Андрей Попов - Солнечное затмение
Пьер страшно томился душой от собственного несовершенства. А нынче ему стало так плохо, что он решил отменить всякий сон, поднялся с лавки, снова встал на ноющие колени и принялся вслух читать манускрипт...
руна десятая
"Охота порою на весь белый свет
В душе наболевшее что-то изречь.
Да весь свой блуждающий мысленный бред
В какую-то ясную форму облечь."
Король Эдвур кроме своего камина с танцующим огнем имел еще одно визуальное пристрастие. Он иногда наблюдал за ходом времени. Четыре бегущие стрелки на циферблате приводили его философствующую часть ума к глобальным выводам. Время, так тихо и незаметно текущее в стенах его дворца, является слабым ручейком, вливающимся в огромный вселенский поток. Если верить тому, что наш мир движется в жидкой Протоплазме, состоящей только из одного времени и не из чего более. Там его -- целый океан. Безграничный и необъятный. И это самое время каким-то образом просочилось сквозь трещины пространства в мир живущих, достигло стен его дворца и в данный момент неустанно вращает эти четыре стрелки. Эдвур почувствовал, как нечто бесконечное может капля по капле истекать прямо на его глазах. Циферблат часов по дуге был разделен на десять секторов, каждый из которых -- еще на десять маленьких частей. Самая быстрая и самая длинная стрелка отсчитывала мгновения. Та, что помедленней, указывала циклы. Третья из них своим острием отмечала текущую эллюсию. Ну а четвертая, самая-самая медлительная, двигалась так вяло, что проходила единственный сектор за целую декаду. Порой казалось, она вообще не работает -- просто стоит на месте. А кто-нибудь из придворных изредка ее украдкой передвигает.
Время -- самая непознанная стихия в черной вселенной. Король Эдвур всякий раз отходил от часов именно с этой мыслью. Их проникновенный бой всюду сопровождал его быт и вошел в такую же привычку, как удары собственного сердца.
-- Ваше величество, прибыл герцог Альтинор. -- Жозеф произнес это вполголоса, понимая, что монарх занят важными помыслами.
-- Да, да! Зови немедленно!
Альтинор уже начал привыкать быть для короля самой влиятельной фигурой, и входил в его покои с той же вольготностью, как в свой замок.
-- Ваше величество, все ваши указания выполнены. Я подобрал эскорт из двадцати славных воинов, а во главе их поставил лейтенанта Минесса. Он отличился в боях за Ашер и предан вам как пес.
Эдвур удовлетворенно кивнул.
-- Я был уверен, советник, что на вас всегда можно положиться. Вы отлично справляетесь со своей должностью. Если бы была возможность повысить вас в карьере, я бы давно это сделал, но вы старший советник короля Франзарии... Куда еще выше? Одно меня несколько беспокоит...
-- Говорите, государь. Что-то не так?
-- Все так. И лейтенант Минесс славный воин. Мне о нем нередко докладывали. Но все же -- лейтенант... -- Эдвур вместе с собственным языком жевал производимые им слова, морщился, пожимал плечами. Герцог по этим странным жестам при всей своей проницательности сразу и не сообразил, что его смущает. И король пояснил: -- Царь Василий очень влиятельная фигура в черной вселенной. Лейтенант -- это, конечно, хорошо, но несколько небрежно. К нему бы от моего имени послать человека повыше званием и попредставительней.
Тут герцог почувствовал, как его лоб покрывается влагой. Пот, столь явный индикатор душевного волнения, нельзя было скрыть никакими усилиями воли. "Только бы этот олух с короной напяленной на мозги не вздумал послать меня! Нет, Эдвур, к моим стратегическим планам данная идея никак не клеится!". Альтинор насколько смог изобразил заискивающую улыбку, даже погладил лежащего на кресле кота и... ничего не сказал. Продолжал слушать и в то же время активно соображать.
-- К царю Василию должен прибыть человек высокого сана. Только такой жест поможет укреплению нашей дружбы и, если понадобится, военного союза. -- Эдвур выждал длительную паузу, в течение которой сердце Альтинора стучало ощутимее маятника часов. -- Скажите, советник, какую кандидатуру вы бы предложили?
Резкий и облегченный выдох... Сердце сразу успокоилось. Примерно в тот же момент герцогу пришла в голову одна безумная и авантюрная идея. Он сам еще понятия не имел, к чему она приведет, но знал, что в его личной стратегии начинается очередной психологический этюд. Сейчас ему могли помочь только два имеющихся в наличии качества: это дар риторики и проникновенный гипнотический взгляд, способный внушить собеседнику что угодно. Именно он порой выручал герцога из самых безвыходных ситуаций.
-- Ваше величество, эта отличная идея -- вручить на сохранение дочь царя Василия человеку из вашего окружения. Действительно, дружба с рауссами имеет для нас большой вес. Признаюсь, мне несколько стыдно. Я, как старший советник, сам бы должен выдвинуть эту мысль. Но теперь лишний раз убеждаюсь, что мой король поразительно умен...
-- Ладно, ладно, хватит лести. Она вам совсем не к лицу. Назовите лучше какую-нибудь кандидатуру. -- Эдвур подошел к камину и слегка пошевелил сапогом поленья. Театр огня вспыхнул от внезапного вдохновения. Языки пламени с благодарностью лизнули его ногу, а сноп искр он всегда трактовал как праздничный салют в свою честь.
Альтинор вдруг с ужасом для себя понял, что в его голове родилась не просто очередная интрижка, а глобальная космополитическая авантюра. И если он ее удачно провернет... "Только бы, -- думал он, -- отыскать подходящие слова. Только бы суметь укротить этого ручного зверя, который именует себя королем!".
-- Мой государь, то, что я сейчас вам скажу, поверьте: скажу с болью в душе. Я бы в жизнь никогда не коснулся этой темы, если бы вы сами не дали повода. Я имею в виду... будущее нашего трона. К сожалению, ни один из нас не вечен, и короли в том числе. После вас престол Франзарии должен занять человек такого же ума и таких же волевых качеств. Он должен продолжать ваше дело так же профессионально. Лишь в этом случае Франзария сохранит статус самого могущественного миража. Но ваш сын Лаудвиг... -- после этих слов Альтинор так громко и так сокрушенно вздохнул, что, пожалуй, уже начал явно переигрывать свою роль. -- Мне больно об этом вам напоминать, но все его попойки, шатания по барам да по непотребным девкам... Признаюсь, я лично его трезвым вижу реже редкого. Простите еще раз, мне сложно представить, как человек с таким характером будет нами управлять.
Король хмуро смотрел в огонь. На его лице лихорадочно меняли свою яркость красные тени.
-- Не извиняйтесь, герцог. Вы абсолютно правы. Единственный, кто из моих сыновей был достоин трона, так это покойный Жерас.
-- Нет, ваше величество, вы только не подумайте, будто я что-то имею против Лаудвига. Он высокий, статный, красивый: со всеми внешними данными правителя. Ему не хватает только... настоящей мужской закалки. Пусть бы он на деле доказал, что достоин трона. Пусть бы заслужил уважение всего двора, ваше личное уважение, да и в собственных глазах поднялся бы на целую голову.
-- Иными словами, простыми и бесхитростными, вы предлагаете послать его? -- Король подошел к своему креслу, схватил нагло дремлющего там кота, приподнял его вверх и некоторое время смотрел в его нахальную морду. Кот вяло зевнул, задрыгал задними лапами и, не обнаружив под ними опору, цапнул монарха зубами за палец. -- Ну и паразит ты!.. Извините, герцог, это я, разумеется, не вам. Хорошая идея, кстати.
-- Сразу хочу заметить, у него будет надежная компания. Во-первых, князь Мельник, далее лейтенант Минесс и еще двадцать человек отлично подготовленных вояк. Их путь будет пролегать лишь по тем миражам, которые либо находятся с нами в дружбе, либо сохраняют нейтралитет.
Король сложил руки замком и задумчиво послонялся в бессмысленных направлениях. Приподнял одну бровь, затем другую и сказал:
-- Ладно, будем считать дело решенным. Пусть отправляются в путь. Чем скорее, тем лучше. Еще одной проблемой будет меньше.
-- Да, осталось только составить послание...
-- Какое послание?
-- Письмо для царя Василия. От вашего имени. Думаю, оно необходимо.
-- Ах, да... Да, конечно. -- Эдвур окликнул слугу: -- Жозеф! Тащи, бездельник, чернила, перо и бумагу! Немедленно! И если вздумаешь явиться ко мне в заспанном виде -- тотчас разжалую!
Перечисленные канцелярские принадлежности легли на стол прежде, чем король успел придумать новую реплику. Да, впрочем, реплики особой и не потребовалось. Он несколько смущенно посмотрел в сторону советника и произнес:
-- Знаете что, герцог, вы более искусны в слове. Не потрудитесь ли продиктовать мне это послание?
Альтинор ликовал и в то же время боялся спугнуть удачу: уж слишком гладко все катится. Эдвур, сам того не подозревая, давал подсказки к собственной погибели.
