"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13 (СИ) - Ольховская Влада
Жаль только, что перечислить все эти аргументы оказалось некому. С Рафалем никто не спорил, его враг таился внутри. На Первого то и дело накатывала слабость, в ушах гудело, а голова шла кругом. Тени, мелькающие на границе зрения, вернулись, много теней, не одна уже…
Иногда Рафалю казалось, что эти тени подбираются ближе. Они не просто так пришли, они пытаются утащить его в темноту! Но самым страшным было даже не это, а то, что ему хотелось поддаться. В одни моменты темнота пугала его, в другие представала тем самым убежищем, где всегда хорошо и спокойно, где нет боли и зла… Просто забраться туда и наконец-то уснуть в безопасности…
Он давил в себе это желание, выжигал его изнутри. Нельзя так поступать, ведь иначе большую часть задания придется выполнять Лавинии! Да и пугать ее Рафаль не хотел. Он прекрасно знал, что она его любит. Он держался за эту любовь, потому что в его жизни, начавшейся в лаборатории, да там по большей части и прошедшей, не было ничего дороже.
Тени лгут, их обещания ничего не значат. А вот Лавиния настоящая! Она останется рядом с ним до конца, они вместе покинут Марс. Она дождется, пока он немного отдохнет и станет прежним. То счастье, которое они разделили здесь, лишь начало пути, дальше будет лучше, намного лучше!
Поэтому Рафаль двигался первым, принимал на себя большую часть атак и берёг Лавинию всеми силами. Он то и дело позволял ей отстать, чтобы он успел расчистить путь. Ему было несложно, мысль о том, что с Лавинией все в порядке, помогала ему восстанавливать силы и поскорее заживлять раны.
Ну а потом он услышал ее голос. Рафаль уничтожил очередную группу роботов быстрее, чем ожидал – и быстрее, чем ожидала Лавиния. Она все еще оставалась где-то в стороне, он пошел за ней. Тогда он и услышал голос, услышал слова… Мир пошатнулся и как будто выцвел.
Сделка, значит… Сделка с Фетъе – этот голос Рафаль тоже узнал. Новый поводок, тонкая игра. Ложь, все, что было сказано… Все эти обещания, все взгляды и признания…
А он повелся. Идиот доверчивый… Рафаль вспоминал все те моменты, что они с Лавинией разделили на Марсе, и каждый теперь представал в совершенно ином свете. Мальчик, влюбленный в девочку, милая романтика… Как можно было? Все оставалось на виду, Лавиния даже особо не напрягалась! Ей было и не нужно. Он подставился сам.
Гнев и стыд полыхали в его душе с равной силой. Касаться воспоминаний, связанных с Лавинией, было больно – но он не позволил себе остановиться. Это было заслуженным наказанием за наивность. Рафаль будто вскрывал загноившуюся рану, и это ослабляло его. Гул в ушах звучал совсем громко, тени подкрадывались все ближе, тянули к нему руки… Ему не за что было держаться. Не за что с самого начала, его скала среди бури оказалась миражом.
Но если так, зачем вообще пытаться? Ему от этого никакой пользы, только боль, усталость и непонимание. На этой стороне все от него чего-то хотят, требуют, не верят его жалобам и используют его. На той стороне тишина и покой. Может, хватит уже думать о других? Мучать себя каким-то придуманным долгом? Пусть разбираются сами, они все это заслужили!
Рафаль, еще пару секунд назад задыхавшийся от боли, выпрямился и мягко, печально улыбнулся.
А потом он наконец позволил теням его забрать.
Это были самые долгие часы в жизни Зарии – и вместе с тем самые короткие. Лежа на полу металлической клетки в паре шагов от мертвого зверя, она все пыталась понять, как ей быть дальше.
В какой-то момент хотелось забыть обо всем и молить о пощаде. Когда остальные придут, упасть перед ними на колени, плакать, умолять, заверять их, что это была досадная ошибка… Смерть всегда страшна, а когда жизнь только началась – вдвойне. И все же Зария знала, что не пойдет на такое. Она уже один раз поддалась страху, получила право не умирать, как подачку. Но разве это стало для нее полноценной жизнью?
Были мысли и о сопротивлении. Из-за травм Зария пока не могла толком использовать телекинез, но она знала, что через пару часов кое-что вернется. Правда, для полноценной битвы этого не хватит… Она ведь тут не одна со способностями. В свои лучшие времена Зария смогла бы противостоять любому из телекинетиков в их группе – в битве один на один. Так ведь никто тут не собирался допускать честный поединок! Они уже один раз накинулись на нее всей сворой, и они сделают это снова.
Хотя вариант с сопротивлением она оставила как план Б. Возможно, если они снова начнут избивать ее, появится смысл напасть, просто чтобы спровоцировать их на быстрое и безболезненное убийство.
Порой, когда она уставала от страха, воображение рисовало совсем другую картину. Она не будет молить их о пощаде и унижать себя дракой, которая их только позабавит, тоже не будет. Когда придет ее час, она проследует к месту казни с гордо поднятой головой. Она не станет плакать, она будет смотреть на окружающих со спокойной уверенностью до последнего.
Впрочем, Зария знала, что и это не вариант. «Смерть» и «я» отказывались становиться в одно предложение. Она не могла спокойно принять то, что было для нее совершенно противоестественно.
А потом время ожидания, тянувшееся целую вечность, вдруг закончилось, за ней пришли. Зария слышала, как на базе готовились к чему-то, уловила даже звук строительных работ. Но из клетки было не разглядеть, что там происходит, и к пленнице никто не подходил. Все прекрасно знали, что она сделала, к ней относились так, будто от нее можно заразиться смертью.
Когда подготовка была закончена, за ней пришли – двое солдат и Броган. Солдатам предстояло вытащить ее, если она начнет сопротивляться, а Брогану – блокировать ее телекинез, если сила вдруг вернется. На мертвого зверя никто из них уже не смотрел, эту тварь наверняка вскроют позже. Пока же следовало разобраться с живой проблемой.
Зария все еще чувствовала себя отвратительно. Солдаты специального корпуса восстанавливались быстрее обычных людей, однако и для них эта скорость была разной. После того, что с ней сделали вчера, Зарии требовалось два-три дня покоя, чтобы прийти в себя окончательно. Но теперь это стало бессмысленным, и, чтобы сохранить остатки гордости, она сама поднялась на ноги. Тело пульсировало болью, голова кружилась, однако телекинетику удалось не упасть, и это уже было неплохо.
Солдаты смотрели на нее без злости, даже с легким сочувствием, которого все равно было недостаточно для того, чтобы помочь ей. Броган же не скрывал своего презрения.
– Видела бы ты себя сейчас, – усмехнулся он. – Опухшее ничтожество. Тебе дали роскошную жизнь, а ты предпочла вот это… Оно того стоило?
Отвечать этому ублюдку не хотелось, однако Зария слишком хорошо знала его. Если Броган сочтет себя оскорбленным, он ударит так, что она до самой смерти будет собственными ребрами отплевываться.
– Я сделала то, что должна, – только и сказала Зария.
– Да уж, мозгов как не было, так и нет… Хотя оно и к лучшему. Сколько еще таких «спящих» может быть среди нас? Пусть на тебя посмотрят, может, это чему-то их научит!
Ее казнь, как и ожидала Зария, собирались сделать показательной. Из нескольких погрузочных платформ соорудили некое подобие сцены, перед которой собрались все обитатели базы – от рядовых солдат до сенатора. Саанви Скайлер стояла на сцене, и выглядела она не разозленной или возмущенной, а безмятежной. Она была человеком, который управляет всем, а Зария стала песчинкой под ее ногами.
Телохранители на сцену не полезли, они остались в первом ряду. И вот они как раз, в отличие от сенатора, на эмоции не скупились. Сочувствовать Зарии не собирался никто. Просто кого-то она бесила, кого-то смешила, кого-то раздражала тем, что на нее пришлось потратить столько времени и сил. Зария надеялась, что хотя бы Кейти, маленькая Кейти, проявит немного сочувствия, задумается, испугается… Куда там! Хилер, глядя на нее, ухмылялась с истинным злорадством.
Зария перевела взгляд со своих недавних товарищей на солдат. Они как раз относились к ней по-разному, хватало и тех, кого, казалось, угнетало устроенное из казни шоу. Однако защищать пленницу открыто никто не собирался, они прекрасно знали, чем это для них закончится.