Андрей Левицкий - Выбор оружия
Солдаты приближались, двигаясь зигзагами, чтобы в них труднее было прицелиться. Они не стреляли только потому, что никого не видели: все, кроме меня, находились по сторонам от двери, я же прятался за столом и выглядывал сбоку, так что в проем меня невозможно было заметить.
В глубине помещения из автоклавов выпадали или ползком выбирались другие существа. Кроме меня и старика, их пока никто не заметил: Шрам, Никита, Злой — все с изумлением глядели на пса-пулеметчика.
Приподнявшись, я нажал на курок, но «узи» молчал: опустел рожок. Запасные находились в рюкзаке у Пригоршни. Оба солдата открыли огонь, но я нырнул за стол — пули ударили в столешницу и в машину позади. Засовывая «узи» за ремень и доставая «браунинг», я улегся плашмя, выглядывая.
Пса вынесло к дверному проему, и откуда-то из глубины соседнего помещения раздался испуганный возглас Марьяны. Лапы вновь разъехались, он плюхнулся на брюхо, но сразу поднялся; стволы пулеметика завращалисъ. Металлические пластины на боках и заду зверя тускло поблескивали. Я направил пистолет в его сторону. Солдаты снаружи резко свернули — один вправо, другой влево.
Пес открыл огонь. Никогда не думал, что смогу сказать или подумать такое: собака начала стрелять.
* * *Маленький пулемет глухо застучал, с пронзительным свистом вращая стволами. Один солдат успел отбежать, но второго очередь зацепила, ударила в плечо, развернула вокруг оси и бросила на землю. Пули врезались в склон, куда до того уже попал Никита, и холмик будто взорвался. Пес начал отъезжать, как по льду, скребя когтями пол.
Никита со Шрамом открыли пальбу, и пули зацокали по броне. Тело зверя содрогнулось, голова обратилась к сталкерам. Пулемет стал поворачиваться — еще пару секунд очередь била в дверной проем, затем взломала косяк и ударила в стену, смещаясь, приближаясь к людям… Я проскользнул между ножек стола, упал на живот, оттолкнулся ногами от машины и, через мгновение оказавшись прямо позади пса, вытянул руку между его задних лап. Брюхо оставалось единственным незащищенным местом. Прижав к нему ствол, я выстрелил.
Успел всадить три пули, а потом он, зарычав, лягнул меня в голову. Пулемет стих, зверь отпрыгнул к проему, неловко повернулся, скользя, припадая задом к полу. Злой, до сих пор остававшийся за дверью, с ревом налег на нее, толкнул изо всех сил, ударив пса. Дверь захлопнулась, выбросив того из комнаты. Я встал на колени, прижимая ладонь ко лбу, на котором когти оставили глубокие царапины.
За дверью раздался приглушенный возглас, и тут же вновь застучал пулемет. Звук удалялся: зверь бежал к кустам, преследуя тех, кто раньше скрывался за ними.
Илья Львович мелкими шажками вышел из-за машины, глядя в глубь помещения остановившимся взглядом.
Вместе со всеми я обернулся. Стук пулемета стих в отдалении, его сменили другие звуки: хрип, постанывание, фырканье, скрежет когтей по полу, щелканье суставов… Все это становилось громче по мере того, как вывалившиеся из автоклавов существа, постепенно приходя в себя, приближались к нам — кто ползком, кто на четвереньках, а кто и выпрямившись во весь рост.
Шрам, первым сообразивший, что к чему, распахнул дверь.
— За мной, — бросил он, выскакивая вслед за псом.
Глава 7
— Вроде вольера, понимаешь? — выкрикнул я, отвечая на вопрос Пригоршни. — Держали тут всякое зверье мутантное…
Миновав ряд деревьев и пологую горку, сплошь покрытую следами ног и лап, мы выбежали к пролому в углу зала, дыре, сквозь которую мог бы проехать танк. Возле нее росло дерево — должно быть, как и некоторые твари из автоклавов, результат трансгенных экспериментов: дуб, но с окраской березы, отчего белый, покрытый темными пятнами и полосками ствол «русской красавицы» казался уродливым. На нем висело тело в полуистлевшем докторском халате, из живота торчал изогнутый сук с отесанным концом, пробившим спину и живот человека.
За дырой стояла машина вроде той, что управляла автоклавами. Зал с потолком-куполом позади нас уже полнился звуками: множествосуществдвигались по нему.
Злой с автоматом в руках первый ввалился в следующую комнату. Топот ног доносился до нас спереди: военные были недалеко. Стук пулемета смолк, то ли они пристрелили зверя, то ли у пса закончились патроны. Сталкер перескочил через тело на полу и нырнул в дверь на другом конце помещения, остальные, кроме нас с Ильей Львовичем, последовали за ним. Мы ненадолго приостановились, изумленно разглядывая мертвеца. Это был бюрер с большими наушниками на голове, провод от них тянулся к машине под стеной. В отличие от той, в помещении с автоклавами, эта не работала, все лампочки и датчики были мертвы. На морде карлика застыла гримаса, которую я с некоторым сомнением идентифицировал как блаженство. Никогда не думал, что бюреры способны испытывать подобное… Он лежал на спине, будто подросток-меломан, слушающий музыку. До середины тела — бюрер как бюрер, а вот с нижней половиной произошло нечто странное. Будто она состояла из воска, который под воздействием тепла потек, пузырясь, частично смешался с веществом пола, частично растекся, после чего застыл. Кости, кожа, сухожилия — все это слилось в единую грязно-серую массу.
— Господи, что же замузыкуон услышал? — прошептал Илья Львович.
В зале-вольере, рядом с проломом, раздалось громкое хрипение. Я схватил старика за локоть и поволок дальше, в широкий коридор, откуда доносились голоса наших спутников.
Коридор полого изгибался. Мы догнали остальных, когда они проходили мимо груды камней — здесь горная порода продавила стену. Камни наполовину засыпали безногого бюрера, торс которого был закреплен на узкой платформе с гусеницами.
— Что здесь? — спросил я Никиту. Он, Шрам и Злой шли под самой стеной, глядя в глубину коридора.
— Какой-то звук непонятный, — тихо сказал напарник. — Вон дверь, они туда нырнули. Их мало совсем осталось…
Злой покосился на нас.
— Все равно осторожно, там Лесник еще. Я покачал головой.
— Нет, Лесника нету.
— Есть, говорю. Куда ж он делся?
Я промолчал, и тогда Пригоршня сказал:
— Злой, партнер мой Лесника завалил.
— Ну? — не поверил сталкер, бочком приближаясь к раскрытой двери. — Он же на вертолете был. Сел, что ли, а ты тогда… Э, дурак, а почему вертолет не взял? На нем можно было бы вояк догнать, когда они еще только к озеру ехали…
— Злой, он его вместе с вертолетом завалил.
— Чего?
— Обоих, ага.
— Как это? Что ты мне заливаешь, малый…
— Тихо вы! — шикнул я. — Злой, Лесника нет уже, короче. Что это там…
В раскрытой двери на боку лежал издохший пес-пулеметчик с развороченным брюхом. Никита слегка попятился, пригнулся и бросился вперед, перескочив через зверя.
— Стой, Блейк, иуда!!! - заорал он через мгновение, грохоча каблуками.
Я заглянул, потом шагнул в зал, сложенный из крупных бетонных блоков. В дальнем конце над полом виднелось круглое отверстие, начало туннеля с неровными каменными стенами. В темноту полого, но дальше все круче вниз уходили узкие рельсы. Начинались они посреди зала, и возле стопорного башмака на них лежала перевернутая вагонетка, из которой высыпались коробки и рюкзак. Рядом вытянулось человеческое тело.
Все это промелькнуло перед глазами, и взгляд обратился к большой железной двери, к которой бежал Никита. Из середины ее торчал круглый ржавый штурвал. Дверь закрылась с надсадным скрипом, что-то приглушенно лязгнуло, штурвал начал вращаться.
Бросив автомат, напарник сделал гигантский прыжок, навалился на штурвал, расставив ноги, словно былинный богатырь, с корнем вырывающий из земли вековой дуб, нажал… Но за мгновение до этого из-за двери донесся приглушенный щелчок фиксатора. Пригоршня закряхтел, на спине под рубахой напряглись мышцы. Я уже был рядом с ним, но помогать не стал: и так все ясно. Штурвал провернулся немного в обратном направлении, потом холостой ход закончился, и он застыл.
— Опоздал! — Пригоршня попятился, взял лежащий на полу «вал».
Шрам осторожно всунул в помещение голову, потом вошел, перешагнув через пса. Позади него в проеме возник Илья Львович.
— Они все туда вбежали? — спросил я, быстрым шагом направляясь в сторону вагонетки.
— Да, пацан последним.
— Рожки для «узи» у тебя в рюкзаке остались? Достань мне.
Проходя мимо вагонетки, я скользнул взглядом по телу. На человеке были большие очки в черной оправе. Коротко стриженные волнистые волосы каштанового цвета, бородка и усики, а одет в комбинезон с кругом светлой ткани на груди, где было вышито нечто вроде перевернутой буквы «У». Лежащий рядом крысиный волк прокусил ему шею, но и сам погиб: незнакомец раздробил ему башку ломиком, валявшимся тут же. Ломик этот мне сразу понравился — тонкий, загнутый на конце, раздвоенный, как язык змеи, чтобы можно было вырывать гвозди и разгибать прутья.
На ходу подхватив его, я поспешил дальше. Сзади раздался выстрел, и сразу — сиплый вскрик. Я обернулся, машинально вскидывая лом. В дверной проем ввалился Злой, на спине его висел человеческий торс без ног, тощими руками сжимая шею сталкера.
