Матвей Курилкин - Охотник (СИ)
— Мне все меньше хочется туда идти, — призналась Кара, когда они разобрались в механизме действия ловушки. — Этот веселый розыгрыш совсем простой, но мы бы почти наверняка попались, если бы ты не уронил зажигалку.
— А что делать, — печально вздохнул Аксель. — У меня уже голова болит от дыма. Мы можем просидеть здесь несколько часов, но рано или поздно уснем, и, думаю, проснуться не получится. Остается только утроить бдительность. Будем проверять каждый шаг. Мне кажется, эта ловушка для того и сделана — как можно сильнее задержать нас. А как только воздух станет посвежее, остановимся.
Кара промолчала. Она почувствовала благодарность к приятелю — он, так же как и она, не мог быть уверен, что им удастся добраться до мест, где «воздух станет посвежее», но не стал об этом говорить, чтобы не расстраивать.
Аксель аккуратно отвязал один конец бечевки от колышка, и, привстав на цыпочки перерезал другой — тот, который был привязан к стопору ловушки. Он посчитал, что в их положении не стоит пренебрегать мелочами, а бечевка была крепкая и могла для чего-нибудь пригодиться. Потом они осторожно, ощупывая каждый камень, спустились с насыпи. Пещера была велика. Они решили, что осматривать ее целиком нет смысла, и направились в ту сторону, откуда слышался гул. Теперь они продвигались еще медленнее, приходилось внимательно осматривать каждый метр поверхности перед собой, и, хотя ловушек больше не было, оба даже и не думали о том, чтобы поторопиться — слишком свежо было воспоминание о груде камней над входом. Аксель уже давно чувствовал усталость. Движения были монотонны и однообразны. Сделать шаг, провести краем огнива по лезвию ножа, осмотреть место для следующего шага, еще раз чиркнуть огнивом, снова вглядеться в даль, сделать шаг и повторить последовательность действий. Глаза болели от частых вспышек, разглядеть что-то на неровной каменной поверхности в тусклых вспышках искр было трудно, тем более что глаза слезились от дыма. Организм, накапливающий яды протестовал, хотелось лечь и поспать хоть пару часов, температура вокруг все повышалась, одежда была насквозь мокрая от пота и очень хотелось пить, но воду приходилось экономить, потому что они не знали, когда удастся наполнить фляги. На то, чтобы пересечь пещеру — каких-то полторы тысячи шагов — ушло больше двух часов, и этот путь потом еще долго снился в кошмарах и Акселю и его подруге. Когда они поняли, что за гул они слышат, им стоило огромных трудов удержаться, чтобы не побежать — впереди была подземная река. Когда-то вся пещера была затоплена водой, но землетрясение открыло путь для воды, и подземное озеро обмелело — теперь по центру пещеры протекала река, которая заканчивалась водопадом. Они оказались у самого края — там, где поток срывался в глубины, в которых до сих пор что-то горело, и где-то там, в конце пути, вода встречалась с огнем, вскипала и испарялась, поднимаясь наверх и смешиваясь с дымом — именно поэтому здесь было так жарко и трудно дышать.
Молодые люди долго пили ледяную чистую воду, и все никак не могли напиться. Аксель когда-то читал, что простая вода кажется наивкуснейшим напитком для тех, кто долгое время был ее лишен, но только сейчас прочувствовал это на себе. Он бы не смог остановиться, если бы не более опытная Кара:
— Все, хватит, — она оттолкнула его от воды. — Желудок лопнет.
Аксель неохотно поднял голову, потом набрал воду в ладони и умылся. Стало немного легче.
— Нужно идти вверх по течению. Чем дальше от водопада, тем легче будет дышать. Надеюсь, дальше пещера сужается не настолько, чтобы пришлось лезть в воду.
— Мы что-нибудь придумаем! — оптимистично заявил юноша. Он переживал приступ эйфории.
Останавливаться на отдых не стали — не смотря на то, что проблема отсутствия воды была решена, оставался еще отравленный воздух. Дышать в непосредственной близости от водопада было еще тяжелее, чем в подземном ходу. Аксель снял рубашку и, намочив ее в воде, протянул девушке:
— Приложи к плечу. Когда нагреется, снова намочим. Может, хоть немного поможет.
— Хорошая идея, — согласилась Кара. — Я бы не сообразила. — Вода была ледяная, но девушка все равно с удовольствием окунулась бы в нее полностью, если бы не боялась, что ее унесет течением. Она раздумывала некоторое время, не попросить ли Акселя помочь ей снять рубашку, чтобы обмыться хотя бы так, не забираясь в воду, но вспомнила, с какими трудностями они столкнулись в прошлый раз и, не удержавшись, захихикала. Все-таки она осуществила задумку — на этот раз освещения не требовалось, так что она вытащила здоровую руку из рукава, а дальше Аксель помог ей стащить рубашку окончательно. Двигать разбитой рукой было больно, прикасаться к плечу невыносимо, но после того, как она приложила к ней мокрую рубашку Акселя, стало немного легче.
Движение после того, как они определились с направлением, ничуть не ускорилось, но теперь, когда они знали, что рядом вода, и что скоро воздух станет чище, у обоих открылось второе дыхание. К тому же Аксель соорудил для себя и Кары влажные повязки, дышать стало легче. Головная боль, которая мучала последнее время, стала отступать. Через час Кара заметила следы присутствия разумных — ничего серьезного, но в месте наиболее удобного спуска к воде на камнях осталось немного песка. Больше в пещере его нигде не было, значит, этот песок принесли на своей обуви те, кто прошел здесь до них. Сначала она даже предположила, что у жителей Пепелища здесь были лодки, на которых они и уплыли, но, по некотором размышлении это предположение посчитали маловероятным. Слишком быстрое течение, слишком узкие берега — здесь просто не смогла бы проплыть достаточно крупная лодка с необходимым для движения против течения количеством весел. И уж тем более, здесь не было места для паровой машины — после того, как девушка высказала такое предположение, Аксель даже рассмеялся. Он, в детстве просто бредил пароходами, после того, как отец устроил им путешествие на такой машине, которая везла металл и изделия в далекие степные государства. Во время путешествия мальчишка не вылезал из машинного отделения. Он без устали слушал пояснения широкого добродушного гнома-машиниста, а потом еще долго читал про пароходы и паровые машины все, что только можно было найти в школьной и отцовской библиотеках. Он знал, что такие машины устанавливаются на суда, водоизмещением более семидесяти пяти тонн, для меньших паровых двигателей просто не конструировали и не производили. Впихнуть даже самое маленькое из паровых судов в эту речку, противоположный край которой можно было заметить даже в скудном свете высекаемых огнивом искр, было просто невозможно. Выслушав пояснения, воровка неожиданно резко огрызнулась:
