Роман Злотников - Мятеж на окраине Галактики
Спустя несколько секунд они уже поднимались вверх. Уимон, несколько ошеломленный тем, как молниеносно берсерки расправились с Высшими, среди которых было даже два такта, зябко повел плечами и покосился на Адамса. Лицо у того было какое-то неестественно неподвижное, будто каменное, а вот зрачки постоянно находились в движении: вправо-влево-вниз-вверх. Невозможно было понять, куда он смотрит, на кого и видит ли что-нибудь. Это существо настолько отличалось от Адамса, что Уимон поспешно отвернулся…
Ольга подала педаль вперед и резко дернула левым джойстиком. Атакатор вильнул в сторону, обходя близкий разрыв, и снова вышел на траекторию. Ольга на мгновение оторвала руку от правого джойстика и вытерла взмокшее лицо рукавом комбинезона. С того момента как эскадрилья атакаторов, вспучив воды Байкала, вырвалась на свободу и пошла вверх с резким набором высоты, прошло около пяти минут. Но они уже успели потерять три машины. Хотя с первым сателлитом планетарной обороны было покончено. Ольга поморщилась, вспомнив сумасшедшее ускорение, выбросившее ее машину на низкую орбиту, на которой атакаторы уже могли применять свой основной, внеатмосферный комплекс вооружения. Но и сателлиты были здесь совершенно в своей стихии. Сейчас на атакаторах сосредоточился огонь как минимум дюжины сателлитов. Впрочем, это были еще цветочки. Основное должно начаться, когда канскеброны подтянут атакаторы внутрисистемной защиты, находящиеся на Лунной базе. Сейчас Луна была на противоположной стороне Земли: с учетом этого факта выбрано время атаки.
Ольга вновь качнула джойстиками, завернув хитрую петлю, не вполне осознавая, зачем она это делает. Когда спустя мгновение возле атакатора вспыхнул столб лазерного импульса, все стало ясно. У Ольги даже сердце екнуло, настолько все это напоминало рассказы берсерков о Проникновении. В наушниках послышался голос Полковника Постышева:
— Выходим на рубеж атаки, приготовиться к… — и тут же его атакатор превратился в яркий огненный шар. Ольга стиснула зубы и, переведя машину в короткое боковое скольжение, перекинула тумблер автомата прицеливания в положение автоматического открытия огня. Атакатор затрясло от частых залпов…
Наумов дал очередь и, сделав быструю и короткую, в три шага, перебежку, перекувырнулся через куст и поспешно отполз на метр в сторону. Слева полыхнуло, куст, через который он только что перекувырнулся, вспыхнул от лазерного залпа. К своему удивлению, капитан был еще жив. Лес горел. Огромные сосны пылали, подожженные лазерным огнем тактов, время от времени с грохотом обрушиваясь на землю либо оттого, что прогорали стволы, либо под ударами лобовой брони танков Дубинского. То, что сводный батальон, несмотря на потери, все еще продолжал атаку, было заслугой ребят Дубинского и их удивительных машин. Броня этих монстров оказалась настолько крепкой, что попадания лазерных лучей лишь слегка оплавляли металл. А их чудовищные снаряды, начиненные самодельной картечью, хоть и не нанесли врагу особого урона, но все-таки изрядно способствовали тому, что убийственно точный огонь этих закованных в броню суперубийц так и не достиг максимальной интенсивности.
Капитан отдышался и, высунув голову из-за бугра, окинул быстрым взглядом поле боя. До завала деревьев, за которым засели такты, устроившие эту засеку в самом начале боя, нарубив сосны своими лазерами буквально за десять минут, оставалось не более полусотни метров. Танки остались где-то в полукилометре позади. Такты все же нашли способ остановить продвижение этих громадин, частыми выстрелами разогрев броню настолько, что экипажи, чтобы не свариться заживо, были вынуждены покинуть танки и теперь занимались тем, что быстренько заскакивали внутрь через нижний люк, загоняли в ствол снаряд и, сделав выстрел, выкатывались оттуда, остервенело заглатывая воздух пересохшим ртом. Передовые бойцы батальона залегли за остатками ограждения, которое раньше обозначало периметр контролируемой зоны вокруг Разрушителя. Отставшие подтягивались короткими бросками, время от времени попадая под удар лазера и превращаясь в огненный столб, который быстро затухал, оставляя после себя черную скрюченную мумию. Наумов выругался. По самым оптимистическим прикидкам, от батальона осталась едва ли половина, при том что он пока смог засечь только около десятка попаданий в тактов. Только три попадания нанесли им какие-то существенные повреждения. Один такт попал под пушечный снаряд и лишился верхней половины тела, а двое других упали на землю и были молниеносно эвакуированы своими товарищами куда-то за линию обороны. Так что пока соотношение потерь было примерно три к двумстам шестидесяти, и это без учета того, что потеряли танкисты! Общие потери противника, несомненно, были несколько больше. Огневой налет минометной батареи довольно точно накрыл левый фланг завала, жаль только, что этот налет продолжался всего около пяти минут, а затем минометчики и машины оказались в зоне объемного взрыва, настигшего всю площадь расположения огневых средств с эффективностью тапка, лупящего по таракану. И теперь можно было рассчитывать только на АК да на танки Дубинского.
Капитан скользнул назад, перекатился на спину, отстегнул фляжку и жадно отпил. Немного полегчало. Пепел от горящих сосен забивал носоглотку, и в горле постоянно першило. Он немного полежал, прикрыв глаза. Огонь почти совершенно прекратился, не было слышно ни характерного грохотания АК, ни гулких всполохов лазерного пламени, ни грохота танковых пушек. Очевидно, броня танков нагрелась так сильно, что танкёры уже не могли даже подходить к своим машинам. Недаром после каждого выстрела такты добавляли в стрелявший танк по паре десятков импульсов. Наумов перекатился на живот. Атаковать завал было чистым безумием. После того как Старший ОУМ продемонстрировал группе офицеров, что такое такт в ближнем бою, Капитан отлично представлял, что хоть какие-то шансы у них могут появиться только при соотношении не меньше чем двенадцать к одному в их пользу, а у него осталось чуть более двух с половиной сотен бойцов. В то время как гарнизон корабля насчитывал несколько тысяч тактов. Впрочем, судя по интенсивности огня, за завалом засело едва ли более пяти-шести десятков. Однако для них и этого очень много. Но и не атаковать он тоже не мог. Поскольку все решалось не здесь, а там, внутри, а у него была своя задача — атаковать, атаковать и атаковать, пока еще будет кому. И не дать этому чертовому кораблю оторваться от земли или хотя бы максимально оттянуть этот момент. Пока еще будет кому оттягивать…
Олег выскочил из-за поворота коридора и, мягко перекатившись по слабо мерцающему покрытию, резко распрямился, отбив оружейный блок такта, уже заканчивающий разворачиваться в его сторону. Еще один перекат, одновременный хлесткий удар ребрами ладоней — и оба такта, охранявшие этот тамбур, опрокинулись на спину с перебитыми гортанями. Олег чуть подпрыгнул и рухнул выпрямленными ногами на два грохнувшихся тела, присовокупив к силе удара распрямившихся ног всю массу своего тела. Несмотря на то что первые удары были смертельными, их было недостаточно. Они уже успели убедиться, что медблоки тактов позволяют им совершать осмысленные движения в течение еще около сорока-пятидесяти секунд после нанесения смертельных увечий. А с их ускоренной реакцией этого времени может хватить, чтобы положить всю группу. Поэтому даже упавшего такта необходимо удерживать от возможности совершать движения на протяжении минуты или чуть более, для страховки. И это сильно затрудняло их продвижение. Настолько, что пока они успели подорвать только два информационных узла. И сейчас двигались к третьему, считавшемуся основным. Он располагался в центре Командного уровня, за тонкой стенкой самого защищенного помещения корабля — капсулы полного контакта. Роланд рассказывал, что мозг того, кто находится внутри этой капсулы, как бы сливается с разумом Первого Контролера. Нет никакой возможности — скрыть от этой сущности абсолютно ничего, а степень взаимной реакции возрастает до невероятных величин. И хотя Роланд был там всего один раз, но этот раз всегда вспоминал с внутренним содроганием.
К тому времени когда такты окончательно затихли, группа уже ушла далеко вперед. Олег спрыгнул с замерших тел и быстрым скользящим шагом бросился вдогон.
Пока он настиг основную группу, ему еще в двух местах — в лифтовом тамбуре и коридорной развязке — повстречались двое из команды, удерживающих судорожно вздрагивающие полумертвые тела тактов. Это было тревожным симптомом. Такты стали встречаться на их пути гораздо чаще прежнего. А это означало, что Первый Контролер оценил угрозу и принял меры противодействия.
Своих он догнал в коротком коридоре перед самой капсулой. Кормачев как раз прилаживал заряд пластита к раздвижным дверям. Оглянувшись на Олега, он оскалил зубы в злобной усмешке и протянул руку, чтобы запустить таймер детонатора, как вдруг двери с легким шипением распахнулись, сбив заряд на пол. Они переглянулись. Пахнуло опасностью, причем так, что Адамc попятился к повороту коридора, оставшемуся за их спиной. Но Олег почему-то хмыкнул и скользнул вперед, жестом приказывая следовать за собой. Кормачев открыл рот, собираясь что-то сказать, но потом тряхнул головой и, стиснув левый кулак так, что послышался хруст, тоже двинулся вперед…
![Роман Злотников - Бойцы с окраины Галактики [= Благородная ярость]](/uploads/posts/books/100204/100204.jpg)
![Роман Злотников - Бойцы с окраины Галактики [= Благородная ярость]](/uploads/posts/books/100397/100397.jpg)
