Александр Тестов - Варяги
Атли решил, что это его последний крик отчаяния, его воины дожимали врага, хотя и сами несли значительные потери. Ярл данов прищурил свой единственный глаз в полумаске шлема и заметил, как от соседнего корабля хольмгардцев отходит только один его драккар. Второй так и остался дрейфовать пустой, мертвой хваткой вцепившись в судно врага. Но пока счет был в пользу данов, два потерянных драккара хольмгардцев против одного. Освободившийся от противника драккар данов, сделав поворот, стал сближаться с «Торгейром». Но тут отчаянные хольмгардцы перешли в контратаку и перепрыгнули на флагманский корабль данов. Атли вовремя заметил опасность. На «Торгейре» рядом с ним было всего пять воинов, все остальные либо погибли, либо добивали врага на его судне. А десяток хольмгардцев, во главе с победителем Кнуда, ринулись на ярла, явно намереваясь убить его. Атли не был трусом, никогда не был, но он должен закончить бой и победить не только этих, но и тех, на ладьях, что уже подошли теперь уже к его боргу. Ярл данов запрыгнул на борт, встав одной ногой на свой, а другой на чужой борт.
– Один! – воскликнул ярл, вскинув руку с обнаженным мечом, призывая своих воинов.
Натиск хольмградцев был подобен урагану. Вдесятером они навалились и, орудуя щитами, потеснили данов. Ярл Атли Лейвссон не посмел спрыгнуть на дно захваченного драккара хольмгардцев, тем самым выйдя из боя, это было бы слишком. Но его призыв уже был услышан, даны перепрыгивали на свой драккар, и ярл решил вмешаться. Он спрыгнул с борта на рум, рубанул, ударил щитом, опять рубанул, на сей раз более удачно. Хольмгардец упал. Атли сошел с рума и оказался перед воином в кольчуге, зарубившим его хускарла Кнуда.
– Валуй! – позвал окольчуженный, и ярл данов увидел рядом с ним того бородача, что дрался плечом к плечу с ярлом хольмгардцев.
Атли мгновенно ударил бородача щитом, а меч обрушил на воина в кольчуге. Щитом ему удалось чуть отодвинуть бородача и в образовавшуюся прореху тут же протиснулся дан с секирой. Теперь Атли остался один на один с победителем Кнуда. Ярл, прикрывшись щитом, всем телом прыгнул вперед, намереваясь свалить противника. Но тот, отставив правую ногу назад, уперся, словно баран, и принял ярла на щит. Они столкнулись, щиты ударились умбонами. Атли попытался рубануть наотмашь сверху, но хольмгардец поднял свой щит выше. Удар не получился. Тогда ярл навалился сильнее и саданул ногой под щит. Но его противник в этот же миг сделал то же самое и их ноги столкнулись. Ярл сразу отвел щит чуть на себя и принялся делать резкие, короткие толчки, пытаясь вывести противника из равновесия. Несколько мгновений они бодались щитами, словно бараны в брачный период, пока рядом с ярлом не возник бородач, управившийся с даном с секирой. Атли почувствовал взмах и молниеносно отпрянул от хольмгардца в кольчуге. Потеряв опору, на которую тот давил щитом, окольчуженный немного провалился вперед. Но могучий удар бородача уже нельзя было остановить. Ярл сделал еще шаг назад, и меч бородача врубился в ребро щита хольмгардца в кольчуге. Атли хотел отступить еще на полшага, чтобы лучше замахнуться, но задел за рум, оступился и, не удержав равновесие, плюхнулся на скамью. Меч бородача крепко застрял в щите, и хольмгардец, отбросив его, кинулся на ярла…
* * *Глава медвежьего рода видел, как викинги выкосили два драккара, убив на них весь экипаж. Но и здесь, на его драккаре было не лучше. Северяне быстро подавили сопротивление почти бездоспешных и плохо обученных вепсов. Павел чуть не плакал, наблюдая, как гибнут его воины. Лишь немногим из них удалось убить нескольких врагов. Викинги работали слаженно, им было не в новинку вести сражение на воде. А вот вепсы совсем не были мореходами и биться в тесном пространстве ладей были не приучены. Павел узрел, как пять или шесть вепсов, не выдержав натиска противника, побросали оружие и кинулись за борт в надежде найти спасение на берегу.
На его драккаре лишь новгородцы бились с врагами на равных, не подпускали тех к носовой части, где стоял глава медвежьего рода. Рядом с Павлом, прикрывая его щитом, дико озираясь по сторонам, стоял Юски, последний из вепсов, оставшихся на корабле. И все же викинги шаг за шагом теснили новгородцев, хоть те и храбро отдавали свои жизни, перегородив собой ширину драккара. На миг Павел заметил на соседнем драккаре друга, который, взмахнув мечом, вскочил на борт вражеского судна, увлекая за собой воинов, а затем он сам едва успел уклониться от брошенной сулицы. Северяне прекрасно видели, кого так яростно защищают бойцы, и пытались поразить главу медвежьего рода. Вторую сулицу Юски принял на щит. Наконечник глубоко засел в досках, но вепс не опустил потяжелевший щит.
– Кажется, кранты, – прошептал Павел, видя, как новгородцы, потеряв еще двоих ратников, подались на шаг назад.
Третья брошенная сулица вонзилась в носовую фигуру драккара всего в нескольких сантиметрах от головы Павла. Глава рода видел того, кто бросал, и его обуяла такая досада от своей беспомощности, что он именно в этот момент пожалел, что не упросил Вадима показать ему пару приемов. Павел схватил застрявшую сулицу двумя руками, раскачал и выдернул. Он раньше только один раз пробовал кидать копье, в Выборге, на фестивале. Услужливые реконструкторы дают за пару целковых попробовать свои силы. Павел со всей накопившейся злостью метнул сулицу в викинга. Бросок на «дурака» к великому изумлению Павла попал в цель. Наконечник с силой ударил северянина в шлем. Защита выдержала, сулица отскочила, но воин качнулся и упал с рума прямо на щиты своих товарищей. Падающее тело придавило двоих викингов, образовалась брешь в строю, чем и воспользовались новгородцы. Сразу несколько секир опустились, добивая упавших. Юски тоже сумел использовать этот короткий миг сумятицы в строю викингов. Он опустил щит, с трудом, но все же извлек из досок торчащую сулицу.
– Давай еще разок, – предложил вепс, протягивая копье.
Павел принял сулицу, но тут с вражеского драккара прилетел топор. Лезвие больно садануло в левое плечо, но, хвала Юмалу, кольчуга выдержала.
– Ёпти, – Павел поморщился от боли, но, заметив бросавшего топор викинга, он, на миг забыв про боль, размахнулся и послал сулицу в цель.
Копье полетело неуклюже, как-то под углом и все же умудрилось воткнуться викингу в бедро. Правда, совсем неглубоко. Северянин выдернул сулицу из плоти и, перехватив ее в боевое положение, хотел было размахнуться. Но глава медвежьего рода был так зол, что, пока викинг возился с сулицей, подобрал ударивший его топор и запустил в обидчика. Пока топор кувыркался, Павел успел вспомнить слова друга: «Топор обоюдоопасное оружие, как ни попадет, все равно больно, лишь бы посильнее кинуть». А кинул Паша будь здоров! Топор не докрутил всего пол-оборота и вломил обухом викингу в грудь. Пашин обидчик согнулся, хватаясь свободной рукой за ушибленное место. Он опустился на колено и, чтобы не упасть за борт, уперся о копье. В его сторону Павел больше не смотрел. Во-первых, заныло плечо от удара топора, а во-вторых, перед ним и Юски осталось всего трое новгородцев.
