Владимир Пекальчук - Долина смертных теней
– Я – не он. Не Себастьян Альберт Бах. И никогда им не был.
Ольга замерла, сверля глазами его спину. Колеблется. Нужно подстегнуть ее к действию, подумал Макс, только у нее есть шанс прикончить этого психопата.
– На фото твое лицо, а в досье – твои «подвиги», убийство более десяти человек. И ты утверждаешь, что это фото и личное дело – не твои? – Макс сказал это нарочно громко, чтобы заглушить шум, который может нечаянно издать Ольга.
– Я не утверждаю, а сообщаю это, – ответил Пустынник, – и мне по большому счету все равно, веришь ты мне или нет.
– И все-таки ты врешь, – ухмыльнулся Макс. – Все это время ты очень красиво играл роль, но кое-чем выдал себя. Когда мы расставались, ты просил позаботиться об Ольге. А сейчас даже не спросишь, где она.
Шрайк краем глаза заметил опасный прищур глаз девушки и торжествующе посмотрел на Пустынника. Но долго торжествовать не пришлось.
– Я и так знаю где, – спокойно ответил сталкер, – у меня за спиной.
– А то, что ты сейчас на мушке у нее, тоже знаешь? – Наемник попытался отыграть очко и снова проиграл.
– Знаю. Так и было задумано. Еще в Университете.
– Тогда, может быть, ты соизволишь объясниться? – тихо, но решительно потребовала Ольга.
Пустынник не обернулся, продолжая следить за тем, чтобы никто не схватился за оружие.
– Ты считаешь, это мне нужно объясниться? Тебе достаточно посмотреть на ветхую бумажку, чтобы начать считать меня врагом, а объясняться должен я?
– Да что вы его слушаете! – едва не взвыл Слепнев, теряя самообладание. – Он маньяк, монстр! Чего же вы ждете?!
– И это говорит человек, собравшийся убить тысячи ради своих непонятных целей? – изогнул бровь сталкер.
Макс покосился на Ворона, и тот ответил чуть заметным кивком. Может быть, у них будет шанс. Отвлечь внимание Пустынника, или кто он там, выхватив из кармана пистолет, и при этом резко дернуться в сторону. Если сталкер не убьет его наповал первым же выстрелом, будет шанс успеть сделать ответный. А там уже Ворон…
– Ты всегда все знаешь, не так ли? Рассчитываешь, что твоя ненаглядная Оленька будет на твоей стороне? А то, что ты всегда был для нее всего лишь инструментом, как и для Ставрицкого, тоже знаешь?
Макс сделал выпад вслепую, но реакция Пустынника его удивила: в глубине серых глаз промелькнула боль. Бесконечная, нечеловеческая, невыразимая никакими словами боль.
– Знаю.
Брови Ольги поползли вверх от удивления, а сталкер продолжил, обращаясь к ней:
– Оля, все смотрят на тебя и ждут твоего решения. Кому ты веришь? Мне или клочку бумаги, написанной подонками похлеще, чем Бах? Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой, но пожелтевшей фотографии, на которой не видно ни души, ни мыслей, доверяешь больше?
Рысь на миг закрыла глаза, колеблясь, – но только на миг. В следующую секунду Макс безошибочно прочел в них решение: будь что будет.
Ольга шагнула вперед, становясь рядом с Пустынником:
– Я тебе верю… но все же хотелось бы объяснений.
– Сейчас они будут даны. И вы все поймете, кто и как вас использовал.
Слепнев хотел было что-то сказать, но сталкер не дал ему этого сделать:
– Вас, Слепнев Семен Борисович, я обвиняю в попытке убийства сотен и тысяч людей ради своей корысти, в попытке переворота, захвата власти, а может быть, ваши планы шли еще дальше. Отпираться бесполезно, ибо я знаю все. И вы тоже это знаете. Потому будете молчать, пока я не разрешу вам говорить.
Сейчас все вы узнаете то, что не должны были бы узнать. Правду, как бы горька она ни была. Историю мира, который мы же и погубили. Вы узнаете все, абсолютно все.
Итак, начну издалека. Здесь разрабатывалось средство против эпидемии «химеры», и за основу разработок был взят – да, вы уже догадались – все тот же вирус «химеры». Ученым удалось удалить из генного кода вируса фрагменты, которые приводили к чудовищным мутациям – это оказалось несложно, ведь «химера» никогда и не была оружием. В результате получился вирус «Чистильщик», делающий своего носителя таким же быстрым и сильным, как и носители «химеры». Но «Чистильщик» просто не вызывает внешних мутаций и не разрушает мозг… почти не разрушает. А во всем остальном «Чистильщик» идентичен «химере» – изменения в цепочках ДНК они вызывают одни и те же.
Так вот, первое заблуждение касается названия. «Чистильщик» вовсе не планету от алчущих чистит, а мозги своего носителя от личности, в них содержащейся. Вот так-то.
Пустынник дал слушателям осмыслить новую информацию и продолжил:
– Побочный эффект вируса заключается в том, что он разрушает личность человека, не затрагивая остальной мозг. Носитель сохраняет интеллект, навыки и знания, но перестает быть человеком. Принципы, убеждения, понятия добра и зла, совесть, характер – все то, что делает нас людьми, – безвозвратно исчезает. Носитель становится просто умной биологической машиной, при правильной обработке превращающейся в идеального солдата. Ни совести, ни страха, ни сомнения. Мечта всех военачальников ушедших времен.
– Так вот что случилось с Бахом… – выдохнул Петруха.
– Именно. Он стал вторым успешным экспериментом. Тут еще есть интересный нюанс. Разрушение личности происходит не всегда в полном масштабе. Скорость мутации зависит от концентрации введенного вируса. Чем меньше концентрация, тем медленнее мутация и тем меньше разрушается личность. При минимальной концентрации мутация растягивается и человек остается самим собой. При критической – мутация происходит в считаные дни со всеми вытекающими.
Я подозревал Слепнева с самого начала, но только когда он заикнулся о концентрации, понял, что он знает все и собирается использовать вирус наигнуснейшим образом, превращая людей в бездумных послушных солдат.
Ну и последнее, что касается вируса. Организм человека отторгает его в четырех случаях из пяти, и носитель погибает. Чтобы получить сто суперсолдат, надо убить пятьсот человек.
– Твою мать, – тихо прошептал Ворон и с гадливым выражением лица отодвинулся от Слепнева.
Сергей с другой стороны поступил так же.
– Я так и знал, что панацея окажется дерьмом, – сказал он.
– Значит, ты… бывший Себастьян Бах? – спросила Ольга.
– Да.
– Но ведь у тебя есть личность! – запротестовала она.
– Конечно. Но это чертовски долгая и невеселая история.
– А у нас есть время, сынок, – негромко ответил Латышевский.
Пустынник кивнул:
– Ну что ж. Себастьян Бах был упакован в холодильник до лучших времен: благодаря вирусу он легко пережил этот анабиоз. Когда лет десять назад реактор угас – выбрался наружу. Новорожденный, один в большом и чужом мире.
– Душа без тени! – осенило вдруг Макса.
– Да. Именно так его и назвали краснокожие. Человек без личности, без убеждений, без стереотипов, без прошлого. Воистину – душа без тени.
– Ты имел в виду – тебя назвали? – поправила Ольга.
Сталкер покачал головой, пододвинул к себе стул, сбросил с него бумаги и уселся поудобней, удерживая бледного Слепнева под прицелом.
– Тогда это еще был не совсем я. Просто живая машина, наделенная интеллектом, но движимая только лишь инстинктами. Некоторое время он – ну или я, какая разница – провел здесь, на станции, временами спускаясь сюда, под землю, в поисках ответов. Лишенный личности и памяти, я все равно сохранил любопытство, к тому же понимание ситуации было ключом к выживанию. Я забирал отсюда бумаги и читал. Так узнал о своей прежней личности и о том, что со мной сделали. Ах, и кстати. Отчет с графиками концентрации тоже попался мне, так что искать его здесь смысла нету. Я его прочитал… и использовал. Сами догадываетесь как.
Макс, Ворон и Петруха нервно засмеялись, давая волю накопившемуся напряжению.
– Некоторое время спустя я нечаянно наткнулся на Вефррна и его подругу Сханнф и таким образом познакомился с Семьей. И с Богом. Жил некоторое время у них, принял участие в их войне. Навыки Баха пригодились. И я вас удивлю, кстати. Что такое доброта, сострадание и великодушие, я узнал именно от Семьи и Бога. А позже Бог решил, что я знаю достаточно, и рассказал мне о том, что на севере живут такие же, как я. И я отправился на север.
Что сказать, я стал изгоем. Сразу. Отсутствие личности, можно даже сказать, отсутствие души – это не то, что легко скрыть. Где бы я ни был – все всегда понимали, что я не такой, как они. Боялись. Я скитался по холодной пустыне, искал, чем поживиться, в руинах, изредка заходил в поселения, чтобы обменять добро на еду. Постепенно люди усвоили, что я хороший сталкер и в общем-то безобиден, а я понял, что должен научиться притворяться таким же, как они. Делать вид, что я человек, чтобы выживать среди людей. И я учился имитировать эмоции, улыбаться, сердиться. Я сам выбрал для себя мировоззрение, характер, принципы – то, что не всегда логично. Но именно эта алогичность делает людей людьми. И потому я никогда не нарушал свои принципы, даже если страдал из-за них: отступиться – значит признать, что я – не человек.
