Сергей Палий - Санкция на жизнь
«Всем экипажам! Подтвердить получение кодированного пакета данных и его корректную дешифровку! Доложить о готовности бортовых систем к проведению предстоящего маневра!»
В эфир посыпались доклады, сопровождаемые крепкими словечками и восторженными ремарками.
— На связи командир экипажа тяжелого истребителя «Хамелеон-12», литера «Е», — бесцветным тоном проговорил Лабур. — Докладываю: трансферинг коррекционных пакетов прошел успешно, полученные данные загружены в центральный компьютер, все просчеты завершены. Мой борт готов приступить к маневрам.
«Включить зажигание, — скомандовал контр-адмирал дрогнувшим голосом. — Это момент истины, ребята. Или – или. Готовность шесть минут… Начать разворот „сот“.
Ресивер дальнего коннекта отрубился. Динамик умолк.
Лабур машинально занес палец над сенсором запуска движков. Судя по показаниям радаров, остальные пятеро истребителей уже начали разгон, медленно вращая исполинские «соты» вокруг нескольких осей и ориентируя их по-новому. Титановые тросы натянулись, выдерживая невероятную тягу.
— Ты чего ждешь, командир?
Егор вздрогнул, и палец невольно нажал на сенсор. Загудели камеры сгорания, воспламенилось топливо, заурчали сопла, выбрасывая в пространство плазму. Автоматически отработала программа выхода на курс.
Кордазян хмыкнул и поглядел за обзорник.
Звезды поплыли по замысловатой траектории, а Кила стала смещаться влево-вниз, если в космосе, конечно, можно было применять столь дилетантские понятия. На самом деле, бесспорно, сама комета с траектории никуда не сместилась; это «Хамелеон» совершил разворот и теперь с натугой волочил по своему вектору трос.
«Соты» совершили пол-оборота со смещением, и истребители стали тормозить комплекс, направив тягу против хода.
Спустя три минуты маневр был завершен.
За это время в эфире не прозвучало ни единого слова. Видимо, абсолютно все наблюдатели восхищались и ужасались зрелищу, которое теперь представляла собой вся система ближайших космических тел и боевых единиц флотов.
Комета неслась по касательной к обездвиженному русско-китайскому флоту Солнечной Y, а огромные «соты», увенчанные ниточками тросов с «Хамелеонами» на концах, направляли свои лиловые фокус-зоны точно на центральную ось пространственного расположения объединенного флота Солнечной X.
— О как! Эндшпиль! — отчаянно почесывая подбородок, провозгласил Кордазян. — Пиндец котенку.
Лабур посмотрел на него как-то рассеянно, с ощущением, что все это происходит не наяву.
На дальнем радаре было видно, как Иксы лихорадочно уводят свои корабли с линии атаки, но до разрядки оставалось всего ничего, поэтому их конвульсии были тщетны.
Егор отключил компенсаторы и почувствовал, как короткая тошнота невесомости подступила к горлу.
— Это еще зачем? — удивился Кордазян.
— За пивом.
— Слушай, командир я…
Лабур резко и сильно ударил напарника в нос кулаком – благо пилотские кресла стояли близко друг к другу. Голова Кордазяна мотнулась, и он отключился.
В космосе продолжала разворачиваться драма двух жестоких цивилизаций, столкнувшихся на территории под названием «жизнь». Неуклюже закладывал вираж какой-то линкор Иксов, в панике мельтешили искорки истребителей, распадались стройные ряды транспортов, корветов, фрегаты выжимали из своих маршевых все соки…
Егор активировал гравитонный двигатель своей машины.
По корпусу корабля прошла дрожь.
Тело мотнуло в кресле от небольшой перегрузки – ведь компенсаторы были отключены, чтобы вся энергия могла в нужный момент поступить на главный движок. Бортовая биометрическая система тут же предупреждающе просигналила о недопустимых действиях, которые могут быть опасны для здоровья и жизни экипажа.
Уверенными движениями пальцев Лабур перевел дальнюю связь на открытую транссолярную частоту и оглянулся на Кордазяна. Тот начал приходить в себя, хлюпая кровавыми соплями и часто моргая. Этого еще не хватало!.. Егор быстро всадил ему инъектор с седативином в запястье и впрыснул сильную дозу.
В рубке прогудел сигнал готовности к скорой разрядке «сот».
Лабур включил дальний коннект и проговорил в эфир на общей, нейтральной частоте Иксов и Игреков:
— Говорит разжалованный капитан второго ранга СКВП России Егор Лабур. — В горле засвербело. Он кашлянул и продолжил: – Я обращаюсь ко всем, кто меня слышит. Ко всем…
Кордазян ошалело смотрел на него неподвижно-голубыми глазами убийцы, продолжая беспомощно хлюпать носом. Конечности его не слушались, в голове взрывались цветные искры: седативин уже действовал.
— Миром правит страх, — сказал Егор, включая гравитонник на малую мощность. Спинка кресла будто ударила сзади от возникшего ускорения. — Всеми нами правит страх. Не любовь, не дружба, не политики и не учителя. Страх. А мы слуги. Клерки. Слуги самой большой системы под ханжеским названием «человечество», которой правит страх. Только посмотрите, какие разные полюсы этого всепоглощающего чувства существуют: страх перед пьяной шпаной в подъезде и страх перед гибелью двух населенных звездных систем. А теперь внимательно послушайте свое сердце, и вы поймете, что он одинаков.
Егор добавил мощности на маршевый, и Кордазян застонал.
«Говорит Леонид Тишин…» – донеслось из динамика.
— Помолчите, — устало сказал Лабур, вырубая прием. — Вы уже сделали свое дело. Позвольте мне сделать свое.
Звякнул сигнал минутной готовности к сотовому удару. Фокусирующие зоны «Надиров-G» уже не просто мерцали лиловым маревом предстоящего пространственного коллапса – они дрожали в дисторционных волнах, выгибающих корпуса «сот», словно пластилиновые фигурки.
По корпусу истребителя пробежала рябь, которую можно было почувствовать каждым нервом. Запахло озоном и плавленой пластмассой.
— И знаете, что пугает лично меня больше всего? — крикнул Лабур в эфир, ощущая, как мерзко покалывает кончики пальцев. — Вы считаете себя хорошими. Способными открещиваться своей якобы хорошей натурой от плохих целей, которыми полнится вся ваша жизнь. А я – просто плохой человек. И не скрываю этого… — Егор еще немного увеличил тягу. В позвоночнике несколько раз хрустнуло. — Я обыкновенный плохой человек, слышите?
Лабур с трудом вздохнул и обессиленно умолк.
На соседнем кресле дернулся Кордазян. Он с трудом разлепил пересохшие губы и прохрипел:
— Зачем?
«Сот» уже не было видно за лиловой завесой.
Истребитель трещал по швам. Воздух в рубке стал настолько озонирован, что дышать приходилось ртом, чтобы не отключиться от тошноты. Казалось, сам вакуум за обшивкой недоумевает: как над ним собираются поглумиться.
— Я хочу хотя бы раз сделать что-то по-настоящему хорошее.
Экраны на приборной панели пошли рябью.
Егор с трудом протянул руку и врубил гравитонник на полную.
В глазах потемнело. Он уже испытывал это чувство, когда завершал нелепую дуэль с Баюсовым.
Но теперь все было чуточку иначе…
«Хамелеон-12» под литерой «Е» рванулся так, что трос едва выдержал. Истребитель на глазах у сотен тысяч наблюдателей выворачивал конструкцию «сот» фронтальной частью в пустое от любых кораблей пространство. В сторону от всех на свете хороших людей.
Тишин безмолвно уронил на грудь голову с копной седых волос.
Рух просто стоял и смотрел, как на радарах меняется вектор атаки.
Кордазян уже умер от чудовищного ускорения…
Двенадцать «Надиров-G» разрядили невероятное количество энергии, накопленной в них для разрушения. Лиловая вспышка ослепила на мгновение всех даже сквозь надежные трехслойные борта кораблей. Космос изогнулся от боли, разрезанный гравитонной волной, словно скальпелем. В радиусе трех световых секунд вышибло всю электронику. Мощнейшую в истории обитаемых миров гравитонную вспышку зафиксировали на всех обсерваториях, а с Марса ее было видно невооруженным глазом…
Волна оказалась даже сильнее, чем ожидалось.
Но она ударила в пустоту.
…А перед Егором вновь пылала комета с бирюзовым веером хвоста, раскинувшимся на просторах всей Вселенной. Что-то ему мерещилось в самом центре безжизненного светло-серого ядра. Кажется, это были глаза человека. Такие красивые и чистые…
Дождавшиеся чуда.
Глава 4
Операция «Санкционер»
Солнечная система Y. Земля. Россия
Современное бомбоубежище – само по себе вовсе не жуткое место, а вполне комфортабельное и уютное. Жутко здесь – другое…
Сидеть на удобных койках, пахнущих свежими простынями, поглядывать на уложенные в аккуратные стопки комплекты «химзы», трескать с разрешения сотрудника службы ГО казенную сгущенку и знать, что в это время на поверхности происходит нечто. Страшное и выходящее за пределы бытовых неурядиц и политических дебатов. Возможно – разрушительный ураган, наводнение, заражение окружающей среды после взрыва реактора АЭС… Или война.
