Ахэнне - Mortal Kombat: Icedpath
— У меня есть моя Стихия, — проигнорировал похвалу старший брат. — И по сути, мне ничего не нужно. Я устал от войны и Охот, от побед и поражений… и от женщин. Я ценю одиночество. И мои игрушки… — он опять ухмыльнулся.
— Красиво, — повторил Саб-Зиро. А что еще говорить?
— Нет. Они — безукоризненны, но — просто лед. А вот тебе удалось создать живое, братик…
Само указал на миниатюрную фигурку, расположенную отдельно. Саб-Зиро припомнил ее: дельфин, что он отдал океану…
— Но… — он вздернул бровь.
— Как твой дельфин попал ко мне? Представления не имею, спроси Не-Мир, коль желаешь…
Само резко обернулся к брату:
— Ты обогнал меня и в этом, малыш! — с неприкрытой, неожиданной обидой выкрикнул он. Саб-Зиро попятился, а его губы растягивала глуповатая алогичная улыбка. Само — признает его превосходство?
(какое там "превосходство"… он — лучший!)
Ха-ха…
— Ты обогнал. Меня. Во всем! — Само схватил одного из атакующих ледяных драконов, сдавил, и обломки хрупко посыпались из его горсти. — Кроме одного — я настоящий воин! Ты — нет. Смирись. А теперь уходи и не смей более оплакивать меня! Ни вслух, ни в сердце твоем! Я — воин! Над могилами воинов не плачут!
Само швырнул в младшего брата изваянием дельфина, и Саб-Зиро поймал его… не то, чтобы он дорожил "шедевром"… но дельфин побывал у Само, и…
— Забудь меня! Я — приказываю!
Прямо в изголуба-белой "стене" раззявилась дверь. Само едва не пихал брата в нее.
— Уходи!
— Прости. Прости, что любил тебя, — тихо сказал Саб-Зиро. — Прощай…
Он занес ногу над порогом.
Само крушил его математичные, бездушные фигуры — с совершенно нехарактерным бешенством, с отчаянием, похожим на лавину — многотонным, безнадежным.
(не плачь о воине…)
Вдруг он замер. Снял маску. Он улыбался — странно, непривычно, но в груди Саб-Зиро екнуло, а озноб прекратил скакать стаей термитов.
— Нашел. Нашел. Я оживлю их… Оживлю, — не обращаясь ни к кому, пробормотал Само. И — брату:
— Знаешь… я понял… я ведь тоже любил тебя…
— …Идиот, дубина стоеросовая…
(так, опять нежные эпитеты? Зато понятно, где я…)
— Эй, Джакс, да он живой! — Лю.
— Не ври! Он ж заперся в хренов Коцит… я сам видел!..
(но я вправду жив)
— Я в порядке, — сказал Саб-Зиро. В порядке — это слабо. Он ощущал невыразимую легкость, словно одна из тяжких гирь-обвинений спала с него.
Само… Он не страдает, и он отыскал формулу его драгоценного искусства. Все будет хорошо, все…
(и он любит меня!)
— В порядке? — недоверчиво уставился Джакс. — А чего довольный, будто не искупался в адском озере, а с Шайной Твейн целовался?!
— С кем? — захлопал глазами Саб-Зиро.
— Это он, Джакс, — захихикал Лю. — Для него торможение — типичное состояние!..
Саб-Зиро рассудил, что обижаться на очередную шутку в его адрес не стоит. Есть дела поважнее:
— Мы перебрались через Коцит?
— Щас! Аж три раза! — фыркнул Джакс. — Я ж твердил — твоя затея с самопожертвованием — просто бред! Так и вышло! Провалялся тут с полчаса… тьфу, ну и рожа у тебя была — что дохлая рыба…
Он запнулся. Неприятное воспоминание: подернутое мертвенностью лицо, и точно градинки в глазницах. Но Саб-Зиро не слушал их, он помчался к Коциту.
— ОПЯТЬ? — взвыли хором спутники.
Нет. Не опять. Он выполнил его долг, и вот…
— Переправа готова, ребята, — невозмутимо сказал Саб-Зиро.
В тягучей прослойке не-Льда, душащего проносящиеся мимо лучи и зазевавшиеся фотоны, покачивался ледяной дельфин. Правда, он вырос до габаритов небольшой лодки. Вполне способной выдержать троих мужчин.
Дельфин плескался в страшной ткани Коцита, точно в морской воде, отражая солнечные блики. Блики — это память… о счастливом летнем дне, когда Смоук и Рокси были живы.
(но Само — мертв… жаль…)
Что ж. Весы уравновесились, правда?..
Океан… океан принимает дары, и возвращает сторицей. Но здесь — не один океан…
(спасибо тебе, Само… ты — подлинный Мастер Льда!)
— Эт-та чего за ерунда? — вылупился Джакс. Лю попробовал дельфина на прочность. Он не тонул. Приглашающе вильнул хвостом, Лю замотал головой: мерещится.
— По-моему торможу не я, — вернул остроту Саб-Зиро.
— Опять твои штучки? — Джакс неохотно ступил на холодное изваяние, дельфин снова дружелюбно вильнул хвостом. Саб-Зиро от комментариев воздержался, тем более, все и так понятно.
(я населил адское озеро… я оживил его — нет, не я… Само…)
Саб-Зиро, как "капитан", вошел на дельфина последним. Он тревожился: не стукнет ли его электрошок восприятия холода, как в обители Само…
Нет. Все нормально.
— Отплываем! — весело сказал Лю. И дельфин самодовольно заскользил по бурлящему от алчности и досады кровавому озеру не-Льда.
— Получилось! — подпрыгнул Джакс.
Получилось. Действительно.
…Импровизированная лодка неспешно поплыла по адскому озеру. Священник и Сатана, наверняка, кусали локти от ярости: Коцит медленно, но верно оставался за спинами путников.
Правда, уже перед тем, как сойти на другом берегу, Саб-Зиро отметил небольшое синее пятнышко между пальцев. Схожее с проказой, оно и было знаком его особой "проказы" — Проклятия Посвящения. Вызвав на дуэль Коцит, он ускорил процесс…
(ледяные статуи Само… интересно, каково быть ими?)
Саб-Зиро потер ладони друг о друга. Пятнышко не исчезло, многозначительно скалясь ему. Он подышал на пятерню, покрывая ее целиком узором инея. Так-то лучше…
Лю и Джакс наперебой делились впечатлениями от поездки, восторгаясь "как замечательно все вышло". Они искренне полагали, будто данная победа досталась бесплатно всем троим. Хей, мы обдурили Сатану и католиков, Не-Мир и межгалактическое Зло…
Они ошибались.
Но Холод пока опекал, а не уничтожал Саб-Зиро. Пока.
И неприятные мысли стоило отложить.
Саб-Зиро ловко спрыгнул на твердую почву, нагоняя спутников.
Зимняя сказка Не-Мира завершилась.
Не-Мир сменил декорации горячими камнями, надоедливым и нудным пепелом. Глупо было бы размышлять, каким образом соседствуют заснеженные скалы и обугленный багрянец.
Не-Мир — никакой логики. Ненависть вместо законов, безумие вместо гармонии.
Искажение.
Удушливый сернистый дым набивался в ноздри и легкие, оседая мелкими серыми крупицами. Путники беспрестанно кашляли, выплевывая скопившуюся серую гадость. Они натянули лохмотья рубашек, сооружая примитивный аналог респираторов. Это немного помогло, но брести приходилось едва ли не вслепую: гадкие испарения невероятно щипали глаза.
Путники не разговаривали. Не-Мир — тоже.
Только треск вернего слоя мелких крупинок псевдо-песка, и нижних камешков. Последние были острыми, набивались в рваные сапоги и царапали ступни. Джакс попробовал разуться, но лишь ухудшил положение. Он попытался выругаться, но язык покрылся мышинного цвета порошком.
Но постепенно серая пыльная буря стихла, воцарилось спокойствие. Защитники Земли наконец-то получили возможность оглядеться и поделиться впечатлениями. Затянувшуюся паузу нарушил Лю:
— Послушайте… — он оглянулся назад, но Коцит давно исчез из вида. — Послушайте, ведь то озеро — это днище ада, верно?
— Да, — подтвердил Саб-Зиро. Если доверять католикам, но эти парни осведомлены об адах и раях получше всех прочих, нет? Он предпочитал считать так… потому что поход явно затянулся. К тому и вел Лю, тема вырисовалась вопросительным знаком, едва их ноги коснулись "этого" берега. Противные испарения задержали обсуждение, но не отменили.
— Тогда Башне следует быть где-то тут? — раскладывал по полочкам Лю, не замедляя шага.
— Вроде того, — поймал идею Джакс. — Это как компьютерная игра, верно? Проходишь кучу уровней, но в конце получаешь приз.
— Или финальную схватку, — согласился Лю.
Они остановились. Саб-Зиро весьма смутно представлял, что такое "компьютерные игры" (кажется, Рокси увлекалась чем-то аналогичным, но его данное увлечение не затронуло: он был убежденным антитехнократом). Но принцип "финала" — свят.
(вроде Чести, а? Коцит — черта, Коцит — грань…)
Чего?
Отличный вопрос.
— Мы миновали все, что можно, — продолжал Лю. — Все уровни — позади, признаться, я ожидал столкнуться с Башней прямо после Коцита… просто, то озеро — это как точка.
О да. Жирная такая точка. Следом за ней — один эпилог в виде Канновой цитадели… но где она?
— Неправильно, — Лю взъерошил носком пепел. — Неправильно, что мы опять тащимся по какому-то заваленному мусором отсеку.
Джакс вглядывался в пепел. Его свербило устойчивое дежа-вю, но пока он не осмеливался высказать его вслух.
— Лю, тебе не идет философствовать, — деланно фыркнул он. — Вперед и с песней!
