Владимир Ильин - Восьмой зверь
И даже то, что вино появилось лишь ночью, не было столь важно — он бы оставил все, как есть, как и раньше. Да вот только на утро должны были вернуться хозяева.
Так что придется испортить вечер молодежи. Обходчик замешкался — вот только один глоточек, уж больно погода пакостная.
Старик присел на краешек плетеного кресла и поднес к глазам бутылку, придвигая фонарь поближе.
"Винодельня барона Мавасу". Десть лет выдержки! — Прикокнул сторож, замешкался ненадолго, но все таки расположился в кресле поудобней, вытянув ноги. Такое вино нельзя было пить абы как! Его следовало смаковать, наслаждаться ароматом, перекатывая по языку.
Первый глоток согрел тело, второй настроил на благожелательный лад.
Так уж и быть — он даст им еще десяток минут.
— Извращенцы! — Донесся возмущенный женский голос.
— Я стала графиней и магом! — Старик с удивлением отметил второй девичий голос. — У меня детская мечта исполняется! Чтобы на шелковых простынях, и кровать размером с озеро! Не мешай!
— Без меня! Буду спать на полу.
— У нас украли одеяло! — Возмущённый мужской голос.
— А мы так согреемся. — Нетерпение юности.
— Теперь мне тоже хочется. — Проворчал девичий голос.
— Нам вернули одеяло! — Преисполненный радости голос юноши.
Тихая возня, охи, вздохи напомнили о собственной молодости.
Ничего, время еще есть — вот допью бутылку и пойду будить, — кивнул своим мыслям старик, выудил из под кресла плед и накинул на ноги.
Сон пришел раньше.
Глава 20
Назойливый звук неприятно царапнул сознание. Нечто выбивавшееся из монотонного звука дождя. Иногда он перемежался неприятным скрипом по стеклу, шумом странно знакомого голоса. И хорошо бы списать все это на сон, да вот не бывает столь пакостных снов, не желающих отступить даже после короткого пробуждения.
Ни малейшего желания выяснять природу звука, да и шевелиться не хочется. За ночь комната изрядно остыла — забыли прикрыть створку окна. А тут еще и сырость от одежды, так и раскиданной по полу. Женские наряды наверняка обратились в тряпки — вот вою то будет утром. И не поможет платьям никакая древняя магия, наоборот — ткань растянется, да испортит подшитый узор. Не велика трагедия — нам тут жить пару дней, успеем все выстирать-высушить-выгладить не единожды.
Так не хочется вставать — да и не получится, сложное переплетение моих и девичьих рук надежно удерживает нас троих. Мы лежим на самом краю огромной постели, греемся, закутавшись в одно одеяло. Кажется, даже дышим в тон. А тут этот мерзкий скрип.
— Да сколько можно! — не выдерживаю и поворачиваюсь в сторону окна. Сонная нега моментально слетает — за окном отчаянно жестикулирует сторож, указывая то вниз, то делая характерный жест — ладонью по горлу.
Я выворачиваюсь из объятий, под недовольное бурчание девушек, накидываю рубашку и в пару прыжков достигаю окна — для неспешного движения в комнате слишком холодно.
— Хозяева приехали! — ошарашивает старик, указывая вниз.
— Как приехали? — переспрашиваю спросонья, не понимая, как такое могло приключиться. Весь город штурмует вокзалы и порты, стремясь покинуть беспокойную столицу, а они изволили приехать.
— А вот так, кареты уже выгружаются! Уходить вам надо.
— Понял. Найди служанку, пусть приведет тут все в порядок. — Я открываю ему дверь и пропускаю внутрь комнаты, прикрывая корпусом наготу невест. Так быстрее, не придётся оббегать особняк.
— Сделаю, господин, — тот споро уносится к выходу.
Настойчиво бужу подруг, уклоняясь от попыток ухватить за рукав и вернуть на нагретое место, добиваюсь внимания и кратко объясняю ситуацию. Довольно занятное зрелище — переход от сонной неги к пониманию. А когда они увидели тряпки, в которые превратились белье и платья, то и к тихому ужасу. В таком перед лицом хозяев уж точно не предстанешь — выпорют, не поверив ни в титулы, ни медальону мага.
Розыски в хозяйском шкафу подарили десяток простыней, наволочек, и ни чего похожего на одежду. Помогла служанка, раздобыв пару халатов свободного покроя — явно мужских, но нам не до капризов. Я влез в свой костюм — он хоть и был мокрым, но смотрелся вполне пристойно.
Пока в комнате торопливо перестилали постель и убирали всякие следы чужого присутствия, я напряженно искал пути отхода.
Выбегать через сад показалось несерьезным. Образ двух магов, полуголыми бегущих через подворотни, не проходил критики. Район из приличных, шанс попасться патрулю на глаза весьма высок — и даже золото не поможет, если их сориентировали на троицу беглецов. Вчера мы утащили чей-то медальон, прямо из под носа, и спасла нас от немедленной смерти только неопределенность — аристократы попросту не знали, кому из них не достанется пластинка мага, полагая, что их удача уж точно не обойдет. Сегодня разгневанные владельцы поднимут все связи для нашей поимки.
Я перешел из нашей комнаты в помещение напротив, окнами на дорогу. Отодвинул штору и осторожно выглянул — суета переезда была в самом разгаре. Дождь уже завершился, оставив крупные лужи, в которых стояли три кареты. Из одной, по прокинутым через воду подмосткам из досок, выгружали вещи — слуги споро курсировали меж открытых дверей и крыльцом, складывая многочисленные саквояжи и коробки на вершине крыльца. Вторая карета явно предназначалась для перевозки самих хозяев, и стояла чуть поодаль, освободившись. Третья дожидалась своей очереди на разгрузку — рядом суетился возница, закрепляя двери в открытом состоянии. Так, неплохо — если удастся занять пассажирскую карету, будет просто отлично. Я вышел из комнаты и подошел к лестнице на первый этаж, аккуратно перегнувшись через перила. Настроение вновь скользнуло вниз — дородный хозяин в возрасте, с небольшой залысиной, к огромному огорчению, лично следил за слугами, сгружавшими багаж. Рядом ворковала супруга, поправляя серый камзол мужа — слегка полноватая, но довольно милая особа лет эдак на двадцать моложе, куталась в шаль и изредка грустно посматривала в сторону слуг. Похоже, пока весь багаж не будет в доме — с места они не двинутся. Очень скверно, ибо с завершением разгрузки, кареты покинут подворье. Требовалось что-то придумать — достаточно неожиданное и надежное, что позволило бы пройти через хозяев. Не пожар, понятное дело, и не звук разбитого стекла или драки — владелец этого особняка не в том возрасте, чтобы нестись навстречу шуму или опасности, наоборот — он скорее позовет пожарную команду и стражу, предпочтя наблюдать за действом со двора. Кажется, было подходящее решение.
Через какое-то время по лестнице шумно и быстро, очаровательными вихрями, спускаются красавицы — волосы распущены, глаза горят, лукавые улыбки на лице, халатики небрежно подвязаны, демонстрируя грудь. Позади них тихонько спускаюсь я, дабы не оттенять своим скучным видом двух фурий.
— Дорогой, это было великолепно, — Тина виснет на шее ошарашенного господина и дарует ему легкий поцелуй в щеку. Пока тот в шоке — выпархивает на улицу, пролетает по досочке к карете и спокойно занимает место внутри.
Рядом топчется изрядно озадаченный кучер — уж слишком уверенно выглядела девушка.
— Спасибо, милый, — Джейн торопливо обозначает поцелуй и торопится следом.
Мужчина в ступоре, весь алый. Он открывает рот, силясь возмутиться или сказать что либо, но тут же подхожу я, добивая.
— Чудесная ночь, обязательно повторим, — я неловко целую его в щечку и быстрым шагом покидаю особняк.
Кучер ловит золотой и довольно крякает, залезая на козлы. Стоит прикрыть дверцу — экипаж аккуратно трогается с места.
— Я требую объяснений! — Звенит от гнева женский голос позади нас.
— Дорогая, это не то, что ты подумала!
— А что я должна подумать?
— Но милая, мы же ехали вместе, — растерянно блеет супруг.
— И ты все равно умудрился! Развратник!
— Но я их не знаю! — Искренне возопит мужчина, пока наша карета делает разворот. — Может быть, сторож привел?
— Не смей клеветать на этого честнейшего человека! — Ярится дама. И не скажешь так сразу, что в милом прелестном создании может быть столько звука.
Во всяком случае, за старого знакомого можно быть спокойным. Даже если вытурят, заберу к себе.
Карета, движимая золотой монетой в кармане извозчика, ходко катится по безлюдным улицам — по лужам любителей прыгать нет. Погони можно не опасаться — у хозяев особняка появилось новое и очень интересное занятие. Завершится оно, понятное дело, миром, и парой дорогих украшений в качестве извинения. Иначе и быть не может — не с такой разницей в возрасте меж супругами. То, что началось с расчета, на подозрениях в измене закончиться не может.
— В центр, торговые ряды, — кидаю фразу в слуховое оконце.
— Как скажете, господин.
