Ярослав Коваль - Восторжествовать над демоном
— О чём речь! Тебе я уже доверяю… Считаешь, близок тот день, когда мне будет из кого выбирать? Какой ты оптимист.
— Оставь, я реалист. Ты уже забираешь в руки поводья. Скоро это почувствуют и другие.
Суждение, наверное, было пристрастно, ведь Кербал стоял за меня и, конечно, не хотел бы даже случайно отыскать в своём выборе изъянов. Однако слышать его слова было приятно. Приободрённый, я проинструктировал своих бойцов никого ко мне не подпускать, бодро потребовал экипаж и на скрупулёзно выбранном месте точно между двумя обелисками погрузился всем своим существом в пространства энергии.
Узловая точка располагалась поблизости от религиозной столицы Мониля, но в её сердце я выйти не решился, уж больно мощной и текучей она оказалась. К чему лишние старания и лишний риск — и отсюда теперь прекрасно всё видно, спасибо новому приёму, придуманному на ходу. Как оказалось, всё отлично работает. Рядом со мной вздыхала демоница, и я чувствовал её тоску по утраченным возможностям. Впервые за время нашего общения — по-настоящему.
— Ты слишком бойко взялся обворовывать меня на знания, — горько пожаловалась она. — Так нечестно.
— Где подцепила это «так нечестно», детка? Уверен, у демонов даже подобное понятие отсутствует.
— Ты-то ведь не демон. Я с тобой как с человеком говорю.
— Тогда ещё проще — обижаешься, что я первый до чего-то смог додуматься? У тебя-то готовых рецептов не было.
— Без меня ты бы ни до чего додуматься не сумел.
— Спорно, спорно. — Пламя магии облекало меня, и было так больно, что уже становилось приятно. Сложнее всего было удержать себя в узде, напоминая, что боль не настоящая, что телу и душе вреда не причинит, просто слишком велико напряжение, и мозг объясняет его себе и нервам именно так. — А может, наоборот? И это без меня ты бы не довела начатое до конца?
— Бр-р…
— Детка злится. Ничего, бывает. Посердится и перестанет. Вот скажи-ка — что это у нас такое?
— Ага! Без меня не смог?!
— Работай давай!
Мы распутывали отпечаток общемировой системы вместе и с таким азартом, словно в увлекательную игру играли. Пришлось два раза выходить из состояния сосредоточения, потому что начинало затягивать, причём так мощно, что просто караул. Я и сам следил, и, кроме того, бдительно прислушивался к советам аин, которая в одночасье стала такой покладистой и деловитой (редкие вспышки прежней стервозности не считались, ерунда какая!), что работать с ней теперь было одно удовольствие.
Задача потихоньку обретала вид алгоритма, это облегчало дело.
Я предвидел появление на горизонте представителей Священного совета. Для того и нужны были заблагоговременно озвученные инструкции. Крепкие боевые кордоны заранее опоясали место работ. На все вопросы и требования им велено было отвечать: «Опасная зона, проезд и проход запрещены, вопрос вашей собственной безопасности» и не идти ни на какие переговоры. Теперь, устраивая перерывы в работе, я наслаждался растерянностью священнослужителей, топчущихся в отдалении, за кольцом стражи.
Когда встречусь с ними чуть позже (а это обязательно произойдёт), надо будет держаться со всем возможным почтением и даже принести извинения за доставленные неудобства. Пусть гадают, что я в действительности думаю о происходящем. И как отношусь к ним.
— Уже можно, — подсказала демоница. — Только осторожнее.
Рискованный был жест. Зная, что всё может пойти по любому, самому страшному, самому катастрофичному пути, я мысленно вздохнул, постарался притушить инстинктивно проявивший себя страх смерти — и плавно, очень медленно ослабил поддерживающую основу. Тут ведь речь шла не просто о моём физическом бытии, а, в общем-то, о существовании целого мира. Всё-таки сволочь я — так рисковать миллиардами жизней ради собственных интересов.
Мог бы другой путь поискать…
Несколькими мгновениями позже система поддалась нажиму, а ещё спустя минуту в лёгкие, казалось, хлынул кристальный, пронзительно морозный, чистый воздух. Кстати, вот интересно — отчего по-настоящему чист только ледяной ветер?
— Потому что из него выморозило всю водяную взвесь, впитавшую в себя посторонние примеси. Изучал ведь в школе какой-то там специальный предмет, что-то я подзабыла, как он там называется, так чего спрашиваешь? И что, ёлки-палки, тебя больше интересует-то? Ерунда всякая или дело? Не отвлекайся.
— Что положено, то и интересует. — Я дышал с большим трудом, как при минус пятидесяти. — Как оно всё?
— А ты не видишь разве?
— Я сейчас вообще ничего не вижу. В обоих смыслах.
— Хм… Попробуй уйти в медитацию и сразу обратно. И подожди пока паниковать. Предполагаю, что слепота временная.
— Тоже так думаю.
Мы с ней потихоньку выплывали на поверхность. Обелисков больше не было, энергия медленно успокаивалась, как взбаламученные было оползнем воды озера. Начав это воспринимать, я совершенно успокоился: слава богу, авантюра не оставила меня полнейшим инвалидом. В опорном пространстве, которое монильские маги называли базовым магическим переходным уровнем и считали его основой любой мировой энергии (вроде как дно речного русла — для потока воды), смело всё, что только могло там существовать. А поскольку в тамошнем плане обитают только энергии и магические структуры, то едва ли это страшно. Естественные образования уже начинают восстанавливаться. Само собой, никто из людей никогда не сможет показать такую мощь, чтоб та могла изменить природный порядок вещей.
Физический мир пребывал в полном порядке и покое.
Тогда-то я и ощутил себя по-настоящему счастливым. Наверное, рано было радоваться, но… Я всё ещё жив, а сложнейшая часть дела почти завершена. Последнее время было очень много утомительной работы, сомнений и страхов и слишком мало моментов подлинного триумфа. Да и вообще! Пожалуй, я просто капризничаю. Не так всё плохо. Я просто молодец.
— Так, — сказал во весь голос, медленно поворачивая голову. — Мне нужно поговорить кое с кем. Что у нас со связью? Или только курьеры остались?
— Ты живой? — Это голос Женьки. Как здорово, что он, оказывается, здесь, под рукой! — Белый, как стенка. Смотреть страшно.
— Белый?
— Зелёный. Как Эрмитаж.
— Эрмитаж синий, — весело возразил Огогойник. И этот присутствует. Замечательно!
— Хрен тебе, зелёный! Дальтоник!
— Синий, говорю тебе!
— Ну а Лёшка какой?
— Кто тут ещё из моих? — перебил я набирающую обороты игривую дискуссию.
— Все, кто присутствовал в Мониле. Даже Лана примчалась из Балиата, мы ей отправили сообщение, что с тобой неладно.
— А сколько времени я… того?
— Сутки.
— Вашу мать! Дайте воды. Срочно… Жень, напои меня с рук, я не вижу. В смысле — вообще ничего не вижу.
— Господи…
— Возможно, это временная слепота… Полегоньку. Малыми порциями. — В рот полилось что-то, но вкуса я не ощущал. Словно бумага липла к языку. — Хорошо. И какую-нибудь еду через время дайте. Кстати, повторю: мне нужна связь.
— С кем? С Кербалом?
— С кем угодно, кто сможет сообщить последние новости и принять от меня мои. В общемонильском масштабе.
— С Арранархом хочешь на эту тему поговорить? Сейчас настрою.
— И что это будет за связь? Магии-то… Моими стараниями в Мониле её теперь осталось не особо-то много.
— Интернет.
— Откуда тут Интернет?
— Я заказал две передающие установки (если помнишь, ты давал согласие на покупку), их как раз привезли. Они помогут дотянуться до Малого Ванграма, где уже действует магия. А в Арранарх мобильные станции ввезли ещё месяц назад. Я давал консультации. Помнишь, ты разрешил? Не помнишь?
— Действительно, было такое… Значит, ты сумел окончательно наладить переход от радио к магии? В планетарном масштабе?
— Давно уж. Да тебе было не до того.
— Лёш, садись, я тут шезлонг развернул. Давай помогу.
— Нет. Не трогай. — Чувствительность постепенно возвращалась в тело, и это второй раз за день принесло мне ощущение полного счастья. Вот оно, свидетельство того, что я не парализован, и даже если останусь слепцом, то способен буду стоять, ходить, двигать руками и всё остальное. А это, оказывается, много!
— Алексей, что с тобой? — обеспокоенно спросила Жилан. Она рядом. Конечно, в ней и сейчас силён инстинкт заботиться и помогать. Когда-то мы познакомились при сходных обстоятельствах, только масштаб деяния был поменьше.
— Всё нормально, отходит. Давайте свой шезлонг. Только настройте так, чтоб я почти лежал… Ланочка, дай ещё воды. Я начинаю чувствовать её вкус.
— Есть морс. Хочешь? Он сладкий, голод слегка утолит.
— Давай. А то как бы не гипогликемия…
Морс тоже казался безвкусным, но что-то уже пробилось сквозь отказ шокированных чародейским напором органов чувств. И — что самое главное! — перед глазами начинали брезжить смутные пятна света.
