"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Белл Том

Если не врет, если правду говорит, то волки еще тогда должны были разорвать и его, и лошадь на мелкие кусочки. Отчего же не разорвали?

Наверное, Демьян задал этот вопрос вслух, потому что Марк ему ответил. Вернее, опять не ему, а Галине с Санькой. Эти трое словно бы вели только им одним понятный разговор.

– Она была там – старуха. – Приходилось напрягать слух, чтобы услышать, что он говорит. Но Демьян услышал, и ладони вдруг взмокли.

– Какая старуха? – спросил он так же шепотом.

– Страшная. С белыми косами и черными глазами. – Марк прижался виском к Галкиному плечу, глянул на них с Алексеем исподлобья, разве что не оскалился по-волчьи. – Она встала между нами и волками. Просто встала и стояла. А косы ее… они кружились в воздухе. Знаете, как кнутом можно круги в воздухе рисовать? Вот так и ее косы. Они кружились, и волки стояли, не решались войти.

Страшная, с белыми косами и черными глазами. Значит, не примерещилось. Или все-таки примерещилось? Им обоим…

– Она пыталась тебя обидеть? – спросила Галка, и в голосе ее не было ни неверия, ни даже удивления. Такие вот дела…

– Нет, мне кажется, она меня, наоборот, защищала. Меня и Зорьку. Она косой своей Зорьку за шею обвила, и та сразу же успокоилась, перестала метаться. Я тогда еще подумал – вот бы и мне так, чтобы коса петлей на шее, чтобы не бояться. А она обернулась, погрозила мне пальцем и улыбнулась. У нее зубы острые и язык раздвоенный, как у гадюки, а вместо ногтей когти. Вот такие! – Он развел дрожащие руки, показывая длину когтей. Соврал, наверное, потому что таких когтей нет даже у медведей, не то что у каких-то там старух.

Мальчонка говорил, а Галка слушала его очень внимательно, кивала в ответ на каждое сказанное слово. Верила? Или знала что-то такое, чего не знал он, Демьян?

Внизу, на первом этаже, послышался какой-то шум, а потом голос Аделаиды решительно произнес:

– Демьян Петрович, не могли бы вы спуститься? Нам тут необходимо ваше присутствие!..

Руки предательски дрожали, и Алексей сунул их в карманы, чтобы Демьян Петрович или, не дай бог, Галка не заметили. В случившееся всего несколько минут назад до сих пор верилось с трудом. Воспоминания были какими-то мутными, неясными. То, что где-то в доме бродит волк, казалось выходящим за границы реальности. Наверное, волчьи следы почудились Демьяну Петровичу спросонья. Потому что откуда же взяться волку в человеческом жилище?!

Алексей уже собирался ослушаться приказа и выйти во двор, когда снаружи послышались выстрелы, а на втором этаже испуганные детские крики. По лестнице он поднимался осторожно, враз вспомнив все, что рассказывал ему отец о волчьих повадках. Только не было в отцовских рассказах ничего из того, что Алеше пришлось пережить всего через несколько мгновений.

На втором этаже оказалось уже не так темно, как раньше. Наверное, глаза успели привыкнуть к темноте, и теперь мутного лунного света хватало, чтобы видеть очертания предметов. Волка искать не пришлось, он выпрыгнул в коридор, словно из стены. Только потом Алексей понял, что на самом деле не из стены, а всего лишь из незапертой комнаты. Инстинкты сработали быстрее, чем разум и логика, Алексей нажал на курок раньше, чем сообразил, что происходит. И попал, хотя почти и не целился. Волк кувыркнулся в воздухе и рухнул на пол. Несколько мгновений когти еще скребли доски пола, а потом все затихло.

Тишина была повсюду. Больше не кричали дети, не гремели выстрелы, разбуженный дом словно затаился. И мысль, что тишина эта неспроста, пугала сильнее волков. Пока внизу не послышался топот сапог и голос Демьяна Петровича. А дальше начались сказки, потому что никак иначе рассказанное мальчиком назвать не получалось. Странно только, что Демьян Петрович сказки эти слушал очень внимательно, ни разу пацана не перебил. И Галка слушала. Мало того, она, казалось, верила. Что ж это за место такое дикое, которое заставляет детей верить в страшные сказки?!

На первый этаж Алексей спустился вместе с Демьяном Петровичем. Галка осталась с детьми, но лишь потому, что боялась оставить их без присмотра. Если бы не это, непременно ослушалась бы. Внизу их уже ждала директриса с помощником. Вид у обоих был сосредоточенный. Если и испугались волчьей атаки, то уже пришли в себя.

– Что там? – спросила директриса, глядя исключительно на Демьяна Петровича. – Мы слышали выстрелы.

– Там волки. Двоих во дворе убил я, а третьего на втором этаже застрелил Алексей.

– На втором этаже?! – Кажется, она не поверила. Да и кто бы поверил?

– Кто-то посреди ночи оставил дверь открытой, – буркнул Демьян Петрович, протискиваясь мимо директрисы в кухню. – Кто это мог быть?

– Глупости какие! Мы тут все разумные люди! У нас дети на попечении. Мефодий всегда строго следит за тем, чтобы все двери были заперты.

– У кого есть ключи от черного хода? – Голос Демьяна Петровича донесся уже из темноты кухни. – И подайте мне сюда лампу!

– Ключи? – Директриса на мгновение замешкалась. – У меня есть ключи, у Мефодия и у Матрены. – Она приняла из рук помощника керосиновую лампу, ступила на порог кухни. – Со своими Мефодий не расстается, мои заперты в ящике рабочего стола, а Матрена хранила их где-то на кухне. Я не спрашивала.

– Стойте, где стоите! – велел Демьян Петрович, забирая из ее рук лампу, и Алексею наконец удалось разглядеть, что же там такое на кухне. Кто же там такой…

– Это ее волк так? – спросил Мефодий испуганно. – Порвал?

– Кто же, по-твоему, еще мог?! – Если директриса чего-то и боялась, то страх свой хорошо умела контролировать.

– А вот сейчас и посмотрим. Алексей, подсоби-ка мне!

Прикасаться к уже коченеющему телу не хотелось, но Алексей себя заставил, ухватил несчастную за щиколотки, помог перевернуть с живота на спину и с совершенно детским ужасом подумал, что лучше бы они оставили все как есть.

В желтом свете керосинки разглядеть все подробности было тяжело, да и не нужно! Того, что Алексей увидел, оказалось достаточно, чтобы порадоваться, что в кухне сейчас только взрослые. Тело поварихи было истерзано, задеревеневшие ладони она прижимала к вспоротому животу, словно пыталась удержать то, что вот-вот собиралось вывалиться. На некрасивом лице ее застыла странная гримаса ужаса и наслаждения одновременно. Как такое может быть, Алексей не понимал. А Демьян Петрович продолжал осматривать тело с удивительной невозмутимостью.

– Леша, посвети-ка мне, – сказал и осторожно потянул пропитанную кровью ткань ночной сорочки, обнажая острые ключицы и глубокие кровавые следы. – Видишь?

Алксей видел, но все равно не верил своим глазам. Волки так не нападают. Волки не оставляют на жертве такие следы. Были бы рваные раны, а тут порезы. Словно от медвежьих когтей или рысьих. Или черт его знает чьих еще, но точно не волчьих.

Или, может, зверь тут ни при чем? Может, следы эти от ножа? Как в усадьбе. Алексей обернулся, окинул быстрым взглядом директрису и помощника. Если бы они были причастны, одежда, руки, лица их оказались бы в крови. Отмыться и переодеться в чистое так быстро у них вряд ли получилось бы…

Если Демьян Петрович подумал о том же, о чем и Алексей, то виду не подал. Он забрал керосинку, принялся внимательно осматривать следы на полу. Должны ведь были остаться следы, хоть человечьи, хоть волчьи. Когда столько крови, в темноте замараться в ней легче легкого. Вот только не было следов. Вообще никаких.

А ключ от входной двери нашелся. Он лежал на столе рядом с надкушенным куском хлеба, и Алексею стало интересно, кто его туда положил. Уж не сама ли повариха? Выходит, дверь тоже она открывала? Открыть открыла, а вот запереть забыла? И зачем открывала?

Снова вспомнились мертвые старики из кутасовской усадьбы. Они ведь тоже открыли кому-то дверь, а этот кто-то их и убил. Убил жестоко, не колеблясь. Наверное, Демьян Петрович размышлял над тем же, потому что коротко глянул на Алексея, покачал головой.

– Нет, – сказал тихо. – Там другая рука. А тут, – он поскреб подбородок, – а тут вообще не рука…