Николай Кудрявцев - Хмурый
«Зачем?» Он не сказал, а подумал.
— Чтобы зубы не раскрошились. Потерпи. Немного больно будет.
«Он, что, мысли читает?»
— Иногда. Не мешай.
В животе стали ковыряться. Волына сжал зубы и потерял сознание.
Он пришел в себя, когда ему уже заканчивали перевязку. Пуля не мешала.
— Держи. Будет талисманом.
В левый кулак сунули кусочек металла. Волына зажал его, боясь потерять. Он попытался открыть глаза и это ему, наконец-то, удалось. Перед ним, на корточках, сидел мальчишка.
— Спа… Кха! Бо…
— Отдыхай. На обратном пути заберем.
— Кха! Зва… Кха!
— Сережа.
Волына закрыл глаза. Он слышал, как малец перемахнул через стенку и помчался в сторону Тарана с Чутком. Слышал вой чернобыльцев, жуткий писк крыс и рычание слепых псов. В воздухе чирикали пули и гудели куски земли, поднятые взрывами. То и дело, по мешкам, шлепали те, у кого по сравнению со штыком, полностью отсутствовал интеллект. Паренек сумел облегчить его последние часы.
В укрытие кто-то свалился.
— Ой! Господи! — Раздался женский голос.
«А бабы-то откуда взялись?»
— Миленький. Ты, хоть, живой?
Волына открыл глаза. Перед ним сидела девушка.
«Симпатичная».
— Помощь нужна? — Она смотрела ему в глаза, словно боялась, что не расслышит или не поймет.
— Укол. Кха-кха-кха!
— Я сейчас, я быстро.
Он закрыл глаза и через некоторое время почувствовал укол в плечо.
— Тебе легче?
— Да, спасибо. — Ему действительно стало лучше.
— Я пойду?
— Иди.
Девушка ушла.
«Что-то в Зоне сдвинулось. Бредятина какая-то. Или нас неправильно информировали».
— Ой! Господи! — Опять женский голос.
«Кажется, приезжаю. Станция дежавю. Или я в центре аномалии зацикленности».
Он открыл глаза. Перед ним сидела девушка, но другая. На коленях у нее лежал гранатомет, а левой рукой она опиралась на автомат.
— Помощь нужна?
— Нет. Беги.
Девушка неуклюже перемахнула через мешки и исчезла. Волына снова остался один. Он чувствовал, что слабеет. Это от потери крови. Долго ли он протянет неизвестно. Сказать, что он не знал, что такое ранение, было бы неправдой. Ранений у него было много, но таких тяжелых не было. Что самое странное, так это то, что совсем не хотелось пить. Говорят, что раненые в живот, постоянно просят пить. А он совсем не хотел. Что его больше всего беспокоило, так это наваливающаяся слабость. А скоро закончится действие обезболивающего. Надо поспать. Вернутся за ним или нет, но сон не помешает.
— Вроде живой.
«Знать помереть спокойно мне не дадут».
Он с трудом открыл глаза. Еле разглядел того, кто стоял перед ним. Изображение плавало. На него смотрела старуха. Костлявая, беззубая, в сером балахоне. Накаркал! Легка на помине! Как на картинках, только почему-то без косы.
— А коса твоя где? — Он сам удивился своему вопросу.
Старуха пригладила свои волосы рукой и захохотала, показывая десны.
— Шутишь касатик! Косы у молодых девок. Они ими вас, молодцев, косят. А я свое да-а-авно откосила. — Старуха пригнулась к нему и Волына узнал ведьму. — И скажу тебе, милок, что славно покосила в молодости.
Она выпрямилась и стала искать кого-то взглядом. Похоже, что нашла, потому что ткнула в кого-то костлявым пальцем и прокаркала:
— Эй! Вы двое! Идите сюда!
Волына разглядел подошедших изломов. Старуха показала пальцем на него.
— Отнесете к болотному доктору. И чтоб живым донесли! — Она подмигнула Волыне. — Мне его шутка понравилась.
«К доку! Значит еще поживем. Говорят, что он мертвых воскрешает».
Он покрепче зажал в кулаке пулю и потерял сознание.
Таран с Чутком были вынуждены залечь, не добежав до огневой точки ровно половину пути. Честно, говоря, они и сюда-то добежали только благодаря тому, что внимание защитников отвлекла лавина слепцов и крыс, медленно двигающаяся справа. Но когда они увидели бегущих к ним одиночек, то перевели огонь на них. Таран с Чутком вжались в землю и открыли ответный огонь. Правда стреляли они наугад, боясь поднять голову, но, похоже, не впустую. Защитникам пришлось спрятаться за мешки, чтобы не попасть под глупую пулю.
Так бы все и продолжалось бы, пока у кого-нибудь не закончились патроны, но в действие вступили новые игроки. От лавины мутантов отделился ржавый островок и поплыл к огневой точке, а слева, из занятого сталкерами укрепления, по защитникам ударил Лис с друзьями. Правда и защитникам стали помогать. Дальнее укрепление, за которым должен был следить Волына, начала обстреливать нападающих из гранатометов.
Лежать на открытом месте стало жутковато. Да и время поджимало. Выжигатель работал на всю катушку. Краски в глазах уже начали терять свою сочность и потихоньку тускнели. Таран дождался, когда мутанты доберутся до укрепления и защитникам будет не до сталкеров. Он повернул голову к Чутку:
— Вперед?
Чуток кивнул и вскочил на ноги, поливая из автомата дальнее укрепление. Таран тоже поднялся и бросился к укреплению.
Рвануло так, что Чуток не удержался на ногах. Он упал на спину и стукнулся об землю затылком, аж потемнело в глазах. Когда он очухался, то увидел рядом с собой лежащего Тарана. Чуток подполз к нему и стал ощупывать. Таран был живой, но передвигаться самостоятельно не мог.
— Все, Чуток. Похоже хана! Бедро в щепки. — Таран скрипнул зубами. — Только по настоящему игру начали и на тебе, лишний игрок. Обидно до соплей.
— Таран! Ты, того… Кончай ныть, брат. — Чуток мельтешил возле раненого. — Сейчас я тебе шину из автомата наложу и все будет хоккей. А док тебя так склеит, что ты будешь как студент.
— Пока дока ждем, нас сто раз выжжет.
— Я сейчас тебя упакую и в укрытие оттащу. Там не выжжет.
— Спасибо брат, но я вдвое тяжелей тебя.
— Не ссы. Своя ноша не тянет. — Чуток завязал последний узел. — Ну вот и порядок. Сейчас укольчик, чтобы полегчало.
Он всадил в больную ногу шприц, выдавил его и откинул в сторону. Закинул автомат за спину и взял Тарана подмышки.
Своя ноша была до безобразия тяжела. Чуток рвал жилы, но двигался медленнее черепахи. Сверху давил Выжигатель, снизу тянул Таран. Силы потихоньку уходили. Он даже представил себе, как падает рядом с другом и теряет сознание. И если они выживут в этом аду, то вряд ли вспомнят, что когда-то побратались.
— Берись за ту руку, а эту отпусти.
Чуток медленно повернул голову на голос и увидел мальчишку. Хотелось захохотать. Он тряхнул головой и потащил дальше.
— Дядька! Говорю тебе: берись за ту руку, а эту отпусти!
Чуток безразлично повиновался. Тащить стало легче. Когда он уперся задницей в мешки с песком, то хотел заорать от счастья. Но вместо этого тяжело выдохнул и, глупо улыбаясь посмотрел на мальчишку. Паренек тоже сильно устал. По его лицу катил крупный пот. Он капал с носа, подбородка, бровей.
— Добрались! — Чуток хотел прислониться спиной к мешкам.
— Не расслабляйся! — Паренек поудобнее перехватил руку Тарана. — Давай поднимай на мешки.
Чуток собрался с силами и они вдвоем закинули раненного животом на мешки. Первым перемахнул бруствер Сережа. Он обхватил раненного и крикнул:
— Давай, потихоньку, подталкивай.
Чуток взял Тарана за здоровую ногу и стал подталкивать через мешки. Когда раненного перетащили в укрытие, он тоже перелез туда.
Мальчишка сидел, прислонясь спиной к стенке укрытия и вытирал потное лицо. Чуток присел рядом с ним и протянул ему пачку сигарет.
— Сбрендил? — Паренек посмотрел на него. — Я не курю.
— Уважаю! — Чуток закурил сам и убрал пачку. — Ты кто?
— Сталкер. Одиночка. Зовут Сережа.
Чуток почесал голову. Уж больно маленький тот для Сталкера.
— А откуда?
— Оттуда. — Сережа махнул рукой в сторону входа в ущелье.
— Понял. — Чуток затянулся сигаретой. Ему дали понять, что нечего лезть с вопросами. Ну и правильно. Парень, видать тертый, хоть и маленький.
Он курил и смотрел на паренька. Тот привел себя в порядок и стал осматривать Тарана. Ощупал его ногу, сделал укол и стал разматывать ремни, завязанные Чутком.
— Ты где этому научился? — Чуток смотрел, как ловко Сережа обрабатывает рану.
— В Зоне. Сестренку подобрал совсем маленькой. Можно сказать, что на ней и научился. Уж больно шустрая. Лезла во все дырки. Каждый день приходилось лечить.
Он быстро управился с Тараном, снял ранец и вынул оттуда две плитки шоколада и сверток с бутербродами. Развернув сверток, он положил его на землю.
— Угощайся. Сестренка приготовила.
Чуток взял бутерброд и с удовольствием стал жевать, восхищенно кивая головой.
— Молодец твоя сестренка!
— Угу!
— А где она сейчас?
— В Ростке. Со Светой.
— А Света кто?
