Виктор Глумов - Чистилище. Живой
Чистый вздохнул так шумно, словно выключился пылесос:
– Меня зовут Кирилл. Твое имя я слышал. Итак, Андрей, вряд ли я знаю что-то, чего не знаешь ты. Я был на службе, когда поступил приказ надеть «химзу» и противогаз, я даже жене ничем помочь не сумел! Потом нас погрузили в бээмпэ и куда-то повезли. Никто ничего не знал, все подчинялись приказу. Минут через десять мир сошел с ума. Привезли нас в подземный бункер, где это, я тебе не скажу, хоть четвертуй меня. Несколько сотен простых смертных и сливки общества: депутаты, мажоры, олигархи. Учеными – и теми пожертвовали, за что сейчас расплачиваются. Мне, можно сказать, повезло. Хотя это как сказать. Живешь, как крот, солнца не видишь. А когда видишь, трясешься, что тебя пристрелят или разорвут.
– Так вы не знаете, что это за вирус? Хоть разработки ведутся?
Кирилл пожал плечами:
– Нам говорят, что ведутся. Куда-то посылают экспедиции… Ни одна еще не вернулась. Ученых-то практически нет. Вот и приходится по крупицам добывать знания – компьютеры и прочие приборы скоро испортятся, и мы одичаем, не сможем сами себя поддерживать, и тогда…
– Но хоть что-то вы ж выяснили.
– Да, но ты знаешь столько же, причем пришел к этому своим умом: вирус распространяется через воду, погибает только при нагревании воды свыше ста сорока градусов. Все. Зараженные, такие как ты, рано или поздно…
– Да. Наверное, за это вас ненавидят: вы не рискуете в любую минуту…
Чистый расхохотался:
– Мы рискуем еще больше. Вы ходите под солнцем, купаетесь, дышите… Мы все время живем в страхе, что произойдет разгерметизация, и… Выходя на поверхность, мы опять боимся, потому что сама природа против нас. Еще и военные шныряют, шагу ступить не дают.
– Но хоть кто-то из ученых уцелел? – чуть ли не взмолился Андрей.
– Да, но я их не видел. Это все, что я знаю.
– А я знаю, как переделать бензиновый двигатель на спиртовой, знаю, чем заменить там резиновые прокладки, как сделать ветряк и паять электронные платы. Знаю, что дети и подростки не мутируют, у меня куча книг, которые предстоит изучить…
– Надеюсь, ты успеешь хоть что-то.
Андрей криво усмехнулся:
– Я мог бы пригодиться со своими знаниями. А ты… просто держи меня в курсе. Помнишь кольцевую развязку на Волковском шоссе? – Чистый кивнул. – Я поставлю там ящик, где буду оставлять тебе послания в августе и феврале. Проверяй его иногда. И ты, если что-то узнаешь про вакцину, сообщай. Договорились? – Андрей протянул руку, чистый поколебался, но пожал ее – кожи коснулась теплая резина костюма.
Андрей взял щенка на руки и пошел прочь, уже за его спиной Кирилл назвался двадцать третьим и по рации вызвал подкрепление.
Посадив щенка в корзину со сгущенкой, Андрей понес ее туда, где оставили грузовик. О новом знакомом Андрей решил пока друзьям не говорить.
При выезде из города он попросил Макса остановиться на кольцевой развязке, он послушался, но сказал:
– Гайцы бы меня за это поимели. – Он прищурился на солнце, почесал за ухом скулящего щенка. – Все-таки мир в нынешнем его виде не так уж и плох: ни полицаев тебе, ни гаишников, ни налоговой. Живи и радуйся, правда, недолго. А вообще, мужики, хорошо, что мы встретились именно таким составом. Наверное, на базе собрался цвет человечества. Может, щенку сгущенки дать?
Последние его слова Андрей слышал уже краем уха, он потащил алюминиевый ящик, примял траву на краю круглой клумбы, поставил его, как собачью будку, и написал черным маркером на фанере: «Привет, Кирилл, жди вестей. И помни: ты мне должен целую жизнь». Отойдя на проезжую часть, Андрей убедился, что ящик видно, залез в «бардак».
– Что ты там делал? – поинтересовался Влад, опустив стекло.
– Оставлял послание чистым, – не стал лгать Андрей.
Макс вскинул бровь:
– Ты серьезно?
– Посмотрим, сработает ли.
– Псих, – резюмировал Пашка, завел мотор второго грузовика.
Бой чистых и зараженных сместился к югу. Все реже стреляли автоматы, гранаты уже не взрывались. Андрей надеялся, что его новый знакомый уцелел.
* * *На базу прибыли вечером. Когда грузовики выстроились, готовые заезжать на территорию, а Андрей вылез из «бардака», чтобы постучать в ворота, кто-то радостно заголосил:
– Ура! Они едут!
Залаяла собака. Звонко рассмеялась женщина, ее смех утонул в рокоте мотора. «Бардак» на территорию базы не загоняли, он остался стоять у стены. Грохотнула щеколда, и Влад помог Андрею развести створки ворот в стороны. На стоянке уже ждали мужчины, готовые таскать тяжести, женщины, ожидающие своих мужчин, и дети, которым Макс обещал что-нибудь вкусное. Таня с малышом на руках стояла чуть в стороне. Заметила Андрея, и ее лицо посветлело.
После родов она немного поправилась. Удивительное дело, но ей это шло. Щеки округлились и зарумянились, бедра приобрели аппетитные формы.
Заперев ворота, он побежал к ней:
– Видишь, я вернулся, как и обещал. Иди домой, я должен помочь разгрузить машины.
Детвора тискала щенка. Никита поднял его, прижал к себе и предложил:
– Дозором назовем.
Юлька топталась рядом, уперла руки в боки:
– Какой это тебе Дозор, когда она – девочка.
– Сама ты… – Никита поставил щенка на ноги, сел на корточки и двумя пальцами поднял хвост.
– Ну и?
– И правда девочка, – подтвердил Мишка. Щенок смирился со своей судьбой и не сопротивлялся. Наверное, он решил, что чудовища собрались его разорвать на тысячи маленьких щенов.
Юлька отогнала детвору от животного, заслонила его собой:
– И вообще, это папин песик! Пусть папа его называет!
Макс уже подавал Лёнчику картонные коробки, возле которых огромной квочкой хлопотала Мама Валя:
– Ох, сгущеночка! Кормильцы вы мои! Я ж вас расцелую за сгущенку! Полдуши за баночку! – Она подняла тяжелую коробку, чтобы положить на тачку, выронила ее – банки рассыпались по полу. Сама она упала на четвереньки, опустила голову. Андрей бросился, чтобы помочь ей, но остановился в паре шагов. Макс уже доставал пистолет:
– Уводите детей. Уходите отсюда, живо.
Детвора бросила свои шалости. Подростки сразу сообразили, что дело неладно, и стали выгонять мелких. Юлька схватил щенка, зажала под мышкой, второй рукой схватила Никиту и поволокла за собой. Андрей развернулся прыжком и заорал:
– Проваливайте отсюда! Живо!
Женщины переглянулись и тоже начали пятиться. Кто-то читал «Отче наш». Мама Валя встала, как бегун на старте, повернулась к Андрею, оскалилась. Макс выстрелил ей в спину. Он стрелял, пока не высадил в существо, которое недавно было Мамой Валей, весь магазин ТТ, а она все продолжала идти и, казалось, не чувствовала боли. Потом рыкнула, заорала и упала на подкосившиеся колени, встала на четвереньки, и ее горлом хлынула кровь. Женщина распласталась на животе, протянула к Андрею руку, и ему почудился упрек в ее глазах. «За что, деточки? Разве я плохо вас кормила? Разве не был мне сыном или дочерью каждый из вас?»
