Вадим Филоненко - Сто рентген за удачу
– Просто Бедуин. А возможность расплатиться вам скоро представится.
Ожидая нашего возвращения из «доменной печи», Урюк едва на стенку не лез от беспокойства – не за наши с профессором жизни, разумеется, а опасаясь, что мы кинем его и сбежим.
– Бедуин! Молоток! – Урюк от радости встретил меня как родного. Даже сделал жест, будто собирался по-дружески обнять, но ограничился похлопыванием по плечу. Затем проделал то же самое с Зинчуком и поинтересовался: – Ну, как? Взяли ключ?
– А как же, – за профессора ответил я и показал все ту же пластиковую карточку. – Здесь записан очередной код для очередного электронного замка.
– Надеюсь, на этот раз последнего? – проворчал Витек.
– Самого что ни на есть, – заверил его Иван Аркадьевич.
Я посмотрел на Марека. Напарник вел себя странновато – глядел на меня хмуро, если не сказать враждебно, и явно был не рад, что мы с профессором вернулись живыми и невредимыми. Если бы сейчас нас видел кто со стороны, то наверняка решил бы, что именно Урюк – мой приятель, а Марек… может, и не враг, но недоброжелатель точно.
Да что с ним такое? Что произошло за то время, пока мы с профессором играли в «огненные салочки»?
Не знай я Марека так хорошо, решил бы, что Иван Аркадьевич и Шекспир правы – близость к огромным деньжищам изменила моего напарника настолько, что он всерьез подумывает забрать сокровище себе. Прикидывает, как бы половчее устранить всех конкурентов, включая меня.
Ладно, по ходу разберемся. Марек, конечно, способен на многое, но не верю я, что он попытается ударить меня в спину.
– Прежде чем мы пойдем дальше… – Урюк поднял лежащий на полу пояс с взрывчаткой, который профессор снял перед тем, как отправляться в «доменную печь». – Давайте восстановим статус-кво.
– Какое умное словечко мы знаем! – деланно восхитился я. – А ты хоть понимаешь, что оно означает?
– Я знаю, как застегнуть на профессоре пояс с взрывчаткой. Это гораздо важнее, – парировал Урюк.
Вскоре мы вчетвером стояли перед заветной дверью в лабораторию и смотрели, как Иван Аркадьевич отпирает ее. Процедуру нельзя было назвать быстрой. Система долго и нудно проверяла все параметры профессора: голос, ДНК, сетчатку – короче, всё то, что он зарегистрировал в комнатенке, которую я окрестил «крематорием».
Когда замок наконец замигал зеленой лампочкой, сообщая, что запоры открыты, Урюк раздраженно проворчал:
– Легче в Кремль попасть, чем в эту лабораторию. А чего, сейф тоже так долго открывать?
– В общем да. Процедура та же.
– Вот блин! Накрутили, яйцеголовые, – скривился Урюк и посмотрел на меня: – Ну и чего мы опять стоим? Входить-то будем, нет? Давай, Бедуин, иди первым. Проверь, что там и как…
Я потянул на себя бронированную дверь и осторожно заглянул внутрь лаборатории, держа наготове автомат. Конечно, вряд ли мутанты сумели забраться сюда, но, как говорится, береженого удача бережет.
Марек остался в коридоре охранять профессора и Урюка, а я вошел в лабораторию. Она состояла из нескольких помещений. Сразу за дверью находился небольшой зал, в котором имелись массивные столы с встроенными пультами, в большинстве разбитыми, и шкафы для хранения реактивов и прочего инвентаря. На стене висели большие электронные часы, как ни странно рабочие. В углу – куча всякого хлама вроде покореженных компьютеров и микроскопов. Было видно, что не так давно здесь пытались прибраться, навести какой-то порядок.
Зал заканчивался стеной из специального особо прочного стекла. За ним располагалось большое помещение с установкой непонятного назначения. Вероятно, это и был тот самый ка-генератор, о котором рассказывал Зинчук. Маленькой установку, конечно, не назовешь, но по радиусу действия, как уверил меня профессор, ее относят к портативным устройствам. Эта махина занимала половину всей площади и состояла из множества отдельных блоков. В центре торчал массивный пульт управления с рычагами, кнопками, мигающими лампочками и всевозможного рода датчиками. От него тянулись толстенные кабели, некоторые уходили в пазы в стене, другие шли к расположенным вокруг металлическим шкафам с оборудованием. По углам помещения стояли нераспечатанные деревянные ящики, лежали бухты кабеля.
Попасть в зал с ка-установкой можно было через дверь, которая открывалась с помощью укрепленного на ней штурвала – вроде тех, что запирают переборки между отсеками на подводных лодках. На двери висела табличка: «Опасная зона. Вход воспрещен». Я входить туда не стал, ограничился тем, что взглянул через стекло.
Закончив осмотр, объявил:
– Чисто. Можно входить.
Первым в дверном проеме показался Марек. Он выглядел напряженным и задумчивым одновременно, будто в этот самый момент пытался доказать в уме теорему Пифагора. Не проявив ни малейшего интереса к окружающему интерьеру, Марек прошел к одному из столов, меланхолично уселся на край и впал в прострацию.
Следующими вошли профессор и Витек. Иван Аркадьевич также выглядел напряженным, но причина его поведения была очевидна – торчала прямо у него за спиной. Пока я осматривал помещение, Урюк, как оказалось, тоже времени зря не терял – успел забрать у Ивана Аркадьевича рюкзак с хабаром Волкодава и свою «беретту». Больше того, взял профессора в заложники в самом прямом смысле – ствол пистолета упирался ученому в затылок.
– Значит, это и есть секретная лаборатория? – Урюк с интересом огляделся по сторонам, кивнул в сторону стеклянной стены: – А там что?
– Установка для изучения аномалий, – соврал, не моргнув глазом, профессор. – Но она не работает. Видите ли, короткое замыкание вывело из строя некоторые микросхемы…
– Кончай бухтеть, – перебил Урюк. – Та дверь в «Опасную зону» открывается изнутри?
– Нет, только снаружи. Нужно повернуть вон тот штурвал до упора по часовой стрелке…
– Пасть закрой! Где хабар? В «Опасной зоне»?
– Нет, он прямо здесь. – Иван Аркадьевич сделал шаг в сторону вмонтированного в стену электрощита.
– Стоять! – прикрикнул Витек.
– А как же открыть сейф? – не понял профессор.
– Успеешь еще.
Урюк внезапно убрал пистолет, сдернул с плеча автомат, выставил ствол над плечом профессора и выпустил короткую очередь по стеклянной стене. Иван Аркадьевич вскрикнул от неожиданности и машинально затряс головой – раздавшиеся прямо над ухом выстрелы оглушили его. Пули ударили о стекло и с визгом срикошетили в стороны.
– Бронебойное стеклышко-то… Это хорошо, – констатировал Урюк.
– Ну ты и придурок, Витек, – не выдержал я. – А если б рикошетом зацепило кого?
– Значит, ему бы не повезло. Опусти-ка автоматик на пол, Бедуин, подними руки и медленно подойди к двери в «Опасную зону».
– А шнурки тебе не погладить? – Мой палец лег на спусковой крючок АКМа. В случае «ковбойской перестрелки» я раз десять успею уложить Урюка, и никакой заложник не сможет защитить его.
– Не надо, Бедуин, – внезапно сказал Марек. Его голос прозвучал глухо и как-то устало, словно он только что закончил титаническую работу, например разобрался с той самой теоремой. – Делай, как он сказал. Брось автомат. Ты проиграл, Бедуин.
Даже не поворачивая головы, я точно знал, что «Вал» Марека направлен мне в затылок. Напарник – теперь уже бывший – стоял сзади, так что разом положить и его и Витьку не получится – скорости реакции не хватит, опоздаю на долю мгновения, и кто-нибудь из них наверняка успеет нашпиговать меня пулями.
– Почему, Марек? – Я попытался заговорить им зубы. – Мы же с тобой столько вместе…
– Молчать! – повысил голос Урюк. – Брось автомат и отойди. Медленно и плавно. Без резких движений, а то я могу испугаться и нажать на спуск. Считаю до трех. Раз!..
Ствол его автомата лежал на плече у профессора, а тот не смел шевелиться и лишь смотрел на меня – отчаянно, умоляюще. В его взгляде читалось: «Ну, что же ты?! Я тебя предупреждал насчет Марека, а ты не послушался, идиот! Поставил на доверие к напарнику и проиграл, причем не только свою жизнь, но и мою. А ведь обещал вывести меня отсюда. Жизнью Потапа клялся! А теперь что? Мы погибнем здесь оба. Из-за тебя!»
– Два! – продолжал считать Урюк.
– Витек, а давай я его пристрелю, и дело с концом, – предложил Марек и громко передернул затвор.
– Давай, – согласился Урюк, – потому что уже тр-р-и…
Я шевельнул плечом, позволяя ремню автомата соскользнуть вниз, разжал ладонь:
– Ладно, ваша взяла. – АКМ ударился об пол с громким стуком.
– Отойди вон туда, видишь, где написано «Опасная зона», – велел Урюк и внезапно хихикнул: – Смешно, да? Табличку повесили, кретины, опасно, мол. Будто остальная территория безопасна. Да вся АТРИ – одна сплошная огромная «Опасная зона», блин!
Он нервно рассмеялся, а я выполнил его приказ.
– Теперь открой дверь.
Я медленно начал крутить штурвал – а куда мне было торопиться? Лихорадочно искал выход и не находил. В ушах похоронным колоколом стучали слова Марека: «Ты проиграл, Бедуин…»
