Виктор Косенков - Новый порядок
Не дали. Самолеты-невидимки уронили едва ли не в фоновом режиме, отслеживая другие цели и преследуя другие задачи. С тех пор ничего не изменилось, и вечные «Стелсы» никак не желали бомбить город Ликино, утопающий в летней зелени.
На последних учениях все шло по плану. Последовательность ходов противника. Те самые «Стелсы», потом три крылатые, после них еще один штурмовик. Обычно штурмовик считался финальным.
Но на этот раз… На этот раз в воздухе обнаружились две новые, совершенно неожиданные цели. Слишком близко к границе Москвы. И как назло пэвэошные «зонтики», до этого момента работавшие исправно, один за другим сообщили о внештатной ситуации. ЧП. Два десантных транспорта неумолимо приближались к городу. И к зоне ответственности генерала Рудько.
— Штатная ситуация? — поинтересовался командующий,
— Стандартная, — ответил генерал. И будто бы что-то изменилось вокруг него.
Ушел приказ на уничтожение. Два транспорта исчезли с карты. Учения закончились.
Рудько ступил на лестницу, ведущую на первый этаж.
Большой холл, темнота. Слабый свет луны проникает через окна. На полу играют ветви кустов. Дверь заперта. Тишина спящего дома.
— Все-таки паранойя, — вздохнул Леонид Сталиевич. — Или просто старею.
Когда под полом щелкнуло реле взрывного устройства, генерал стоял около большого окна и смотрел в ночное небо. Он умер без боли, очень быстро, но все-таки осознавая, что умирает с оружием в руке.
Взрыв. Осколки. Пламя.
Глава 47
Из статьи «Время нарушать законы?»:
«Принятие Государственной думой в первом чтении закона, ограничивающего право граждан на манифестации, как раз из разряда тех, которые следует нарушать с сознанием выполненного гражданского долга».
— Свободу! Свободу! — Это нехитрое слово, разбитое на три слога, очень легко выкрикивать и когда ты один, и когда идешь с другими такими же в толпе. — Сво-бо-ду! Сво-бо-ду!
Очень простой, легкий ритм. Три коротких выдоха с полусекундными паузами и сильный носовой вдох. Организм настраивается на это биение очень легко. Специфическое дыхание вызывает легкое головокружение, от этого затрудняется адекватная оценка действий и происходящих вокруг событий. Ритм. Дыхание. Биение сердца. Подскакивает давление. Поступивший в кровь адреналин сглаживает неприятные ощущения. С неба может лить дождь, сыпать снег, хоть камни. Адреналин, дыхание, ритм и чувство локтя. Даже если ты один, ты не одинок. Потому что:
— Сво-бо-ду!
Где-то там томятся твои товарищи, в сырых, мрачных застенках, в казематах. И ты борешься за их «сво-бо-ду!». А значит, виртуально чувствуешь эту руку, локоть, благодарность.
— Сво-бо-ду! Сво-бо-ду!
Адреналин, дыхание, ритм, чувство локтя. Простенькая формула любого митинга, любого действия, любой толпы. Дайте им цель, дайте им знамя, дайте им угнетение. Люди не могут жить без угнетения. Им надо бороться. Нужны «идолища поганые», и чем поганее, тем лучше. Разрисуйте кусок дерева, размалюйте красной краской булыжник: вот она, кровь наших братьев, вот он, погубитель. Не важно, что пахнет латексом, главное — гаркнуть, срывая связки (потом заживет, не страшно): «Сво-бо-ду!!!» Затем руку в кулак и над головой, чтобы этим метрономом для толпы задать ритм. «Сво-» — кулак вверх, «бо-» — кулак вверх, «ду!» — кулак вверх. И снова…
Все. Толпа ваша. Они купились. Они были там. Они боролись. Не важно уже, какие у них разногласия с генеральной линией вашей партии. Это могут быть даже коммунисты, лучше, чтобы там были коммунисты. Они умеют кричать «Сво-бо-ду!» лучше других. Не важно, за рынок они или за плановую экономику. С разбродом и шатанием мы разберемся позже. Сейчас они верят в то, что их борьба самая святая! Они — освободители! На своих плечах несущие:
— Сво-бо-ду!
Трибуна была явно сделана наспех. Слишком высокие ступеньки заставляли нелепо задирать ноги. Узкая юбка этому движению активно сопротивлялась, из-за чего ее пришлось слегка задрать, и если бы не загар, Арина Алтухеевна Магомаева густо бы покраснела. Стоящие вокруг мужчины на мгновение забыли, что они «соратники по партии» и пришли сюда совсем не за тем, чтобы «сечь» за лидером. Желание «отдать жизни в борьбе за» на некоторое время начисто вытеснилось инстинктом размножения.
Арина Алтухеевна наконец взобралась на трибуну, сопровождаемая смущенными покашливаниями тех, кто стоял внизу и сзади. Лидер партии СПП поправила юбку и строго огляделась. Инстинкт размножения обмяк и расслабленно повис. Мужчины мигом позабыли о своей половой принадлежности и превратились в соратников по партии.
— Свободу прессе! — крикнула Магомаева в микрофон. Динамики звонко разнесли ее голос по площади. — Долой коррупционеров!
Толпа приветствовала ее аплодисментами.
Арине вдруг захотелось выдать им что-нибудь про демократию и либерализм, но имиджмейкеры накануне демонстрации строго запретили ей употреблять эти слова. В толпе митингующих предполагались люди с самыми разными социальными взглядами. Была даже достигнута договоренность с коммунистами о том, что на собрание придут их постоянные активисты, для бодрости. И действительно, мужички, чем-то напоминающие Главного Коммуниста страны, с решительным видом горланили в первых рядах, потрясая самодельными плакатами, отличавшимися от остальных обилием красного цвета и гротескным изображением Президента. Лозунги у всей остальной аудитории совпадали. «Свободу Бычинскому!», «Долой коррупционеров!», «Нет — произволу властей!», «Да — правам человека!», «Свободная пресса — свободная Россия». Россия почему-то была написана с маленькой буквы. «Уволю суку! — решительно подумала Магомаева, увидев этот транспарант. — Зинка, дура безграмотная! Всех подставит!» Но менять ничего не стали. Времени не было. Ввиду того, что на специфические лозунги типа: «Вся власть Советам!» и «Либерализм — будущее России!» — наложили мораторий, особенного выбора слоганов не было.
— Мы не должны позволять власти разговаривать с нами методом дубинок и палачей! Довольно с нас вакханалии лживого порядка! Сейчас громят офис Бычинского, а завтра? Кто попадет под удар завтра? Как будут жить наши дети? В какой стране?
Идея про детей была стопроцентно успешной. Вопрос, в какой стране будут жить наши дети, был актуален для любой аудитории, кроме разве что гомосексуалистов. Однако их на митинге не ожидалось. Как выразился один из имиджмейкеров: «Пидоров звать не будем. Не лав-парад все-таки».
— Это нам решать! — крикнула Арина Алтухеевна в микрофон. Усилитель сделал попытку загудеть, но ему прикрутили верньер. — Нам решать и нам выбирать, каким будет будущее страны!
Магомаева скосила глаза вправо и увидела, что ее пиар-менеджер усиленно машет в сторону толпы, делая страшное лицо.
— Будущее России делаете вы! — нашлась Арина. — Вы — это воля народа! Власть должна прислушиваться к вам! Все мы уже достаточно наслушались лживых заверений о борьбе с коррупцией. События с Аркадием Бычинским ясно показали нам, чего стоит эта пропаганда. Свободу Аркадию Бычинскому! Дайте нам правду на телевидении, довольно затыкать рот прессе! Уберите руки от прав человека!
Арина Алтухеевна вскинула сжатый кулак вверх, набрала побольше воздуха и что было сил закричала:
— Сво-бо-ду! Сво-бо-ду!
Толпа подхватила, затрясла транспарантами и лозунгами.
Микрофон взял ведущий митинга.
— Дорогие… — Проскочила секундная заминка. Едва не сорвавшиеся с языка «товарищи» чуть было не заменились на «господа». Мелькнула мысль: «Что я несу?», но ведущий нашелся. — Россияне! Мне только что сообщили компетентные источники, что наш уважаемый Аркадий Ильич сейчас доставлен на допрос в Кремль!
Это был откровенный бред, но толпа, накрученная предыдущими ораторами, уже ничего не соображала.
— Традиции лобного места продолжаются. Казнь стрельцов! Расстрел мирных демонстраций! Казематы и подземелья! До какого же времени будет продолжаться этот произвол?!
От ведущего не требовалось связных речей. В его программу входила эмоциональная накачка и, по возможности, отключение логической составляющей мыслительного процесса у слушателей.
— Годы борьбы! Годы лишений! Все это прошло зря? Что на это скажете вы, чьи деды воевали за свободу Родины! Чьи прадеды строили новую эпоху! Я знаю, что скажете вы. То же, что и я! Сво-бо-ду!!!
Толпе дали проораться.
К микрофону снова вышла Арина Магомаева.
— Наша партия готова хоть сейчас поручиться за Аркадия Бычинского! Мы хотим, чтобы его выпустили, и требуем справедливого расследования!
Это была ошибка. В первых рядах заволновались коммунисты.
Послышалось басовое:
— А мы?! А мы?!
Пиар-менеджер сделал знак руками, словно округляя что-то.
— Я уверена, то же самое сделают и другие партии! — крикнула Магомаева. — И вы все! Да?!
