипелагов. Плюс семнадцать тысяч триста тридцать семь (17337) отдельных островков.
На местном слэнге этот клочок суши, первопоселенцами-ньюкалифорнийцами наречённый именем древнеземной языческой богини победы, именовался Акульей Дочкой. Расположенный на нём пятимиллионный Виктория-Сити, соответственно, Акульим Внуком. То злобное тридцатиметровое чудище с полутораметровыми зубищами, которое там обзывают «акулой», по коварству и смертоубийственности ничем не уступает дхорру Стэпа. Отсюда вполне ясно, что одноимённые остров и город – не самые курортные местечки в Освоенных Пределах.
Мы с Бабулей просто обожали такие грязные дырки в заднице – нескучное времяпровождение гарантировано!
Лоханка наша крутилась на орбите Мета-Бич уже некоторое время, и частично его приходилось «убивать» в городишке.
Осталась в прошлом Ночь На Двоих, после которой мы с Номи по обоюдному согласию превратились в искренних друзей; уже маленько оклемался наш «боцман номер 1» Анджей, едва не раздавленный психологическими последствиями экскалибурских треволнений; уже появилась на борту Райс, и намечалось появление (с её согласия и желания) в списке прибылей двенадцатой (!) позиции, а в Судовой Роли – должности «боцмана номер 2» (мы, в отчаянии от собственного радикализма, все нетрадиционные штатные единицы, буде таковые появятся впредь, – решили узаконивать как боцманскую команду!)…
А груз, который мы подрядились забрать с Акульей Дочки, всё ещё не был готов к отправке. Груз деликатный, новорожденные риангбоки, – местные рыбёхи, стоящие баснословные грОши в ресторанах богатейших имперских столиц ОП. Массовое новорождение должно было начаться со дня на день, с ночи на ночь, но по всяким метеорологическим причинам начало сезона всё отодвигалось и отодвигалось… Впрочем, это к делу не относится.
Идём это мы с Бабулей под жарким солнышком по припортовой улочке, благоухающей ароматами тысяч миров, и отмахиваемся от предложений драг-дилеров, сутенёров, продавцов сувениров, а также всяких прочих зазывал и предлагал. Одна усатая уродка-нидлианнка предложила «всего за пятьсот тридцать пять с половиной эквов лучшие во Вселенной программные продукты, которые позволят вашим терминалам создать в сенсорном вирт-коконе подлинное ощущение продвижения по желудочно-кишечному тракту! На выбор – кишки человеков, шиа-рейцев, пунган, мальнаран, парамаутов, всего более трёх тысяч вариантов!». Ба проворчала: «Во блин, я ещё какашкой в жопе не бывала…», – и такого стусана отвесила облезлой кошкообразной, что та улетела в океан. «Надо выпить», – резюмировал я. «Точно, – одобрила Ба. – Иногда меня начинает тошнить от того, что мы, обитатели ОПределов, имеем полные права заниматься любым бизнесом, какой только в наши извращённые бошки взбредёт.»
«Да-а, – подумал я, – даже для истовой поклонницы натуралистичности и жопизма в искусстве – существует некий предел „жопы“, допускаемой самоцензурой…»
В местной локальной банк-системе, поддерживающей здешний планетарный эквивалентный курс, кредита мы не имели. Хотя перевести сюда пару миллиардов стандартов и конвертировать их в сотню миллиардов мета-бичских фишбаков – минутное дело, но мы
этого не делали. Инвестировать в местную экономику мы не намеревались, а разница курсов при таких больших суммах конвертации кому-то погреет карман солидно. Мы, гордуны, сами
ничего задарма не берём никогда, и даём подаяние только тем, кого лично в рожу видим – если существо понравится. Банковские «костюмы», даже теоретически, нам понравиться не могут. А приори. (Изначально, если по-косморусски.)
Поэтому мы с Ба допотопным способом, в космопорту у пейсатого старичка-менялы, на «рыбные доляры» конвертанули пару десятков тысяч налички в звонкой парамаутской монете. Получив финансы на выпивку и развлечения, ввалились в бар ближайший, с толстенными пачками экзотических гибких чешуйчатых пластинок «наперевес».
Выпили. Набили мордяки каким-то бОрзым ригеллианам. Перебрались в следующий кабак. Выпили. Спасли какую-то селестинку (говорить «проститутку-селестинку» бессмысленно, это как «масло масляное» получится) от тройки шиа-рейцев, желающих заплатить как за одного, а получить на всех. Выкупили её у владельца за триста тысяч фишбаков и купили ей билет на ближайший пассажирский рейс, через полчаса, кажется, на Герикату 8 (благопристойная планетка, пусть отдохнёт малышка, скрасит скучное существование тамошних пасторальных фермеров). Усадили в такси, помахали на прощание, тут же выбросили из голов, и наискосок через улицу передислоцировались в третий вертеп.
Выпили. Нарвались на мнящего себя очень крутым (про таких подонков говорят: «Он застрелит тебя, просто чтобы посмотреть, как ты упадёшь!») чернокожего человека. Ростом этот «чел» (другим
матюком его и не обзовёшь!) был на голову меня выше, и почему-то именно моя рожа ему с первого взгляда не приглянулась. «Наверное, он кисумуанец? – предположил я. – Нечёрных человеков на дух не переносит.» Разговор получился длинным – я не хотел его, дурня черножопого, не то что убивать, а даже просто бить. И потому затратил уйму слов на образумление. Но фашистов всех времён, рас, цивилизаций и цветов кожи – разве ж образумишь?..
Пришлось вспоминать «исторические корни» – древнеземные восточные славяне всяких наци куда засовывали? Вот именно. Туда и я его заткнул. Под лапоплескание от души веселящейся Бабули. В следующем баре мы снова выпили. Ба предложила остроумной и расторопной официанточке-мальнаранке, приглянувшейся ей, выкупить у хозяина бар и самой в нём заправлять. Мальнаранка прибалдела и поинтересовалась: «С какого это хрена?!», – на что Ба ответила: «У богатых свои причуды…», – и тогда прибалдел я: впервые при мне Ррри, ненавидящая «правильных» буржуев, применительно к себе произнесла слово «богатый». У нас, вольных, оно является синонимом «капиталиста». Каким бы многонулевым счётом фритредер ни располагал, он никогда себя богатым не обзовёт, потому что для гордуна эквы – не цель, а средство… «У богов – свои, я хотела сказать!», – тут же поправилась Ба, и я запутался окончательно. Чуть не зарычал, натужно пытаясь понять, действительно ли она оговорилась, или вдруг продолжила мысль, неожиданно возникшую из фонетического созвучия слов?.. «Согласен, – согласился я, уже порядком осоловевший. – В городе, названном именем победоносной богини, в самый раз себя богами почувствовать…» Бабуля взрыкнула раздражённо и махнула лапой: «Да я не о том…», – повернулась к официантке, ждущей ответа, и сказала: «Я передумала. Я не богатая, я простая богиня, а у богов, соответственно, свои пр-ричуды… ничего общего с деньгами не имеющие.» Когда мы выползали на полусогнутых вон, сопровождаемые многоэтажным корусским матом официантки, я подумал: «Вот это Бабуля нажралась…», и восхищённо покрутил головой.
«А я ей соврала, – сказала ветеранка космических трасс и рынков, когда мы в обнимочку шатались дальше по улице, – где есть жизнь, там есть грОши, бо яка ж то жизнь без грошЕй… Древняя… ммммм… поговорка. Слушай, это чей фольклор, малыш?..», – спросила она. Я ответил неожиданно витиевато, но в тему: «Универсальный. Формулировки разные, но суть для всех едина. Гроши, конешно, в переносном смысле, не всех купишь за них, но за чувства, за исполнение желаний, иль за ещё что-нибудь – всех купить можно… „Денежность“ психологии общества настолько всеобъемлюща, что закономерно порождает скепсис в восприятии всяческих прочих „высоких материй“. Обмен Денег – основной питающей Идеи, – заложен в основу метаболизма Социума. Возвысившего этот обмен в универсальную религию. Философия, творчество, продолжение рода, секс, даже любовь и зов звёзд – всё это, для Общества, „материи“ более низменные. „Цэ всэ – плотськЭ, головнэ – грОшы.“ Старая великотризубянская пословица.»
