Дэн Абнетт - Возвращение Рейвенора
— Идеально? — предположил Ревок.
— Идеальное соответствие возникает раз в шестнадцать тысяч лет, Торос. Почти идеальное — раз в пять веков. Мы понимали, что такой степени выравнивания нам не дождаться. По старым вычислениям неплохие условия должны были сформироваться к фестивалю Середины Зимы. А теперь выходит, что приемлемое выравнивание возникнет уже сегодня. В восьмом часу с точностью до шести минут. Тебе это странным не кажется? Такое ощущение, будто он все знал.
— А может быть, он действительно знал? — сказал Ревок.
— Может быть… — эхом откликнулся Трайс.
— Не понимаю, что вам не нравится, — произнес Ревок. — Если уж эта ночь так хорошо подходит, почему вы разочарованы?
Трайс извлек желтую карточку из машины и поднял ее перед собой.
— Я надеялся, что предзнаменования будут плохими, мой друг. Будь это так, мне, возможно, удалось бы убедить Диадоха отложить ритуал. Он принимает факты и никогда не спорит с ними. Это была моя последняя надежда. Но прогноз хороший. Поэтому я ничего не могу поделать.
— Вы действительно надеялись на отсрочку?
— Да, Торос, — кивнул Трайс. — Очень надеялся. Все произошло слишком быстро, слишком поспешно…
— Но все уже готово, сэр.
— Конечно! И это именно моя заслуга! Но я так долго просчитывал этот момент. Так долго, так тяжело… А теперь меня самого предупреждают в последнюю секунду, заставляя носиться сломя голову.
Ревок опустил взгляд.
— Мне грустно слышать это, сэр. Очень тяжело видеть ваше разочарование. Возможно, мне стоит поговорить с Диадохом от вашего имени?
— В этом нет смысла, Торос, — улыбнулся Трайс. — Первые из моих запечатанных конвертов с приказами уже вскрыты, верно?
— Да, сэр.
— Первые церемонии уже в стадии реализации?
— Да, сэр.
— Значит, камень уже покатился, и горе тому, кто встанет на его пути. Даже если это главный управляющий. Позволь мне, пока еще не слишком поздно, поблагодарить тебя за твою преданность. Потом мне может не представиться такого шанса.
Ревок почувствовал себя неловко.
— Спасибо, сэр, — сказал он.
Трайс поднялся и бросил желтую карточку Ревоку. Торос ловко поймал ее.
— Это понадобится геометристам. Убедитесь, что информация внесена во все элементы. Восемь часов плюс-минус шесть минут. С этого момента министерство переводится в состояние готовности «дельта».
Если уж нас вынуждают действовать сейчас, то все должно быть сделано идеально.
— Да, сэр.
— Начинайте мессы.
— Уже начали, — ответил Ревок.
По всему улью в предрассветном сумраке зазвонили колокола храмов, созывая верующих к молитве. Большинство святилищ заполняли обычные сонные посетители, пришедшие по привычке или обязанности. Но этим утром в девятьсот девяносто девять городских храмов пришли граждане, которые проснулись и приготовились к службе за несколько часов до рассвета.
В течение трех с половиной лет секретисты проводили тайные мессы в этих девятистах девяноста девяти церквях. Внешне прикрываясь имперской символикой, эти службы представляли собой тщательно просчитанный и хитроумный процесс приведения людей в надлежащее состояние. Для этого использовались разнообразные методы, далеко не последним из которых была тонкая настройка колоколов, чей перезвон содержал в себе зов, совращавший сознание прихожан. Первые несколько месяцев секретисты проверяли паству, тихо избавляясь от всякого верующего, который на биометрических проверках показывал себя невосприимчивым или несоответствующим. Затем священнослужители, отвечающие за мессы, начали встраивать в свои службы гипнотический подтекст, используя зашифрованные формы Энунции, принуждая прихожан к абсолютному повиновению. Ни один человек из пришедших на молебен не мог даже заподозрить, что мессы, в которых он принял участие, не имели никакого отношения к Имперскому Кредо. Этим утром никто из оказавшихся в девятистах девяноста девяти храмах даже не моргнул, когда священнослужители развернули свои триптихи, где изображались отнюдь не Бог-Император и его святые, а яркие психоделические символы Энунции. Как никто не вслушивался и в произносимые на самом деле слова.
И при этом прихожане, подпавшие под это влияние, не были бедными, необразованными людьми. Многие из тайных месс проводились в храмах, обслуживавших граждан знатного происхождения. Аристократы, академики, адвокаты, педагоги, торговцы, судьи, государственные служащие. В особенности стоило упомянуть храм Святого Пиломеля, излюбленное место Официо Инквизиции планеты, которое посещали более сотни дознавателей, истолкователей и прочих служителей ордоса. Это в особенности восхищало Диадоха — это позволяло не задаваться вопросом, как им избавиться от внимания Инквизиции на время подготовки к Энунциации. К тому же только ввиду географического положения этого храма Инквизиция не только самостоятельно заткнула себе рот, но и превратилась в активного участника процесса. «Вселенская ирония», как определил это Диадох.
Расположение девятисот девяноста девяти выбранных храмов было далеко не случайным. Для того, чтобы понять это, необходимо было провести через них прямые линии на карте Петрополиса, которые оказались бы точными, невидимыми осями городской планировки. На первый взгляд улей напоминал бесформенное, беспорядочное нагромождение, лабиринт пересекающихся улиц и перекрывающихся административных округов. Но стоило провести линии так, как были они прочерчены на сверхточной карте на полу Зала Воплощения, как город обретал симметрию.
Линии обнажали его запланированное и изящно реализованное совершенство. Показывали, что Петрополис — это не нагромождение домов и магазинов, а огромный и сложный механизм.
Трайс в очередной раз сверился со своим карманным хроном. До восхода солнца теперь оставалось только шесть минут. Последние тридцать пять минут он проводил заключительный инструктаж оперативных групп. Вначале он переговорил с командой из восьми секретистов, которые должны были вылететь сразу после рассвета в Карбонополис, второй по величине город Юстиса Майорис, огромный улей возле Южного полюса. Там в течение дня им предстояло установить и взорвать несколько устройств и распространить дезинформацию, предупреждающую о культе, готовящемся совершать систематические нападения. К ночи там уже будет введено чрезвычайное положение, и Карбонополис станет зоной особого внимания для СПО, гарнизонов Имперской Гвардии и Военно-космического флота. Отвод глаз должен приобрести просто грандиозные масштабы.
Затем Трайс проинформировал руководителей технических отделов министерства, задача которых состояла в том, чтобы перехватить средствами когитации, дигитации и вокса все новостные передачи, аудиовещание и пикт-каналы. Некоторые требовалось отключить, другие — заставить передавать заранее подготовленные материалы.
После этого Жадер отправился на следующую встречу, на ходу читая последние сводки, доставленные ему Ревоком. На мгновение он почувствовал себя приободренным, наслаждаясь тем, с каким изяществом воплощаются его долго просчитываемые планы.
Все мелочи до последней становились точно на свои места.
Но потом жгучее отчаяние вернулось. Поспешность. Глупая поспешность!
Третий инструктаж проводился с командой из восьмидесяти секретистов, возглавляемой Толеми. Ближе к вечеру им предстояло совершить налет на центральный офис Астропатикус. Они должны были представиться сотрудниками Инквизиции, прикрываясь легендой о том, что в нападении на дипломатический дворец обнаружен след Хаоса. В каждом астропатическом центре предстояло установить высокомощные ингибиторы, благодаря чему к ночи всякая законная телепатическая активность в улье и его окрестностях будет прекращена.
А теперь до восхода солнца оставалось всего шесть минут. По кивку Трайса Ревок открыл двери, ведущие в чертоги шифровальщиков. Перфекты — дюжина людей в длинных зеленых балахонах — уже ждали его. Они поклонились и произнесли формальные слова приветствия.
— Они готовы? — спросил Трайс.
Старший перфект, сухощавый мужчина по имени Маттарей, подозвал главного управляющего и продемонстрировал ему длинные ряды запечатанных аналоев, в которых лежали похожие как две капли воды диски, прикрытые глушащим полем. Их было девятьсот девяносто девять штук. К концу дня их предстояло герметично запечатать в инертные пакеты, разложить по чемоданчикам и разослать с курьерами-секретистами по девятистам девяноста девяти осевым церквям и храмам.
— Диски проверены? — спросил Трайс.
— По девять раз каждый, — сказал перфект Маттарей. — Все проделано с такой предельной точностью, что восемь перфектов заработали ментальные травмы. Двое скончались.
