Вадим Денисов - Антибункер. Погружение
– Тогда зачем вам енисейская рыба?
– Посевы увеличивать будем, Алексей. Крепко увеличивать. Уже ставим две большие теплицы. Я ведь на опытном участке в парничке даже арбузы выращивал, маленькие, но сладкие. Значит, землю удобрять надо.
– А рыба тут каким боком? – Я вопросительно посмотрел на Петлякова.
Оказывается, в стародавние времена была такая практика: удобрять землю рыбой. Выловленный улов просто раскидывали по земле, чем больше, тем лучше. После этого пускали по полю плуг, который, подрезая и переворачивая пласты земли, зарывал рыбу в грунт.
– Вот и ждёшь, пока не завоняет. А вонь страшная стоит, близко и подходить не хочется, – поведал Каргополов. – Через какое-то время опять пускаешь плуг, опять перекапываешь. Таким образом, почва быстро насыщается отличным удобрением, получая микроэлементы, натрий и азот из органики. Фосфор, опять же.
Что-то мне не хочется заниматься этим вонючим делом и жить по соседству с полем, в котором зарыты гниющие трупы сотен рыбин. И вообще, есть в том какое-то варварство. Или я ещё не окончательно растворился в природе.
– Земля-матушка своё дело делает, скоро запах исчезает, можно сеять и надеяться на очень богатый урожай. Если есть трактор, то проблем вообще не будет.
– Не проще ли наведаться в большой посёлок или в город, где набрать настоящих химудобрений?
– Никакой химии! – решительно отрезал Осип. – Нахимичили уже выше всякой меры… Ни к чему использовать ядовитые фабричные порошки, когда река даёт всё нужное. Предки чудесные урожаи снимали, да на своих сортах, без всяких экспериментов с генетикой растений.
Век живи, век учись – банальная мудрость говорит, что знание ассортимента супермаркетов для дачников автоматически не сделает из тебя практикующего агронома.
Женщины принесли очередную порцию чая. В доме есть оладьи, Элеонора Викторовна с утра напекла. Однако вкусную закуску на стол не подали, вряд ли визитёр будет есть чужую пищу. Её же исправить надо… Правильно сделали, нет никакого желания получить отказуху во время и без того скользкого и нервного разговора.
Что же, вопрос предельно ясен. Жизни тут нам не будет. Рыбы в Енисее, конечно, хватит на всех, а вот с набегающими зайцами, да и с утками, плавающими возле берега, можно будет попрощаться. Лось больше не появится на расстоянии выстрела, а глухарь уйдёт поглубже – на ближних к посёлку подступах тайга опустеет.
– Мы, не подумайте худого, – люди божьи, а не волки серые, никто вас изгонять не собирается! – Глядя на опущенные головы большинства, Осип торопливо попытался смягчить ситуацию.
– Да ладно тебе, Осип, всё понятно. – Злость прошла, и я мог говорить совершенно спокойно и даже с радостью, способной удивить человека, не понимающего, в чём суть нашей проблемы. Разве в староверах дело…
Ты хотел хор-рошего пинка под задницу, товарищ Исаев? Теперь постарайся перевести обретённую энергию в правильное русло.
– Никак вы числом приросли! – прищурился дед. – Скажи, Осип, много ли людей в общине выжило? Переболели или не заразились?
Староста Озёрного усмехнулся.
– Тебе что за печаль, Геннадий Фёдорович? Сколько Господь определил, столько и есть. Не обижайтесь, мужики, но это закрытая информация. – Он взглянул на часы. Я тоже: четверть пятого.
– Понятненько, – легко согласился Петляков. – Только не говори мне, что в Озёрном народу стало больше, чем было.
– Нет, конечно, зачем обманывать лишний раз, и нас побила дьявольская болезнь, – неохотно признал Каргополов.
Ага, делать предположение об успешном изоляционизме староверов рано…
– Тогда зачем вам такой урожай? – тут же уцепился хитрый старик.
– Менять будем! – с вызовом заявил Осип. – Или продавать, если кто-нибудь изобретёт деньги заново. А лучше бы и не изобретал, от этих бесовских бумажек лишь зло и беда. Опять появятся банкиры-кровопийцы… И всё повторится.
– Далеко смотрите! Не рано ли? – Я не стал скрывать сомнений.
– Совсем не рано. Жизнь идёт своим чередом, скоро люди успокоятся, образумятся, умные встанут общинами, какими-никакими… А мы тут и кузню поставим, сырья хватит на долгие годы. Пользу надо приносить, помогать ослабленным. Глядишь, и ещё кто встанет на путь истинной веры.
Я отхлебнул горячего и достал трубку. Смотри-смотри косым взглядом, понимай, что тут свои обычаи, а мы пока в своём монастыре.
– Когда заходить собираетесь?
Мне показалось, что Осип чуть вздрогнул? Задумался староста, что-то прикидывает, видать, грядущие проблемы спокойно жить не дают. Вот только они решение уже приняли, и, вынужден признать, решение абсолютно верное.
– Через два дня, – тихо ответил он. – Остальное вам решать.
– А мы уже запланировали! – произнёс я, одновременно удивляясь неожиданности своего решения. – Послезавтра уйдём.
Наши смотрели на меня во все глаза. На их лицах промелькнула тень сомнения, однако никто не проронил ни слова. И дед, и женщины поняли, что сомнительная лафа безделья закономерно кончилась, и теперь у крошечной общины речных странников начнётся новая, гораздо более интересная жизнь, хорошо бы, не в кавычках…
Без лишних эмоций и комментариев Каргополов дежурно уточнил:
– И чем заниматься собираетесь?
– Хех! Тебе отзеркалить про закрытую информацию? – весело огрызнулся я. – Мы секретов на пустом месте не делаем. Планируем заняться торговлей, доставкой заказов. В общем, будем ставить на реке новую логистику.
Именно теперь, когда отступать стало больше некуда, я почувствовал уверенность в себе и даже жажду действий. Посмотрел на наших. Лица-то посветлели!
– Даже сейчас можем кое-что предложить на обмен. – Начинать так начинать!
Визитёр покряхтел, поёрзал, мышцы, видать, затекли за время переговоров.
– У нас всё есть, вроде бы… А что вы можете предложить? – не выдержал всё-таки, поинтересовался. Чувствую, всё у староверов получится. Недаром говорят, что ребята они цепкие и предприимчивые.
Я выждал паузу и предложил:
– Мука. Пшеничная, алтайская высшего сорта. В мешках, свежая. Гречуха, говоришь? Это, конечно, хорошо, да только настоящий русский хлеб пшеницы требует, не так ли? А тут её не вырастишь, даже теплицы не спасут.
– Это интересно! – возбудился Осип. – Много ли её у вас?
– Тебе-то что за печаль, Осип Никитич? – с наслаждением отомстил дед. – Сколько Господь послал, столько и есть.
Каргополов открыто засмеялся.
– Да вы барыги!
– Сейчас все выжившие либо барыжить начнут, по мере необходимости, либо станут первобытными людьми.
