Дмитрий Курмаев - Игры Высоких
Высокий воин в тяжелом кавалерийском нагруднике, обрушивший на шлем Андрея свой двуручный меч, шагнул к нему, широким взмахом отгоняя назад ринувшихся на помощь Комкову степняков. Комков резко опрокинулся на спину и попытался провести подсечку. Воин в нагруднике высоко подпрыгнул, словно исполинский кузнечик, и захохотал.
– Вставай, ты, ублюдок! Я узнал тебя, предатель! Давай разберемся один на один, или ты хочешь спрятаться за спины этих мартышек?
Теперь Комков тоже узнал его. Это был всегда молчаливый лейтенант Нант. Комков поднялся на ноги, отбросил щит, который только бы мешал при поединке, вместо него он достал длинный нож. Он сделал знак степнякам не вмешиваться в схватку. Имперцы тоже отступили назад, освобождая место.
Итак, двуручный меч против полуторного и длинного ножа. Они медленно кружили друг против друга, аккуратно переступая через трупы и еще подававшие признаки жизни тела. Нант держал свой двуручник над головой, направив острие в сторону противника. Андрей опустил оружие к земле, вид у него был совершенно расслабленный. Он не торопился, первую скрипку в этом бою предстояло играть Нанту с его длиннющей железякой. Наконец имперец атаковал уколом в лицо, от которого Андрей просто увернулся движением корпуса. Без паузы, мгновенно перецепив одну руку, Нант провел косой секущий удар. Меч имперца падал на Андрея со спины. Времени на разворот уже не оставалось. Тогда Комков, словно в гротескном замахе, бросил назад руку, прикрываясь лезвием полуторника, и тут же метнул свой нож в оскаленное лицо Нанта. Нож вошел между зубов имперца как раз тогда, когда клинки двух мечей соприкоснулись, высекая искры. Полностью парировать мощный замах столь экзотической задней защитой Андрей не смог. Его бросило на землю. В суставе руки что-то болезненно хрустнуло. Но Нант был уже мертв. Степняки восторженно взревели и бросились вперед. Кто-то помог Комкову подняться и подал щит – бой был еще не кончен.
Имперцы защищались с отчаянием и яростью обреченных, даже гибель Нанта ничуть не поколебала их. Схватка в воротах затягивалась. День Большой крови уже собрал здесь обильную жатву с обеих сторон. Но Черная Вдова знала, что делает: начав штурмовать ворота раньше, чем проломы, она вынудила имперцев ослабить их защиту. А потом, очень точно выбрав момент, бросила на них штурмовые колонны. С одной колонной, во главе своих птицеголовых, Маллин шла сама. В сплошных черных доспехах, непроницаемых для стрел, в глухом шлеме с пугающей маской хищной птицы. Наспех наваленные баррикады в проломах не послужили серьезной преградой для штурмующих, и вскоре имперцев уже теснили с трех сторон.
В тесном пространстве, ограниченном стенами замка, бой скоро превратился в ужасающую резню, грудь в грудь, глаза в глаза. В ход шли ножи, кулаки, зубы – копьем или мечом просто невозможно было воспользоваться. И постепенно степняки стали одолевать. Кто-то из имперцев, дрогнув, бросал оружие и разводил в стороны руки в призрачной надежде на милость победителей. Кто-то, наоборот, удваивал усилия, чтобы пробиться к зданию казармы, на котором еще висел красный щит барона Жульена.
От казармы, перекрывая лязг, стоны, крики, трижды протрубил рог – Шатун звал противника на переговоры. Черная Вдова высоко вскинула свой окровавленный меч, останавливая бой. Уцелевшие имперцы медленно пятились, настороженно глядя на вдруг опустивших оружие степняков. Протолкнувшись сквозь ряды своих, Жульен, чуть прихрамывая, вышел вперед. Доспехи на нем носили следы многочисленных ударов, на голове вместо шлема белая тряпка с красным пятном. Андрей, с трудом протиснувшись в первые ряды, едва узнал в нем того человека, с которым судьба свела его десять дней назад. Неужели только десять? Комкову казалось, прошли годы. Ему сегодня тоже здорово досталось: правая рука почти не двигалась, в глазах время от времени темнело – то ли от множества полученных ударов, то ли от потери крови – один ловкий имперец удачно ткнул его копьем.
– Кто будет говорить со мною? – Голос барона не потерял силы и властности.
Черная Вдова подошла к нему. Андрей обратил внимание, что Маллин не стала поднимать личину.
– Чего ты хочешь? Сдаться? – спросила она.
– Нет, я не хочу сдаться… Я хочу сохранить жизнь своим людям. Мы проиграли, но бой еще не закончен. Убив нас, вы ничего не приобретете, напротив, это будет стоить еще многих жизней ваших солдат…
– И что ты предлагаешь?
– Выкуп. Я предлагаю выкуп. Скажем, по десять золотых за каждого из моих воинов.
Маллин весело расхохоталась.
– Видимо, ты держишь меня за дуру! Где ты возьмешь золото? Если оно здесь, я заберу его и так, перебив вас всех. А если оно где-то далеко… Я не желаю ждать!
Жульен нахмурился. Он не нашелся, что ответить.
– Но твоя идея с выкупом мне понравилась, – сказала вдруг Черная Вдова. – Вот только выкуп будет другим.
У Андрея сжалось сердце, когда он увидел вспыхнувшую на лице барона надежду. Сейчас Маллин подложит им какую-нибудь свинью, подумал он.
– Вы храбро сражались. И я готова отпустить вас. Разумеется, кроме тех трусов, что бросили свои мечи мне под ноги, – их мы повесим.
В толпе имперцев поднялся приглушенный ропот.
– Тихо! – Барон поднял руку. – И какой же выкуп может заменить золото, госпожа?
– Выкуп кровью! – объявила Черная Вдова после небольшой, эффектно выдержанной паузы. Она указала рукой на воинов, стоявших за спиной Жульена. – Выбери десять достойных из своих храбрецов, и можете уходить. Я не буду вас преследовать, даю слово.
– А что будет с отобранными людьми? – хмуро поинтересовался барон.
– Их ждет достойная их храбрости казнь. Они отдадут свою кровь, выкупая вас, ваши жизни.
Вот теперь среди имперцев воцарилась мертвая тишина. Казалось бы, что лучше? Отдать жизни десяти, спасая остальных. Но… Готов ли ты, именно ты, пожертвовать собою тогда, когда после опустившегося мрака неминуемой смерти впереди забрезжил робкий рассвет спасения?.. Жульен посмотрел на своих людей. Тут были и чудом уцелевшие пограничники в зеленых куртках, и ополченцы в пестро подобранных доспехах, и его воины в красном… Многие из них были ранены. Кто-то прятал глаза, встречая испытующий взгляд барона, кто-то глядел твердо.
– Их обязательно должно быть десять? – глухо спросил он у Черной Вдовы.
– Что? – Маллин не сразу его поняла. – Нет, хоть один. Но такой, чтобы воистину был достоин. Потому что он примет муки десяти.
– Тогда я – выкуп, госпожа, – устало сказал Жульен. – Я – выкуп… Отпусти моих людей…
Черная Вдова обошла вокруг барона, с каким-то новым интересом рассматривая его.
– Ну что же, ты сказал, я услышала… Рохан, прикажи оказать помощь раненым и выделить для них лошадей. Дайте им также запас еды на десять дней. И предупредите всех что эти люди уходят свободно. Не хочу, чтобы меня потом обвиняли в нарушении слова…
– Повинуюсь, госпожа! – склонил голову начальник телохранителей.
Имперцев, многие из которых еще не верили в то, что злая судьба их в этот раз миновала, увели в лагерь. Они ушли молча. Многие бросали красноречивые взгляды на своего командира. Но какие слова могли что-то изменить?..
И только тогда Черная Вдова сняла свой страшный шлем. Андрей увидел, как изменилось лицо Жульена, когда он увидел ее во всей красе… Все, поплыл, понял он. Комков невольно вспомнил рассказ Сархена. Теперь и этот несгибаемый воитель, что, не колеблясь, решился принять на себя адские пытки ради спасения своих людей, будет мычать как телок от удовольствия, когда ему начнут прижигать пятки. Если только пятки будет прижигать сама Черная Вдова. Комков хотел сплюнуть в сторону, но… Тут он подумал о себе. А чем ты-то лучше?
Андрей вздохнул. Ничем…
Вечером Маллин с ним намучилась. Комков представлял собой сплошной избитый и кровоточащий кусок мяса. Он не мог точно припомнить, как заработал некоторые раны.
– Обязательно было лезть в самую гущу? – раздраженно поинтересовалась Высокая, выжимая тряпицу, которой обтирала своего любовника.
Комков попытался пожать плечами, но вместо этого скривился от острой боли.
– Надо было сразу отдать тебя нашим знахарям. У них такие вонючие и едкие целебные мази… – проворчала Маллин и принялась колдовать над телом Андрея.
Когда она завершила, а Комков вновь почувствовал себя по-настоящему живым, он благодарно перецеловал ей и руки, и ноги.
– Ну ладно, хватит, хватит, – сказала Маллин, отбиваясь и вырывая у него ногу. – Остальное после ужина. Я голодна как зверь! Всю силу на тебя потратила.
И они наперегонки набросились на еду. Комков жадно прожевал кусок сочного мяса ягненка, запил его большим глотком вина и вдруг замер, глядя на Маллин. А ведь она стала другой, подумал он. Как-то мягче, женственнее, что ли… Он не столько увидел, сколько почувствовал эту перемену. И при всем желании не смог бы описать ее словами.
