Сергей Недоруб - Шестая ступень
– Позволь внести небольшую поправку. Борланд не хотел тебя застрелить. Он хотел создать положение, когда тебе предстоял один из двух вариантов: либо умереть, либо воспользоваться кристаллом для выздоровления, так как твое ранение медицина не лечит. Но для спасения тебе нужно было не входить в ЦАЯ, а, наоборот, полностью выйти из игры и пересечься с Полиной. А ты своей девушке ни разу не позвонил, стоило тебе приехать в Москву. Уверен, ты и вспоминал-то ее нечасто. Иными словами, Алексей просто ускорил для тебя обе ветки будущего – сталкерского без Полины и гражданского с Полиной, без Зоны и всего, что с ней связано. И я с ним здесь полностью согласен, хотя не имею привычки стрелять в человека, которого намерен переспорить по какому-либо вопросу.
– Я мог умереть. Он не мог знать, что кристалл поможет.
– Вообще-то он знал точно. У Ореха в прошлом было точно такое же ранение. И ты спас его при помощи двух артефактов, один из которых вложил в другой. Оба вызвал кристаллом.
Виктор позволил Марку вспомнить все детали того дня.
– Теперь ты соображаешь? – спросил детектив. – Ты, конечно, мог умереть от пули. Но если бы ты вошел в Центр, то умер бы точно. Может, не сейчас, но твой конец наступил бы через день, неделю, месяц, год. С твоим семейным счастьем было бы покончено с первой же минуты. Ты бы никогда не мог раз и навсегда решить, кем тебе быть.
– Борланд не имел права решать за меня.
– И все же он решил. Он поступил как друг. Очень странный друг, но все же теперь ты определился. Ведь ты сейчас хочешь увидеть Полину, а не меня, Борланда, Каменского или кого-то еще. Сейчас ты бы все отдал ради того, чтобы ощутить прикосновение ее тела, и тебе уже не нужно чувствовать прикосновение холодного оружейного металла. Обычно такое прояснение наступает лишь в предсмертных муках. Тебе, Марк, повезло. Борланд освободил тебя от самого большого сожаления в жизни.
– Теперь я поверю, что он убил всех в своей группе.
– Я так понимаю, это твоя попытка уколоть его на прощание. Не переживай, ты прав. Борланд действительно убил всех в «Моне».
– Что? Ты закончил расследование?
– Закончил, хотя насчет Борланда я знал еще до того, как расследование началось.
Марку стало тяжело дышать. Он с силой дернул на себя одеяло.
– Успокойся, – сказал Виктор с участием. – Это нервное. Дыши ровно.
– Как ты узнал, что это был Борланд? – спросил Марк. – Как?
– Очень просто. Сколько нот было в музыкальном коде?
– Тридцать две. Два полных музыкальных предложения по шестнадцать нот.
– Правильно. А сколько зарядов помещается в «снеговик»?
– Тридцать. – Марк перестал дергать одеяло. – Как же так?
– В том бункере не было никого, кто физически мог бы передать код наружу. Понимаешь?
– Да. – Марк попробовал прокрутить в голове эту задачу, но ощутил сильнейший приступ мигрени. Перед глазами все поплыло, он зажмурился и постарался не шевелиться.
– Это было возможно только одним путем, – сказал Виктор. – Если в группе был кто-то, чье оружие имело больше зарядов, чем тридцать. И я сразу вспомнил, что Борланд говорил перед рейдом. Что он пойдет к оружейнику, поскольку у него есть отличная идея, как отметить тридцатипятилетие.
– Он поставил себе тридцать пять зарядов?
– Точно. Поначалу я это просто предположил, так как не имел других зацепок. При возвращении в ЦАЯ я первым делом сходил к оружейнику и получил подтверждение. Парень и сейчас не знает, что помог важному расследованию.
– Господи, – прошептал Марк. – Все было так элементарно. Я ничего этого не заметил.
– Да. Только ты не расстраивайся. Просто мы с тобой разные люди, хотя Каменский считал нас обоих мыслителями. Ты действительно думаешь быстро, выдвигаешь смелые гипотезы, хорошо эрудирован. Но если ты берешься за задачу, то исключительно в рамках дополнительных условий, которые сам же перед собой и ставишь. Например, ты ввязался в процесс, исходя из мысли, что Борланд невиновен и его подставили. Поэтому все, что ты с тех пор раскопал, не имело особого значения. Я же на самом деле большой тугодум. Очень медленно приступаю к действиям, предпочитая сначала отмерить семь раз. Все всегда подвергаю сомнениям, даже очевидное. Стоило мне предположить, что Борланд действительно мог стать убийцей, как все стало на свои места.
– Вот почему Каменский хотел, чтобы я на него работал, – проговорил Марк с горечью. – Он знал, что мною легко манипулировать.
– К сожалению, это так, – подтвердил детектив. – Но все еще может измениться – во всяком случае, для тебя. Для Мирослава уже поздно что-то менять. Он был убит при вчерашнем конфликте.
– Убит? – поразился Марк. – Кем?
– Я подозреваю, что одним из людей Левина. Он теперь руководит ЦАЯ.
– А Борланд где?
– Арестован. Его дальнейшая судьба неизвестна.
– Мне его не жалко, – сказал Марк.
– Хочешь бесплатный совет? Начинай потихоньку выдавливать из себя мстительного ребенка. Привычки хорошего ребенка можешь оставить, но плохого поставь в угол. Левый, верхний.
– Он в меня стрелял! – Марк почти перешел на крик.
– Сказать тебе, где он? – предложил Виктор. – Я дам тебе парабеллум. Приедешь к нему и застрелишь, если сможешь к нему пробиться. Ты этого хочешь?
– Откуда тебе знать, где он?
– Я не знаю, я опять предполагаю. С сегодняшнего дня я работаю на другом этаже. И, соответственно, имею повышенный уровень допуска. Разузнал кое-что интересное по поводу тех сталкеров, которые совершали преступления на Большой земле.
– За преступления вне Зоны сажают в тюрьму.
– Так оно и есть. Но тюрьмы бывают разные. И есть одна, о существовании которой я только что узнал. Она, скажем так, не совсем обычная.
* * *Фургон заехал на огороженную территорию с несколькими линиями обороны. На Борланде снова был мешок, так что он ничего этого не увидел. Его вытащили из фургона, провели в теплое здание и грубо толкнули вперед. Он едва не упал, и мешок опять сорвали с него. Борланда ослепило светом ламп.
– Добро пожаловать в Орловский централ, – сказал низкорослый военный с погонами майора. Видимо, приезд заключенного разогнал его скуку.
– Орел? – Борланд чуть не задохнулся. – Город Орел?
– Ну, не птица.
С Борланда сняли наручники. Опухшие запястья невыносимо зудели.
Один из сопровождающих расписался в доставке. Борланду сделали укол – точно такой же, как и в Москве. Затем его приняли охранники и повели дальше, не особо церемонясь.
– Тюрьма, – бормотал сталкер. – Так быстро? Без суда?..
– Может, тебе, паскуда, еще и присяжных нарыть? Ластами двигай.
Секции сменяли одна другую – после каждой за ними запирали двери. Борланда провели мимо окошка приема личных вещей не останавливаясь. При нем все равно не было ничего своего.
