Джерри Пурнелл - Легион Фалькенберга
— Пришли к какому-нибудь решению? — спросил Фалькенберг. — Ждать пришлось долго.
— И без толку. Вас следовало пригласить на заседание кабинета. Может, вы смогли бы что-нибудь посоветовать. Нет никаких причин заставлять вас ждать в приемной, пока мы кричим друг на друга. Я пытался изменить эту политику, но в данный момент я не очень популярен. — Со стадиона снова донесся крик.
— Все правительство непопулярно, — сказал Фалькенберг. — А когда участники совещания договорятся…
— Еще одно препятствие, которое я пытался устранить на прошлой неделе. Но у Будро не хватило мужества открыто выступить против. Так что теперь у нас пятьдесят тысяч бездельников, которым нечем больше заняться, кроме как сидеть на этом собрании. Какую конституцию они создадут!
Фалькенберг пожал плечами. Джорджу показалось, что он собирался что-то ответить, но если так, то полковник передумал. Они дошли до столовой и сели у стены. Группа Брэдфорда сидела за столом в другом конце зала, и все люди Брэдфорда подозрительно посмотрели на них.
— Вас сочтут предателем, полковник, за то что сидите со мной. — Хамнер рассмеялся, но голос его был серьезен. — Мне кажется, вы понимаете, что я имею в виду. Брэдфорд считает меня виновным в возникновении проблем с техниками, и, между нами, он утверждает, что вы недостаточно эффективно пытаетесь восстановить порядок в городе.
Фалькенберг заказал кофе.
— Объяснить вам, почему?
— Нет. — Большая рука Джорджа Хамнера накрыла чашку. — Бог свидетель, последнюю пару месяцев вы не получаете никакой поддержки. Вам отдают невыполнимые приказы и не позволяют предпринять ничего решающего. Я вижу, вы прекратили рейды по явочным квартирам мятежников.
Фалькенберг кивнул.
— Никого не удается схватить. Слишком много утечек из дворца. И большую часть времени мутит воду четвертый батальон. Если бы нам разрешили действовать, не запрашивая через многочисленные каналы добро на каждую операцию, враг бы меньше знал о том, что мы собираемся предпринять. Я уже перестал просить об этом.
— С железной дорогой у вас хорошо получилось.
— Да, хоть здесь успех. В сельской местности, где мы действуем самостоятельно, все спокойно. Странно, не правда ли: чем ближе мы к правительству, тем менее эффективными кажутся действия моих людей.
— Но вы ведь не контролируете людей Кордовы? Они заставили столько наших людей дезертировать к мятежникам, что и сосчитать невозможно. Не могу поверить, что несдержанная жестокость необходима.
— Я тоже. Если, конечно, у нее нет особой цели, это весьма неэффективный инструмент правления. Но вы, конечно, знаете, мистер Хамнер, что четвертый батальон мне не подчиняется. Взяв под свое руководство, мистер Брэдфорд непрерывно его расширял, так что теперь он по численности почти равен остальной части полка. И находится целиком под его контролем, не под моим.
— Брэдфорд обвинил меня в предательстве, — осторожно сказал Хамнер. — Располагая собственной армией, он мог что-то задумать…
— Когда-то вы подозревали в этом меня, — напомнил Фалькенберг.
— На этот раз все серьезно, — ответил Хамнер. — Эрни Брэдфорд создал свою армию, а теперь обвиняет меня в предательстве.
Фалькенберг мрачно улыбнулся.
— Я бы не стал слишком тревожиться из-за этого.
— Вы не стали бы? Конечно. Вам не о чем тревожиться. Но я испуган, полковник. Мне нужно думать о семье, и я сильно напуган.
«Что ж, — подумал он, — теперь, когда мы говорим в открытую, могу и я поверить, что он не из людей Брэдфорда».
— Вы думаете, Брэдфорд планирует незаконные действия? — спросил Фалькенберг.
— Не знаю. — Неожиданно Джордж снова испугался. В глазах собеседника он не видел сочувствия.
Кому же мне доверять? Некому.
— Не будет ли для вашей семьи безопасней в наших казармах? — спросил Фалькенберг, — Это можно организовать.
— Ну хоть сейчас все выходит на свет, — ответил наконец Хамнер. — Да, мне будет спокойней, если жена и дети окажутся под защитой. Но я был бы еще спокойней, если бы вы были со мной более откровенны.
— Насчет чего? — Выражение лица Фалькенберга не изменилось.
— Начнем с ваших морских пехотинцев, — сказал Джордж. — Они не похожи на батальон полиции. Я наблюдал за вашими людьми: они чересчур дисциплинированны. И знамена, которые они несут, получены не в результате закулисных политических интриг — здесь или где-то на другой планете. Кто эти люди, полковник?
Джон Фалькенберг улыбнулся уголками губ.
— Я все ждал, когда вы об этом спросите. А почему вы не подняли этот вопрос перед президентом Будро?
— Не знаю. Может быть, потому, что доверяю вам больше, чем Брэдфорду, а президент сразу обратился бы к нему… к тому же, если бы президент уволил вас, некого было бы противопоставить Эрни. Если, конечно, вы ему противостоите… но вы ведь могли и присоединиться к нему.
— Что заставляет вас так думать? — спросил Фалькенберг. — Я подчиняюсь законным распоряжениям гражданского правительства…
— Да, конечно. Хедли так быстро катится в пропасть, что еще одним заговором больше — особой разницы нет… но вы не ответили на мой вопрос.
— Боевые знамена принадлежат 42-му полку морской пехоты СВ, — медленно ответил Фалькенберг. — Расформированному в результате сокращения бюджета.
42-й. Хамнер на мгновение задумался. Порылся в памяти в поисках того, что читал о Фалькенберге.
— Это был ваш полк.
— Совершенно верно.
— И вы привезли его с собой.
— Вернее, батальон этого полка, — подтвердил Фалькенберг. — Женщины моих людей ждут, когда мы здесь осядем. Когда 42-й расформировали, солдаты решили держаться вместе.
— Так что вы привезли не только офицеров, но и солдат.
— Да. — Выражение лица Фалькенберга не менялось, хотя Хамнер пристально наблюдал за ним.
Джордж испытал одновременно гнев и облегчение. Если это люди Фалькенберга…
— Какую игру вы ведете, полковник? Вы хотите чего-то большего, чем плата за ваши войска. И я думаю: не стоит ли мне опасаться вас больше, чем людей Брэдфорда?
Фалькенберг пожал плечами. — Это решение вам придется принять самому, мистер Хамнер. Могу дать вам слово, что мы не причиним вам вреда, но чего оно может стоить? Могу пообещать, что мы позаботимся о вашей семье. Если хотите.
Со стадиона донесся новый крик, громче прежнего. Брэдфорд и подполковник Кордова вышли из-за стола, продолжая беседовать вполголоса. Судя по энергичным жестам, разговор был оживленный: Кордова как будто пытался на что-то уговорить Брэдфорда. И когда они уходили, Брэдфорд дал согласие.
Джордж смотрел им вслед. Толпа снова завопила, подтолкнув его к принятию решения.
— Сегодня же отправлю Лору с детьми в ваше расположение.
— Лучше сделайте это немедленно, — спокойно сказал Фалькенберг.
Джордж нахмурился.
— Вы хотите сказать, что у нас нет времени? Что бы вы ни задумали, это должно произойти не просто быстро, но немедленно?
Джон покачал головой.
— Кажется, вы думаете, что у меня есть какой-то основной план, мистер вице-президент? Нет. Я предлагаю вам отправить жену в наши казармы до того, как получу приказ не защищать ее. А что касается остального, то я только солдат в политической ситуации.
— И в качестве советника у вас профессор Уитлок, — сказал Хамнер. Он внимательно наблюдал за Фалькенбергом. — Удивлены, что я знаю? — продолжал Джордж. — Я заметил, что Уитлок поблизости, и удивился, почему он не пришел к президенту. Должно быть, сейчас у него на совещании не меньше пятидесяти политических агентов.
— Вы наблюдательны, — заметил Фалькенберг.
— Конечно, — горько ответил Хамнер. — Но что толку? Я не понимаю происходящего и никому не могу верить. Вижу части головоломки, но не могу собрать из них целое. Иногда мне кажется, что я должен использовать все оставшееся влияние, чтобы убрать из картины вас.
— Как угодно. — Улыбка Фалькенберга была холодно-вежливой. — А кто в таком случае будет охранять вашу семью? Начальник полиции? Послушайте.
Стадион снова гневно взревел, крик как будто становился все громче.
— Вы победили. — Хамнер встал из-за стола и медленно направился в зал совещаний. Голова у него кружилась.
«Ясно только одно. Джон Кристиан Фалькенберг контролирует единственную на планете военную силу, способную противостоять людям Брэдфорда и разбойникам из партии Свободы, главным противникам. Я не должен забывать о них только потому, что боюсь Эрни», — думал Джордж.
Он повернул в сторону от зала заседаний и пошел в отведенную ему квартиру.
Чем быстрей Лора окажется в казармах морских пехотинцев, тем спокойней мне будет.
А что если отправляю ее к врагам? О Боже, могу ли я кому-нибудь доверять? Борис говорит, что он достойный человек. Не забывай об этом, не забывай. Честь. Фалькенберг человек чести, а Эрни Брэдфорд — нет.
