"Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Кюнскен Дерек

Мир скособочился. Дюны, кустарники и солончаки ползли так, словно падали сквозь песочные часы. Время не шло равномерно, а летело комками и рывками. Только что она смотрела на залитые лунным светом кусты и соль и думала о том, куда спряталось солнце, а миг спустя открывала глаза и видела голую пустыню, красную и пятнистую, или далекий холм, цепляющийся за край мира.

Часы пролетали мимо нее. Даже постоянное пульсирование боли почти не изменялось. Это был своего рода исцеляющий сон, и пусть даже тряска прерывала его, постепенно он делал свое дело.

Нилит уже привыкла дремать, прижавшись к спине Аноиша. Ей пришлось это сделать, ведь только так она могла поспать, не останавливаясь. Она не сразу смирилась с постоянным движением его мышц и лопаток, но усталость ей в этом помогла.

Даже Фаразар казался измотанным. Может, он и получил душевную травму, но продолжал плыть за ними на невидимом поводке. Нилит радовалась, что после побега из Абатве он не проронил ни слова. Ей было нечего ему сказать.

Нилит могла думать только о том, как шкворчит кожа, и – хотя бы на этот раз – не ее собственная. Закрыв глаза, она все еще видела, как поджаривается и покрывается волдырями кожа на лице Кроны. Нилит решила, что Крона получила по заслугам, но все же произошедшее было просто еще одной линией на песке. Она надеялась проделать этот путь скрытно и быстро, но повсюду ее ждали препятствия, и повсюду ей приходилось убивать. Отчаяние превращало ее в человека, который ей совсем не нравился.

Все утро, когда бы она ни поворачивалась к небесам, она замечала кружащую над головой черную точку. Скорее всего, это был стервятник, но иногда Нилит была готова поклясться, что это пустельга или ястреб. Дважды она вяло махнула ему рукой и предложила вернуться, когда она уже умрет.

Она сжала зубы; Аноиш перепрыгнул через камень, заставив ее голову больно ударится о его спину. Нилит похлопала коня по боку. Она слышала, что его дыхание становится все тяжелее.

Пришло время снова выпрямиться. На это ушло время, но все-таки она, упираясь кулаками, сумела сесть. Ее спина хрустела во множестве мест, ее грудь онемела, а руки безвольно повисли, но даже до того, как растереть их, она прежде всего оглянулась.

Утреннее небо было чистым – ни облачка, ни дымки. Ничем не сдерживаемые лучи солнца выжгли весь сапфировый цвет, превратив его в бирюзовый. Если не считать ссутулившегося Фаразара, на горизонте ничего не было. Ни одной темной точки. Нилит почувствовала, как напряжение выходит из нее. Солнце клонилось к западу. Скоро жара начнет спадать.

Она обвела взглядом дюны, разыскивая поселение или место, где можно спрятаться. Жестокосердные солончаки поблескивали, словно в них есть вода, но среди них она не увидела ни одного скопления камней.

Нилит задумчиво стиснула зубы и почувствовала, что на них налип песок, а затем начала осторожно ощупывать свое лицо. По крайней мере, зубы перестали шататься. Отек под глазом постепенно возвращался в норму, рассеченная губа зажила, и даже в ушибленных и треснувших ребрах уже не вспыхивала жуткая боль, когда Нилит нажимала на них.

Она погладила бока коня: в тех местах, где к его шкуре прикоснулись палки «упырей», появились новые морщины. Свежие корки тоже здесь были; он тонко ржал, когда Нилит касалась их, но она знала, что опасности они не представляют. Нилит все еще благодарила мертвых богов за то, что он не подвернул ногу во время бешеной скачки по Абатве.

Прошел час, прежде чем в дымке появилось красное пятно. Нилит взяла курс на него, надеясь, что это не обман зрения. Та крупица удачи, которая у нее еще оставалась, не подвела: пятно оказалось не миражом, а разрушенным домом, построенным из украденных из каменоломни камней и белого, словно кость, дерева. Сейчас от него осталось лишь разломанное кольцо; все остальное сгрыз ветер или забрали кочевники. Он был похож на помятую корону: несколько фрагментов стены и тенистый клочок земли. Рядом с ним, наполовину утопленный в песке, лежал ржавый котел с дырой в боку.

– Кому вообще захотелось тут жить? – буркнула Нилит, сползая с Аноиша. Ее ноги слишком онемели, и поэтому она мешком рухнула на землю и лежала, прижавшись лицом к горячему песку, до тех пор, пока кровь не растеклась по ее жилам настолько, чтобы Нилит смогла встать.

Ей нужно сделать всего дюжину шагов в сторону тени, и тогда она снова сможет упасть. Огонь и еда, если они вообще будут… о них она позаботится позже. Важнее напиться самой и напоить Аноиша.

Как только она овладела искусством стоять вертикально, она вспомнила о воде. Оставшийся у нее бурдюк был все еще привязан к трупу Фаразара. Воды в бурдюке было мало, но она поделила остатки поровну с конем. Он, казалось, устал так же, как и она, а может, даже сильнее. Более того, он опередил ее и занял почти всю тень, если не считать небольшого клочка, где она могла положить голову на его колени.

Нилит заснула еще до того, как ее щека прижалась к костлявой ноге коня. Ее сны были наполнены стонущими ветрами и шуршанием медленно движущегося песка. При этом она постоянно чувствовала, как будто бы что-то гладит ее по щеке, словно рука любовника. Безликие люди стояли вокруг нее и смотрели на то, как она дрожит.

Проснувшись, Нилит увидела тьму над собой. Холодный ветер перебрасывал песок через стену и обрушивал на ее лицо. Если бы Нилит пролежала тут всю ночь, то оказалась бы погребена под слоем песка, но пока что он был всего лишь мелкой неприятностью.

Неподалеку мягко светился Фаразар; он сидел и смотрел в ту сторону, откуда они пришли. Ветер замел их следы; он поднимал тощие пылевые вихри и заставлял их плясать на потрескавшейся соляной корке.

– Надвигается буря? – спросила Нилит.

Ее голос был хриплым от песка, которого она, должно быть, наглоталась за последние пару дней.

Фаразар покачал головой – безучастный, словно голубой воздушный шар. Она постучала зубами, выпрямилась и обошла вокруг Аноиша, чтобы посмотреть в глаза Фаразару. Конь негромко засопел, а затем снова заснул.

– Похоже на то. Воздух горячий, а не холодный, – сказала Нилит.

– По ночам песчаные бури стихают.

– Значит, завтра?

– Вряд ли, – буркнул он, глядя на обломок луны, который высунулся из-за дюны.

Нилит громко зацокала языком.

– Ты что-то хочешь сказать?

– Я тебя ненавижу, – ответил он с ледяной злобой.

– Мы много лет друг друга ненавидим.

– Просто прийти и убить меня тебе было мало. Тебе хватило дерзости заколдовать меня. Нет, ты решила тащить меня по пустыням и горам, словно дохлого верблюда – прямо в лапы первых же разбойников, которые тебе попадутся. Я ненавижу тебя за это – и ненависть растет с каждым днем, пока ты продолжаешь этот свой позорный путь. Ты просто дура набитая, и от твоих тупых решений страдаю я. Хуже того, ты, как та кривозубая ведьма в оранжевых тряпках, веришь в то, что тебя защитят эти бредни о ма-ате.

Нилит стиснула зубы.

– Я сделала то, чего от меня требовало время.

– Ну вот и посмотри, к чему привело тебя твое упрямство. Ты отправилась на юг, проделала весь этот путь, чтобы найти меня – и ради чего? Ты больше похожа на мертвеца, чем я. Тебя погубила порывистость. Продолжай в том же духе, и за тобой будут гнаться до самого Аракса, а уж о том, чтобы добраться живой до Великого колодца Никса, можешь и не мечтать. Я буду потрясен, если ты дойдешь даже до Просторов.

Его обвинения больно жалили Нилит, но она выждала, когда ее гнев уляжется. На то, чтобы кричать, у нее не было сил.

– Столько ненависти… – сказала она с вымученной улыбкой. – И все-таки именно ты, Фаразар, спас меня от «упыря» в кратере. Именно ты освободил меня.

Он зарычал, очевидно стыдясь самого себя.

– Я… я поклялся, что никто не заколдует меня. Пусть лучше меня убьют еще раз, чем я стану рабом грязных разбойников – или какого-нибудь скачущего на жуке владельца каменоломни, чтобы он завещал меня, словно старый стол, своему сыну-идиоту…

– Вижу, теперь ты придерживаешься моей точки зрения. Похоже, ты наконец-то смирился со своей смертью, – сказала Нилит.