Михаил Михеев - Путь домой
Следующие три дня он шел, точнее, ехал почти без остановок. Пять часов на сон – и в седло! Мог бы и меньше спать, но ночи были темными, и до рассвета ехать затруднительно. Один раз попробовал – ага, лучше бы и не пытался. Заводной конь сломал в темноте ногу, и его пришлось пристрелить. Теперь Вулкан, помимо всадника, нес на себе всю поклажу, и, хотя конь был силен и тащил увеличившийся груз почти без усилий, Петр всерьез за него опасался – как-никак он тоже схватил свою дозу радиации, пускай и намного меньшую, чем хозяин, и неизвестно, как она отразилась на его здоровье. К счастью, пока что опасения были беспочвенны, во всяком случае, загибаться конь и не думал.
Итак, шанс… Единственный шанс – нормальная клиника. Где ближайшая клиника? Скажете, в другой звездной системе? А вот хрен вам. На планете есть как минимум еще одна, и она теоретически в пределах досягаемости. Вот только не факт, что пациента в нее примут, далеко не факт – прописки-то у него нужной нет, равно как и медицинского полиса. Хотя оснащена она, скорее всего, так, что столичные медики от зависти удавятся. Спрашивается, где она? Правильно, на имперском линкоре, который сидит себе в горах и никого не подпускает, собака! И что остается? Да добраться до этого самого линкора, обмануть системы защиты, проникнуть на борт, разобраться с управлением, и если медотсек сохранился в исправном состоянии и лекарства не скисли от времени, то, возможно, удастся выжить. Хиленький шанс, надо признать, но все равно это намного лучше, чем сдохнуть в лесу от лучевой болезни или вышибить самому себе мозги из бластера – чтоб не мучиться, значит.
По знакомой дороге, вдобавок оставшейся в памяти планшета, да не жалея ни себя (хорошо хоть, в аптечке, помимо прочего, нашелся и сильный допинг), ни коня, Петр добрался до хутора меньше чем через двое суток. Ночевать не стал – был еще день, поэтому просто запасся едой, дабы в дальнейшем не отвлекаться и не задерживаться. Потом пошло легче – все-таки дорога. До города добрался без приключений, но там пришлось все же задержаться – заводного коня надо было купить в любом случае. Правда, задержался он совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы уговорить какого-то незадачливого дворянина, что конь, точнее, не блистающий особыми достоинствами гнедой мерин ему нужнее.
Дворянин, оказавшийся на редкость твердолобым, остался сидеть на обочине с простреленной ногой и небольшим рубином в качестве компенсации, а курсант, не снижая темпа, поехал дальше, перераспределив груз и надеясь, что кони выдержат переход. Новоприобретенный гужевой транспорт к смене владельца отнесся очень спокойно, даже, можно сказать, безразлично, лишь пожевал губами и послушно потрусил за Вулканом. Да и то сказать – какая ему разница, в какую сторону ногами перебирать? Лошадь – не человек, а скотина в хозяйстве нужная и вообще ценная, ее любой хозяин кормить, холить да лелеять будет, ежели не дурак, конечно.
До постоялого двора Петр в этот день не доехал – наступили сумерки, а с учетом низкой облачности и который день моросящего дождя видимость упала почти до нуля. Петру это особых неудобств не доставило, его ноктовизор был в порядке, однако кони таких волшебных очков не имеют. Пришлось остановиться на ночлег, хорошо хоть, подходящее место нашлось быстро. Ну да курсанту было не привыкать – в темпе разбил палатку и с рассветом двинулся дальше. На постоялый двор, правда, заехал – просто позавтракать, поесть горячего. Остановка была недолгой, и полчаса спустя он уже ехал, понукая коней, не очень-то жаждущих торопиться по окончательно раскисшей дороге.
Все-таки скорость у него в этот раз была более чем приличная. Следующий постоялый двор он проскочил, когда до темноты оставалось еще часа два. Это время он потратил на то, чтобы проехать еще хоть немного, и с наступлением сумерек вновь остановился, чтобы переночевать в палатке. Сейчас курсант физически ощущал, как отпущенное ему время утекает, как песок между пальцев, и бытовые неудобства его уже мало смущали.
А на следующий день, ближе к обеду, у него случилась еще одна встреча, которой Петр, не боясь прослыть трусом, предпочел бы избежать. Он уже приближался к последнему постоялому двору на своем пути, когда наткнулся на полусотню всадников, охраняющую карету. Ну, охраняли и охраняли – их дело и в принципе их проблемы, вот только когда он уже миновал их, сзади раздался гневный вопль, и курсант, обернувшись, узрел высунувшуюся из кареты княгиню, ту самую, которую он совсем недавно (а кажется, так давно) опустил на постоялом дворе. И сейчас эта дура, очевидно узнав его, жаждала мести – раздраженно орала и невежливо тыкала в его сторону пальцем.
Рука Петра рефлекторно легла на кобуру, и вовремя, потому что выскочивший из другой дверцы кареты пожилой, но шустрый, как капля ртути, толстяк тоже проорал какой-то (Петр не прислушивался, но догадаться было несложно) приказ, и воины начали разворачивать коней в сторону курсанта. Ну что же, они сами выбрали свою судьбу…
Петр отпустил спусковой крючок только после того, как бластер глухо щелкнул, сигнализируя о полной разрядке батареи. Чисто механически выщелкнул ее, благо она извлекалась так же, как и обоймы старинных пистолетов, заученным движением поймал выпавшую батарею в воздухе и не глядя сунул в гнездо на кобуре. Загнал на ее место новую… в которой уже не было нужды. На дороге догорали обломки пораженной прямым попаданием кареты, вокруг в художественном беспорядке громоздились обожженные, разорванные в клочья тела людей и лошадей. Крови почти не было – все-таки бластер оружие энергетическое и результаты его выстрелов специфичны, зато сильно пахло паленым мясом. Кто-то еще дергался, шевелился, не понимая, что уже мертв, обрубок тела без ног и одной руки пытался ползти, бессильно цепляясь уцелевшей рукой за глубокую липкую грязь. Жуткая картина.
Ствол бластера курился легким парком – теплоотведение при выстрелах было достаточно эффективным, но при такой интенсивности стрельбы оружие все равно раскалялось, и сейчас мельчайшие капельки воды, которыми воздух был буквально насыщен, мгновенно испарялись. Пришлось несколько секунд подождать, прежде чем оружие остыло настолько, что его можно было безбоязненно вернуть в кобуру. Однако это беспокоило сейчас курсанта меньше всего.
Он медленно опустился на колени, осторожно положил руку на голову лежащего тут же, посреди дороги, Вулкана. Некоторые из атаковавших успели схватиться за свои громоздкие и неудобные, но такие мощные ружья, и одна из пуль нашла-таки свою цель.
Петр всегда считал себя равнодушным человеком, и был к себе объективен, – если за свою жизнь не обзавелся даже особыми привязанностями, это о чем-то говорит. Поэтому для него было совершеннейшей неожиданностью, что его так заденет лежащий с раздробленной головой конь. Однако вот так и получилось, за время путешествия Петр настолько свыкся с ним, что и не представлял теперь, как без него обходиться. Привычка – вторая натура, а психика человека способна на такие выкрутасы, что даже считающие себя великими знатоками мозговеды частенько могут лишь руками развести. Сейчас, впервые, пожалуй, с начала своего путешествия по этой планете, курсант почувствовал, что остался совсем один…
