Евгений Прошкин - Палачи
— Это был бы… — Столяров посмотрел на Марину и не смог закончить фразу.
— Это был бы мир победившей гармонии, — подтвердил Олег. — Одна-единственная личность, распределенная между миллиардами носителей, которым нечего делить, не о чем спорить и у которых отныне есть только общие планы. Пси-Мастер на самом деле собирался стать Богом.
Михаил зажмурился и энергично потряс головой.
— Бред! — резюмировал он. — Как раз в духе этого психа. Я уверен, что у него ни черта бы не вышло.
— А вот я — совсем не уверен, — возразил Гарин. — До сих пор Пси-Мастеру удавалось все, за что бы он ни брался. Он даже сумел вернуться с того света. В любом случае я рад, что он не успел сделать попытки.
— Ты говоришь, установка прямо над нами? — спросил подполковник.
— Не совсем. Она в восточном крыле, за вентиляционной шахтой.
— Я должен в этом убедиться.
— Разумеется.
Столяров поднялся, сделал пару шагов к двери и вдруг замер, с подозрением глядя на Олега.
— А что, если это уловка? — сказал он. — Если Пси-Мастер все еще живет в твоем сознании, и вся эта история была придумана только для того, чтобы избавиться от меня?
Гарин вздохнул и постарался, чтобы его голос звучал максимально искренне.
— Это не уловка, Миш. Честно. Да пусть бы я даже был сейчас Пси-Мастером. — От такого предположения его самого передернуло. — Все равно я связан. Хочешь — свяжи меня еще сильнее. Хочешь — запри чем-нибудь дверь. Что я такого ужасного могу сделать связанный в запертой комнате?
— Но ты же понимаешь…
— Я все понимаю, Миш. Я бы на твоем месте тоже никому не доверял.
Михаил внимательно посмотрел на Олега, потом перевел взгляд на его жену.
— Марина, тебя мне тоже придется связать. Потому что если Пси-Мастер захочет освободиться…
— Хорошо, — согласилась она и послушно протянула сложенные вместе руки.
— Не так, лучше за спиной, — сказал Столяров. — Встань, пожалуйста.
Марина наклонилась над Олегом и осторожно приподняла его голову.
— Ты потерпишь?
— Постараюсь. — Гарин повернулся к подполковнику и усмехнулся. — Вяжи, вяжи… ментяра!
Пока Столяров ворочал в коридоре что-то тяжелое, подпирая дверь, Олег пронзительно заорал:
— А на черной скамье, на скамье подсудимых…
Стук и скрежет за дверью стихли. Гарин тоже замолчал. Он все равно не знал текста песни дальше первой строчки.
— Фу, — сказала Марина. — У тебя голос как у уголовника.
— Неудивительно. Зона меняет людей. Я уже дважды на этой неделе пил чифир. Правда, в последний раз это была бодяга, галимый вторяк.
— Что с тобой, Олеж?
— Не знаю. — Он улыбнулся беспомощно. — Я почему-то очень нервничаю.
— Не нервничай. Теперь все будет хорошо.
— Все уже хорошо.
Они встретились на середине комнаты и попытались обняться. Сделать это со связанными за спиной руками было совсем непросто. Тогда они поцеловались.
— Я правда не очень страшная? — спросила Марина.
— Совсем не страшная. Ты красивая. Самая лучшая.
— Даже в этом свитере?
— Ну…
— Что «ну»?
— Без него тебе было бы лучше. Помоги мне, пожалуйста.
— В чем помочь?
— Повернись спиной. Ты же можешь шевелить пальцами?
— Бесполезно. — Она помотала головой. — Веревки не развязать. Твой друг вяжет на совесть.
— Я не про это. Расстегни мне брюки.
— Ты что задумал?
— Расстегни, — хрипло повторил Олег.
— Ты совсем псих?
— Да. Теперь давай наоборот. Повернись ко мне. Как это расстегивается?
— Как все пуговицы на свете.
— Мне же не видно. Почему у вас, девочек, все не на ту сторону?
— Это у вас все не на ту. Ты сумасшедший! Сейчас нельзя! Я не помню, когда в последний раз была в душе.
— Плевать! Это все не важно. Ты не представляешь. Я же думал, что тебя нет. Что тебя больше никогда…
— Ну-ну-ну… Только не плачь, а то я тоже зареву!
— Я не плачу.
— Я сказала, прекрати. Выбери что-нибудь одно: либо плачь, либо это самое. А то я чувствую себя как сиротка из анекдота. И аккуратней, пожалуйста. Я еще не совсем…
— Что не совсем?
— Все. Уже совсем. Ты любишь меня?
— Дурочка!
— Это не ответ.
— Люблю. Пододвинься ближе.
— И как ты себе это представляешь?
— Давай как те зомби.
— Что-о?!
— Извини. Облокотись на стол.
— Что ты делаешь, дурачок? Твой друг вернется и застукает нас.
— Слышишь выстрелы? Пока стреляет пулемет, никто сюда не вернется.
— С кем он там сражается?
— Это же Столяров. Он везде найдет, с кем сражаться.
— Дурачок! Какой же ты дурачок! Иди ко мне.
«И раз, — подумал Олег. — И два. И три…»
Цифры путались в голове, несколько раз ему приходилось начинать сначала, но совсем не считать математик не может…
Одеться со связанными руками оказалось намного трудней, чем раздеться. Но в конце концов им удалось привести себя в порядок, прежде чем в коридоре загрохотала отодвигаемая мебель… Единственное, чего они не успели сделать, так это стереть с лиц глупые улыбки. И это не укрылось от Михаила.
— Что такое? — спросил он. — Вы выглядите, как парочка первоклассников, которым удалось стащить с прилавка шоколадку.
Гарин и Марина переглянулись и дружно прыснули.
— Впрочем, это не мое дело, — добавил Столяров. Сам он выглядел то ли чем-то встревоженным, то ли сильно озадаченным.
— Ты нашел установку? — спросил Олег.
— Я нашел комнату, — задумчиво ответил Михаил. — Довольно большое помещение за вентиляционной шахтой. Дверь пришлось взорвать.
— Я же тебе говорила, что был взрыв! — повернувшись к мужу, сказала Марина.
— Ты молодец. Я как-то прослушал, — сказал Гарин. — Так что было в комнате, Миш?
— Дело в том, что до меня эту комнату нашли бюреры. Я потом определил место, где они пролезли, там вентиляционная решетка сорвана вместе с куском короба. Одного карлика я даже застал на месте преступления. Пришлось немного поиграть в ножички. Но бюреры прожили там не неделю и не две. Вся комната по колено… — Столяров замолчал.
— Не надо меня стесняться, — напомнила Марина.
— По колено в этом самом, — закончил Михаил.
— Так что с установкой? — спросил Олег.
— Там полно каких-то обломков с циферблатами и кнопками. Возможно, когда-то они и были установкой, но сейчас это просто мусор.
Гарин наморщил было лоб, но вскоре его лицо просветлело.
— Получается, у Пси-Мастера в любом случае не было шанса! Даже если бы он добрался до установки, воспользоваться ею он бы не смог.
— Получается, так, — подтвердил Столяров, однако в голосе его прозвучало сомнение. — Хоть это и не похоже на Пси-Мастера. Составить такой грандиозный план и проколоться на какой-то мелочи.
— Вообще-то да, — согласился Олег. — Но, знаешь, от отморозков никто не застрахован. Даже злой гений.
— Я надеюсь, под отморозками ты подразумеваешь бюреров?
— Ну да. И их тоже, — широко улыбнулся Гарин. — Кстати, когда ты меня наконец развяжешь?
— Не знаю. Может быть, утром?
Глава двадцать седьмая
Снег шел всю ночь. Он был совсем не таким, каким пугал Олега Столяров. Ничего общего с сине-зелеными хлопьями, которые светятся в темноте. Снежинки были самыми обычными — белыми, шестиконечными и очень красивыми. Они приятно поскрипывали под подошвами ботинок.
Глядя на снежные шапки, выросшие на еловых лапах, было невозможно поверить, что всего в нескольких метрах от тропинки может прятаться коварный мутант или невидимая среди сугробов аномалия. Кажется, это парадоксальное сочетание сказочной красоты и смертельной опасности чувствовали все: и суровый мужчина в синевато-сером экзоскелете, и молодой человек в камуфляже, и девушка в куртке с чужого плеча и летних кроссовках, которая наотрез отказалась примерить обувь мертвого «монолитовца». Они двигались в сторону Припяти, а за их спинами упиралась в небо стопятидесятиметровая вентиляционная труба, упрятанная за решетку.
— А она совсем не такая, как в кино, — сказала Марина.
— Кто она? — не понял Олег.
— Ну, Зона.
— А разве про нее сняли фильм?
— Ну да, сериал. Я как-то включила случайно, посмотрела полсерии. Там еще Гоша Куценко играет, смешной такой, с дредами.
Идущий первым Столяров обернулся через плечо и пренебрежительно бросил:
— С дредами или без дредов, но Гоша Куценко — так себе актер.
— А кто, по-твоему, хороший актер? — спросил Гарин.
— Кто-кто. Например, Машков.
— Владимир Машков? — уточнил Олег и вдруг понял, кого все это время напоминал ему подполковник. — Слу-ушай, а тебе никогда не говорили, что ты на него похож?
— На Машкова-то? — усмехнулся Столяров. — Говорили, и не раз.
