Борис Громов - Это Моя Земля!
г. Пересвет, база Подмосковного ОМОН — окрестности г. Пересвет, войсковая часть 68010 — г. Пересвет, войсковая часть 3422, 28 марта, среда, день
Как ни странно, по башке от Бати за свои инициативы в «Воздвиженском» я так и не огреб, хотя готовился к этому всю обратную дорогу. Встретил он нас, конечно, неласково, видно капитан-вэвэшник по дороге своим по рации наябедничал, а уж те Львову передали, но сначала все же выслушал. И, к моему и Антонову удивлению, с выводами моими согласился.
— Все верно, не стоят эти несчастные огурцы таких жертв, — согласно мотнул он головой. — И по поводу складов и прочих рынков — тоже согласен. Кстати, вот ты, Грошев, проверкой всякого такого и займешься. Слыхал добрую армейскую поговорку, про инициативу, которая сношает инициатора? Вот, считай, сам и напросился.
— Есть, тащ полковник! — привстаю со стула я. — С чего начинать? Какие-то задачи будут, или я в свободном поиске?
— Думаю, и до свободного поиска дело дойдет со временем, но сначала есть несколько мест, которые нужно прямо сейчас проверить и на которые небольшие наколки уже имеются. Выделим тебе машину… УАЗа, думаю, под твои нужды вполне хватит.
— Лучше бы «Тигр»…
Ну, да, меня этому еще в далекой юности в армии научили — всегда проси непомерно много, тогда, глядишь, если повезет, то выделят именно столько, сколько на самом деле нужно.
— А БТР не дать? — могучий Батин загривок аж побагровел от возмущения. — Не наглей, Грошев!
— Тащ полковник, да куда я по нынешним временам на УАЗе? — заканючил я. — Если только движущуюся мишень для всех желающих пострелять по ментам бандитов изображать.
Львов ненадолго задумался.
— Ладно, бронированный УАЗ получишь, из тех, что вы с Пожарской пригнали. Они, как раз, без опознавательных знаков и надписей, обычные, если не приглядываться, светло-серые «козлы». Таких вокруг полно. И трех бойцов выделим, двух стрелков и водителя…
— Тац полковник, а разрешите, вместо водителя — третьего стрелка? За руль я и сам сяду.
— Ну, или так, — согласился командир. — Кого возьмешь?
— Бурова, Солоху и, — я чешу в затылке, — Гумарова, пожалуй.
— Погоди, так Гумаров же пулеметчик?
— Так и я о том же. Если совсем припрет — может очень со своим «Печенегом» пригодиться. А в остальное время — или с «Кедром» повоюет, или с «девяткой». Она, кстати, тоже совсем не лишней может оказаться.
— Хм, — Батя снова погрузился в размышления. — Ладно, не лишено смысла. Значит, полчаса тебе на все про все и выдвигайся. Первой точкой для досмотра тебе будет «Таблетка».
— «Таблетка»? — от удивления я снова брякнулся на стул. — А чего нам там делать то?
Вот бывают же в жизни чудеса, а! Сколько лет мимо ворот этой самой «Таблетки» на службу катался, а теперь выясняется, что ни черта толком про нее и не знал. Нет, еще бог знает когда мне «по большому секрету» рассказали, что когда-то тут, в густой лесопосадке за бетонным забором в километре от окраин Пересвета, базировались ракетные установки С-25 «Беркут», второе кольцо ПВО вокруг Москвы. Да только их, то ли за ненадобностью, из-за того, что устарели, то ли по какому-то договору с заокеанскими «заклятыми друзьями», еще в начале девяностых на иголки попилили. Причем, если мне память не изменяет, лет все же немало прошло, я тогда еще в школе учился, с серьезной помпой и шумихой вокруг этого события. А теперь оказывается, что помимо этих самых «Беркутов» тут еще и центральная база ракетного вооружения и боеприпасов ВВС располагается. Которую, в отличие от ракет, никто не трогал и даже не собирался. Мало того, кроме оружия и боеприпасов тут еще и часть запасов Росрезерва хранится. И знали об этом только те, кому по службе и форме допуска подобную информацию знать положено. А для остальных, как и для меня, например, «Таблетка» все эти годы была просто какой-то непонятной маленькой армейской «точкой», непонятно к каким войскам приписанной и непонятно чем занимающейся. А тут вот оно что! То-то я понять не мог никак, почему эта малюсенькая вэ-чэ[94] так стойко все тяготы и невзгоды последних лет перенесла! С такой-то «начинкой» — странно, если бы оно было иначе.
— Стой, стрелять буду!
Смысл фразы, конечно, суровый, но вот голос, которым она была выкрикнута, эти истерично-жалобные интонации… В общем, что-то я сильно сомневаюсь, что кричащий рискнет не то что на спусковой крючок нажать, а хотя бы прицелиться в нашу сторону. Хотя…
— Я вот сейчас на эту вышку залезу, да как одному «стрельцу неприкаянному» дам по шее, чтоб дурных мыслей в пустой голове поубавилось! Ты, воин, совсем с ума спрыгнул, в живых людей автоматом тыкать собрался?! Да еще и в старших по званию! Охренела твоя голова?! На «губу» сильно захотелось? Так я устрою! Деньков этак на десять!
Судя по тому, что я разглядел, нервишки у сидящего на караульной вышке пацана сейчас вообще ни к черту. Как там у классика: «Я человек, измученный «Нарзаном»»? Вот и этот такой же, только с минералкой тут напряжно. В общем, нужно его из этого истерического состояния в реальность возвращать, пока он дел не натворил. А что может лучше «салаге» мозги вправить, чем грозный начальственный окрик и обещание всех возможных кар небесных, в виде нескольких суток гауптвахты?
— Не имеете права, — донеслось с вышки, — на десять суток по Уставу только командир части может. А вы — вообще не из наших.
Ну, слава богу, похоже, оклемался наш часовой. Мозги в конструктивном направлении заработали.
— Ага, — согласился я, — точно, не могу. Это ты верно сообразил. Так мы подъедем?
— Осторожнее только, эти три — они не последние. Остальные убрели куда-то, но могут вернуться.
Спасибо за подсказку, а то мы сами не знаем. Хотя, странно это. Обычно зомби от вероятной трапезы уходят, только если опасность чуют, да и то не всякие. «Манекены» так и будут на месте топтаться, пока им «маслина» в их гнилую голову не прилетит. А тут, выходит, ушли. Правда — не все. Четверых мы угомонили, едва за ворота части въехали, еще двое тут, под вышкой караулили.
— Кстати, воин, а чего ты их сам не пострелял, дистанция-то — никакая?
— Так патронов нет, — глухо буркает он. — Нам их на пост и не выдавали никогда.
М-да, блин, узнаю родную российскую армию. Автомат и подсумок с магазинами вручили, на пост поставили, а вот патронов, чтоб от коварного империалистического хищника этот самый пост защитить — не выдали. На всякий случай. А то ведь, если у солдата патроны будут, так он и пальнуть в кого-нибудь может, ну, чисто гипотетически. А нет у него патронов — так и волноваться не о чем.
— Кстати, много их, остальных-то, боец?
— А фиг его знает, — рапортует в ответ солдат с вышки, — я не меньше десятка видел, но это тех, что возле меня крутились, а что в штабе и в караулке — не знаю.
Вообще-то «Таблетка» — часть на самом деле маленькая, думаю, не больше полусотни человек всего, и офицеров, и «срочников». Очень надеюсь, что не все они сейчас голодной нежитью бродят по округе. Все-таки полсотни зомби на нас четверых (солдатика на вышке я даже в расчет брать не буду, он и тех мертвецов, что прямо возле его поста отирались, уделать не смог) — это слегка перебор. Но, делать нечего, поставленную задачу нужно выполнять, а задача у нас предельно простая: добраться до места, оценить обстановку, найти здешнего старшего и наладить с ним предварительное взаимодействие. О вопросах «вельтполитик» уже позже на уровне Бати договариваться будут, а нам пока — так, вежливо поздороваться и демонстрировать открытость и доброжелательность. Как Машков в роли Кирюхи Мазура в фильме «Охота на пиранью» сказал: «Тут главное — личное обаяние, а у меня этого добра знаешь сколько!» Вот так и мы. Только, прежде чем какому-нибудь здешнему подполковнику улыбаться в тридцать два зуба, нужно для начала, санацию территории произвести. Чем мы и занялись.
Сначала я просто подогнал УАЗ вплотную к вышке, с которой мы, наконец, сняли здорово отощавшего воина в звании младшего сержанта, который, оказывается, почти трое суток там просидел, не слезая, и долго давил на клаксон. На его завывания минут за десять подбрели еще пяток мертвецов. Все в камуфляже с офицерскими погонами, и все с почти одинаковыми пулевыми ранениями в груди. Вот это уже интересно! Я, конечно, не ахти какой судмедэксперт, но кое-что в этом вопросе понимаю. По крайней мере на то, чтобы понять, что стреляли в этих зомби еще когда они были живы, и именно от этих ран они и умерли, даже моих скромных познаний в вопросе хватило. Как догадался? Ну, начать хотя бы с того, что у мертвецов кровь не циркулирует и из раны вытекает ее совсем немного, да и то, если покойник свежий. А если кровь уже успела свернуться, то вообще не течет. А у этих бушлаты кровью пропитались вполне основательно. Это кто же, интересно, и с какого перепугу тут по живым людям палил?
