Владислав Выставной - Тварь
— При встрече скажу Буке пару ласковых, — зло пообещал Маус. — Если не сдохну по пути.
— Он не виноват, — Антонов нервно дернул плечом. — Наверное, в этом действительно есть и моя вина: я же обещал ему…
— Заткнись, — оборвал его Маус. — А если особисты скажут тебе, что ты Гитлер, — ты и застрелишься? Хватит ныть и волосы под мышками рвать, давай думать, как выкручиваться будем…
Подумать им не дали. Дробно загрохотали за дверью шаги, щелкнул засов и внутрь ворвались солдаты с автоматами наизготовку. Вышедший вперед сержант заорал, наливаясь кровью:
— На выход! При попытке к бегству расстреливаю на месте! Быстро!
Коридор заметно опустел, только отдельные бойцы суетливо выволакивали на улицу картонные коробки, набитые пузатыми папками. Пленников вытолкали на крыльцо. Перед штабом царило пугающее запустение. Зато прикопанные по соседству танки активно лупили из пушек в сторону отдаленной рощи. И похоже было, что они попросту прикрывают отступление: солдаты активно грузились в бронетранспортеры, с воем уносящиеся куда-то назад.
— Смотрите! — Монах указал вдаль.
Маус с Антоновым присмотрелись и увидели медленно наползающее облако. Странное облако — почти черное, с темно-сиреневым отливом.
— Твою мать… — расширив глаза, медленно проговорил сталкер. — Выброс! И прямо на нас прет!
— А ну заткнулись! — заорал сержант, и Маус получил ощутимый удар прикладом. — Стоять молча!
Над головой со свистом пронеслось звено штурмовиков — выпустило прямо по курсу веер неуправляемых ракет и ушло в разворот в опасной близости от радиоактивной тучи. Роща полыхнула, вздулась огненными пузырями напалма. Так и осталось загадкой — кого там пытались остановить. Было трудно поверить, что вся эта мощь направлена против одного-единственного человека. Пусть его и считали нелюдем.
Взревели двигатели, танки окутались дымным выхлопом и попятились, выползая из окопов. Они не прекращали стрелять. Из догорающей рощи показались какие-то фигуры — они медленно приближались, полыхая огнем и падая — одна за другой. Но следом выходили все новые, и это нескончаемое движение невольно наводило ужас.
Монах перекрестился. Маус тихо и витиевато выругался. Наводчики в танковых башнях откорректировали прицел — и приближающиеся фигуры затянуло дымом разрывов. Но главный враг людей двигался куда стремительнее, и был он прямо над головой: облако выброса приближалось с пугающей неуклонностью. Танки развернулись почти синхронно, причем башни и пушки продолжали неподвижно держать цель. Не прекращая огня, боевые машины начали отступление.
Тут же к крыльцу стремительно подлетел БТР — даже слегка пошел юзом, заклинив колеса при торможении. На броне сидело трое вооруженных бойцов в полной радиационной защите.
— Пошел, пошел! — гаркнул сержант. Задержанных погнали к машине, затолкали в узкий боковой люк между осями огромных колес. Следом полезла охрана. Когда бронетранспортер рванул с места, снова донеся рев реактивных двигателей: в атаку заходило новое звено штурмовиков.
Внутри боевого отделения было темно и душно. БТР отчаянно отрясло — он шел быстро, не разбирая дороги. Трудно сказать, как далеко от опасной зоны они отъехали, но в конце концов машина остановилась, и задержанных повыталкивали наружу — со все той же суетливой грубостью.
Это была довольно обширная поляна, раскинувшаяся между зеленых холмов. Здесь было полно военной техники, по периметру были оборудованы огневые точки, с краю находилась вертолетная площадка, где среди вертолетов-карликов свистел, разгоняя лопастями ветер, огромный Ми-26. Все здесь напоминало военный лагерь — особенно возводимые прямо на глазах большие армейские палатки. В одну из таких их и повели — прямо от бронетранспортера.
В центре приличных размеров похожей на цирковой шатер палатки оказался длинный стол с разбросанными на нем картами. Похоже, что именно сюда переехал эвакуированный из опасного района штаб. Правда, сейчас здесь не было никого. Если не считать сидевшей на походном складном стуле тонкой черноволосой девушки в великоватом ей пятнистом комбинезоне.
— О как! — обрадовался Маус. — И наша крошка здесь, нас дожидается? Тебя-то как взяли?
— Что значит «взяли»? — сухо поинтересовалась Ника. — Я сама пришла. А то от них приглашения не дождешься.
Сталкер запнулся. Даже слегка покраснел. Все-таки эта девчонка умела и отшить как следует, и уесть крепкое мужское самолюбие.
— И зачем же ты сдалась? — поинтересовался Антонов. — Ведь неизвестно, что теперь с нами будет.
— А по-моему, все известно, — мрачно усмехнулась Ника. — Нам предложат сделку.
— Очень может быть, — заметил Монах. — В противном случае нас бы уже отправили в какой-нибудь следственный изолятор. Или бы шлепнули — как чрезмерно информированных.
— У тебя есть какие-то идеи? — косясь на вооруженную охрану, спросил Маус.
— Какие там идеи, — еще больше насупившись, сказала девушка. Голос ее задрожал. — Просто они убьют его — рано или поздно. Бука же как ребенок — уж и не знаю, кто там пытается действовать его руками. Он просто не понимает…
Маус невольно переглянулся с Монахом. Они поняли друг друга без слов. Ну конечно же — как еще могла думать влюбленная девчонка? Разумеется, Бука ее — просто божий агнец, ловко обманутый нечистым. И разубеждать ее в этом бесполезно. Хотя любой из них, наверное, дорого дал бы, что бы их не в меру разошедшийся друг одумался, покаялся и вернул все на круги своя. Только ведь так не бывает. Многие, очень многие уже попали под жернова этой беспощадной силы, и нет никакой возможности доказать, что этот нелюдь, пробивающий дорогу Зоне, — простой добродушный парень, попавший под власть чудовища. Нет, людям этого никак не объяснишь. И военные — они ведь тоже люди. Вооруженные до зубов, насмерть перепуганные люди.
— Конечно, конечно, — сказал Антонов, неловко пытаясь успокоить Нику. — Я готов подтвердить: Бука сейчас — не более чем марионетка, управляемая извне… Я же исследовал его, я знаю!
Он сделал шаг в сторону девушки.
— Стоять! — предупреждающе крикнул сержант.
Тут же полог палатки откинулся и вошел грузный человек в пятнистой форме, в низко надвинутой на лоб полевой фуражке. В тусклом свете, питаемом от генераторов, сверкнули генеральские погоны. Сопровождало его двое подтянутых офицеров, один из которых нес изрядно разбухший портфель. Генерал оглядел присутствующих тяжелым взглядом, посмотрел на охранников, сказал низким, жестким голосом:
— Всем выйти и ждать снаружи.
— Но как же… — неуверенно проговорил сержант, косясь на задержанных.
— Выполнять! — рыкнул генерал. Обернулся к офицерам. — Вас это тоже касается. Никого сюда не впускать!
Он был явно не в духе, и никто не решился спорить. Меньше чем через минуту генерал остался наедине с задержанными. Заложив руки за спину, он медленно прошелся вдоль стола, разглядывая застывших друзей. Наконец сказал:
— Выкладывайте, что вам известно.
Маус едва заметно улыбнулся и невозмутимо поинтересовался:
— А как же ваша хваленая разведка?
Генерал сверкнул взглядом, заиграл желваками, однако сдержался, решив, видимо, избрать пока мягкую тактику.
— Разведка работает, — сдержанно сказал он. — Как раз поэтому вы сейчас здесь, а не на пикнике в своей любимой Зоне. Давайте не будем тратить понапрасну драгоценное время. Выкладывайте все, что знаете про этого нелюдя.
— Так, собственно, нас уже допрашивали… — неуверенно произнес Антонов. Нервно поправил очки. — Лично я все рассказал, да еще за это по физиономии получил.
— Некоторым это не помешает, — заметил генерал. — Чтобы не отрывались от жизни.
— Нет, правда, — серьезно сказал Маус. — Я все как есть изложил. Думаю, остальные тоже ничего не скрывали. Мы действительно не знаем, что происходит.
— Я знаю, — тихо сказала Ника, с вызовом глядя на генерала. — Да и вы знаете. Он просто хочет уйти из Зоны. А Зона не отпускает его, по пятам идет. Так что все это не по его воле происходит.
— Так, так… — произнес генерал. Не похоже было, что сказанное стало для него новостью. — А что же, нельзя ли ему просто остаться — там, в Зоне? Что для этого нужно? Может, не хватает ему там чего-то? Может, еды, может, денег, к примеру?
— Вы что же, хотите заплатить ему, чтобы он убрался обратно? — Монах удивленно вскинул брови. — Боюсь, что ничего из этого не выйдет: дьяволу не нужны деньги.
Генерал пристально посмотрел на Монаха, отвел взгляд, нахмурился. В глазах его появилось сомнение. Он опустил голову, разглядывая носки своих начищенных до блеска ботинок, подумал. Снова поднял взгляд.
— Я хочу, чтобы вы поняли ситуацию, — с расстановкой сказал он, сверля взглядом Монаха. — Я неспроста говорю с вами с глазу на глаз. Наверное, только вы еще можете добраться до него и попытаться переломить ситуацию. Иначе…
