Николай Чадович - Особый отдел и око дьявола
На следующий день перед дверями больнички выстроилась очередь, в основном состоявшая из представителей старшего поколения. Ближе к полудню стали подтягиваться мужики и бабы цветущего возраста. Всех манил главный приз, в эквиваленте равный двум удоистым коровам или мотоциклу «Урал». Да и сто рублей на дороге тоже не валялись.
Кондаков брал у сельчан пробы крови, а за ширмой сидел Цимбаларь, вооружённый берёзовым поленом. Людочка еле успевала проводить анализы. Экспресс-лаборатория сильно упрощала дело, но девушке всё равно пришлось задержаться далеко за полночь.
Обобщённый результат был готов уже на следующий день. В целом он подтверждал информацию, полученную из Америки. Кровь жителей Чарусы, за исключением двадцати-тридцати человек, успевших постранствовать по свету, была свободна от антител, призванных бороться с вирусом гриппа.
И «испанка», и «гонконгский штамм», и все другие аналогичные эпидемии обошли этот медвежий угол стороной. Ломать голову над причиной подобного явления не приходилось – в конце зимы, когда по городам и весям России начинает свирепствовать грипп, Чаруса была напрочь отрезана от внешнего мира.
– Сейчас я скажу вам одну очень важную вещь, – коверкая слова на кавказский манер, произнёс Цимбаларь. – Но сначала вы все лучше сядьте.
– Да уж ладно, говори, – махнул рукой Ваня. – Мы люди крепкие.
– Нас может спасти только грипп, – уже совсем другим тоном продолжал Цимбаларь. – Когда им переболеют все частички дьявольского ока, оно или помутнеет, или вообще лопнет.
– Надеюсь, это шутка? – холодно поинтересовалась Людочка.
– Нет, крик души.
– А ты хоть понимаешь, что некоторым жителям Чарусы грипп грозит фатальным исходом?
– Понимаю, – кивнул Цимбаларь. – Жертвы, конечно, возможны. Но мы сделаем всё от нас зависящее, чтобы их избежать. Пётр Фомич, у тебя есть лекарства от гриппа?
– Более чем достаточно, – буркнул Кондаков, которого новая идея Цимбаларя тоже не привела в восторг.
– Вот видишь! – обрадовался Цимбаларь. – И тебя вылечат, и меня вылечат… Тем более наши действия оправданны в юридическом плане. Защищая собственную жизнь, пострадавшая сторона имеет право на упреждающий удар.
– Имеет, – подтвердила Людочка. – Но пределы допустимой обороны строго очерчены законом. Нельзя поджигать дом, в котором обитает твой обидчик. Нельзя защищаться с помощью отравляющих веществ и биологического оружия. Между эпидемией гриппа и эпидемией сибирской язвы нет принципиального различия.
– А ты случайно не утрируешь? – Цимбаларь снисходительно прищурился.
– Нет! Нас обвинят в смерти каждого, кто станет жертвой гриппа. Кроме того, мы замахиваемся на явление, значение которого даже не можем осознать. Где гарантия, что, погубив дьявольское око, мы совершим благой поступок? А если это и в самом деле зародыш будущего борца со вселенской энтропией?
– Ничего страшного, – беззаботно ответил Цимбаларь. – В штате Юта останется его брат-близнец.
Услышав это, Кондаков забеспокоился.
– Разумно ли будет лишать себя этого природного феномена, когда аналогичное создание находится под контролем американских спецслужб? Тут попахивает политической близорукостью.
– Да нам не о политике думать надо, а о том, как прервать череду убийств, следующими жертвами которых станем мы! – в сердцах воскликнул Цимбаларь.
– Нет, я на себя такую ответственность взять не могу, – заявил Кондаков самым категоричным тоном. – Решение по этому вопросу должна принять коллегия Министерства внутренних дел или даже правительственная комиссия.
– Пусть принимают! Но уже после того, как мы вырвем у змеи жало.
Ваня, до этого разглядывавший иллюстрации в медицинском атласе, неожиданно для всех стал на сторону Цимбаларя.
– Когда я, бывало, выходил на охоту за маньяком-сериальщиком, мне всегда ставили одно непременное условие: задержать его живьём, – сообщил он. – Дескать, это нужно не только для соблюдения юридической процедуры, но и для научных целей. В институте Сербского такие типы нарасхват. Я никогда прямо не перечил, но при первой же возможности мочил гада, особенно если заставал на месте преступления. Пусть его, думаю, лучше в морге изучают. Здесь то же самое. С корнем этот проклятый глаз рвать надо, чтобы и воспоминаний о нём не осталось.
Наступила тягостная тишина, которую первым прервал Цимбаларь.
– Жаль, что мы не достигли согласия, – сказал он. – Рад бы пойти на уступки, да не могу. Это не какие-нибудь капризы, а совершенно сознательное решение. И я буду следовать ему, если только вы не помешаете мне силой.
– Тебе разве помешаешь! – усмехнулась Людочка. – Утешает меня лишь одно обстоятельство. Тебе просто неоткуда взять этот грипп. Птичка в клюве его не принесёт, а все другие пути для вирусоносителей заказаны. Мы опять завели пустопорожний спор.
– Можешь оставаться при своём мнении, – отрезал Цимбаларь. – А я лучше займусь делом. У тебя видеокамера есть?
– В мобильнике имеется.
– Она согласуется с компьютером?
– Наверное.
– Одолжи мне её, пожалуйста.
– А зачем, если не секрет?
– Хочу кое-куда позвонить. Видеокамера должна засвидетельствовать мою личность.
– Бери, – Людочка положила мобильник на стол. – Чую, ты опять задумал какую-то афёру.
– Скоро вы всё поймёте, – пообещал Цимбаларь. – Не пройдёт и пары дней.
– Очень печально, что в нашем дружном коллективе возникли вдруг дрязги и разногласия, – с удручённым видом произнёс Кондаков.
– Так ведь без этого в жизни нельзя, – возразил Ваня, настроенный сегодня на философский лад. – Пресловутое единодушие завело нашу страну сами знаете куда. А благодаря парламентским дрязгам и спорам Англия процветает уже целую тысячу лет.
Вежливо попросив всех удалиться, Цимбаларь подсоединил мобильник к компьютеру, а компьютер к спутниковому телефону. Затем он позвонил Михаилу Анисимовичу Петрищеву, в прошлом боевому лётчику, а ныне заместителю председателя районного потребительского общества.
Петрищева на месте не оказалось, но, когда Цимбаларь представился по всей форме, кто-то из сослуживцев отправился на его поиски.
Спустя минут десять в трубке раздался знакомый бодрый голос:
– Слушаю вас!
– Привет. Это тебя из Чарусы беспокоит майор милиции Цимбаларь. Помнишь такого?
– Ещё бы! Весёлая тогда получилась поездка. Месяца через два-три ожидай нас опять.
– А раньше нельзя увидеться?
– Если только во сне, – рассмеялся Петрищев. – Причём кошмарном.
– Ты ещё на вертолёте летаешь?
– Последнее время как-то не приходилось. С горючим перебои, да и погода, сам видишь, какая… Ты почему про это спросил?
– Хочу, чтобы в Чарусу прилетел вертолёт и забрал меня отсюда.
– Ты случайно не хлебнул лишку?
– Трезв как стёклышко. А сейчас ты в этом убедишься… У вас мобильник с дисплеем есть?
– Кажется, есть, – чуть-чуть замешкавшись, ответил Петрищев. – У председательской секретарши.
– Одолжи его на минутку и сообщи мне номер. Я тебе сейчас перезвоню.
– У нас мобильная связь неустойчивая.
– Это уже мои проблемы.
Цимбаларь сел так, чтобы оказаться перед объективом видеокамеры, вмонтированной в мобильник. Когда соединение состоялось, он сказал:
– Включай изображение. Я посылаю его тебе через компьютер и спутниковый телефон.
После короткой заминки Петрищев с восторгом воскликнул:
– Вижу тебя! Прекрасно выглядишь. Только вся рожа исцарапана.
– С медведем в лесу повздорил… Кстати, грипп до вас ещё не добрался?
– Бог миловал. Но в Москве и Питере, говорят, бушует. Школы собираются закрывать.
– Там чуть ли не каждый год эпидемия, – посочувствовал Цимбаларь. – А теперь повторяю свою просьбу. Плачу в оба конца, как на такси.
– Уж прости, но никто сейчас в твою Чарусу не полетит.
– Спорю на десять тысяч баксов, что желающие найдутся, – Цимбаларь продемонстрировал пухлую пачку долларов и для вящей убедительности развернул её перед видиокамерой.
– Ничего себе, – удивился Петрищев. – Настоящие?
– Обижаешь!
– Хорошо, я переговорю с нужными людьми. Хотя заранее ничего не обещаю. Как тебе звонить?
– Сейчас продиктую. Номер у меня не совсем обычный…
Сутки прошли практически без происшествий. Людочка перешла жить в школьное здание и на улице почти не показывалась. Цимбаларь большую часть времени проводил возле спутникового телефона, находившегося сейчас на опорном пункте, а если и шёл куда-нибудь, то только в сопровождении Кондакова.
Печку ему теперь топила Валька Дерунова, а готовила грудастая заведующая фермой, бравшая за свою стряпню чуть ли не ресторанную цену.
Обе дамы выказывали участковому преувеличенные знаки внимания, однако он делал вид, что этих ухаживаний не замечает, и даже отказался от предложения попариться в баньке, поступившего как с той, так и с другой стороны. (Хотя пообщаться с голой заведующей стоило бы ради одного лишь спортивного интереса – даже её левая грудь, пышностью слегка уступавшая правой, превосходила весь бюст хвалёной Памелы Андерсон.)
