Андрей Левицкий - Трое против Зоны
Скоро бетонная облицовка закончилась, подземный поток теперь тек по каменной кишке. Пришлось забираться в воду. Конечно, все залило в ботинки, но я быстро привык к бульканью в них. Ноги постепенно замерзали, несмотря на движение. Идти было очень неудобно, скорость сильно замедлилась. Часто приходилось перебираться через перегородившие дорогу валуны, протискиваться в узкие лазы. Пригоршня цеплял за камни трубой гранатомета и ругался. Бруторше было еще сложнее – но, в конечном итоге, она проходила везде. Впрочем, сама по себе эта самка, как мне показалось, явно не первый раз пробиралась этим путем.
Со стен и потолка свисали светящиеся веревки мха. Иногда встречались проломы в земле, тогда сверху в карстовые пустоты, по которым мы топали, проникал свет и свежий воздух. Судя по интенсивности освещения, день близился к вечеру.
Дорога заняла часа четыре. Иртеньева дергалась, иногда останавливалась и рычала, задрав башку к каменному своду. В такие моменты я опасался, как бы камни не обрушились нам на головы.
В конце концов мы выбрались в пещеру, куда вода проникала откуда-то сверху. Иртеньева уверенно направилась к шумящему трехметровому водопаду. Шнобель посветил фонариком. Стало видно, что верхнюю часть пещеры в том месте перекрывает бетонная подушка, в центре которой – широкое отверстие сливной трубы.
– И как мы отсюда выберемся? – Пригоршня, вскарабкавшись по каменной стене до самой бетонной заглушки, вертел головой. Шнобель подсвечивал.
Вместо ответа бруторша, хватаясь за выступающие камни, полезла с другой стороны заглушки. Проследив взглядом ее путь, я заметил над косматой башкой черную прореху между камнями.
– Быстро, быстро, – пролопотала она, поманив нас, и скрылась в прорехе. Мы полезли следом.
В лазе было темно и душно, и я обливался потом, думая, что будет, если сорвусь. Конечно, он не отвесный, стена под углом сорок пять градусов, неровная, есть за что схватиться, но некоторые камни шатаются под ногами. За мной, вполголоса матерясь, карабкался Пригоршня.
Затем вверху стало светлее, и опять послышался шум воды. Из неровной дыры показалась лапа бруторши, ухватила меня за протянутую руку и втащила дальше.
Щурясь, я уставился на переливающуюся в лучах закатного солнца падающую воду. Мы оказались за водопадом, на узком пространстве между каменной стеной и потоком воды. Из скалы тут выступала каменная площадка, забранная бетоном. Падающая вода отгораживала нас от Туманной Пади.
А это что у нас крутится с мерным гудением? Ну да – турбина! Точно, мы на месте.
Бетонная площадка была мокрая, вода, падая на турбину прямо перед нами, разбивалась на сотни капель и орошала все вокруг. От кожуха турбины отходила изогнутая широкая труба, отводя воду туда, откуда мы только что выбрались. Ручей обрушивался с обрыва в Падь и здесь уходил под землю.
Вдруг накатила головная боль, тисками сжала виски. Перед глазами помутилось, предметы расплылись, стали нечеткими, будто окутанные туманом. База была совсем близко, и действие артефакта на куполе оказалось сильным. Нестерпимо, до тошноты хотелось все бросить и стремглав бежать отсюда. Пригоршню перекосило, Шнобель схватился за лоб.
Я снял куртку, приблизился к водопаду и намочил, потом намотал на голову. Стало легче. Все равно еще подташнивало, но теперь хоть можно действовать. Никита со Шнобелем последовали моему примеру.
Над нами виднелась еще одна турбина, смонтированная на такой же бетонной площадке, только поменьше, лопасти быстро вращались. Видимо, мощности одной турбины не хватало для нужд базы. Подойдя почти вплотную к нижней турбине, я осторожно выглянул и увидел третью – еще выше. Три турбины располагались каскадом, каждая на своей площадке; их связывали навесные железные лестницы. Выставив голову, попытался все рассмотреть, но тут же отпрянул: на площадке прямо за водопадом стоял часовой и, облокотившись о перила, курил. Обернувшись, я сделал Пригоршне и Шнобелю знак, чтоб не шумели. Они как раз вытаскивали из щели между краем площадки и осыпавшимися камнями сверток с гранатометом.
Снаружи я разглядел далеко слева купол базы. Последние лучи заходящего солнца окрасили его оранжевым. Надо было торопиться.
Бруторша села на пол у дальней стены и, зажав себе рот, раскачивалась, едва слышно постанывая. Пригоршня быстро развязывал сверток, Шнобель, перехватив карабин за ствол, подкрадывался к водопаду, чтобы, прикрываясь им, подобраться поближе к часовому и вырубить. Вдруг бруторша резко дернула башкой, а у меня мороз пробежал по коже. И будто чей-то взгляд уперся в спину между лопатками. Быстро обернулся – никого.
– Дядьев, – прошлепала губами Иртеньева. – Обнаружил…
Ах, вот оно что! В подземельях он нас потерял, поэтому там никто и не нападал. А теперь он снова почувствовал. Ладно, значит, надо действовать быстро.
Шум падающей воды почти скрадывал гул работающей электростанции. Будка с генератором находилась слева от водопада. Я перетащил калаш на грудь, знаками поторопил Пригоршню и вслед за Шнобелем направился к водопаду. У гудящей турбины мы с наемником разошлись; тем временем Пригоршня, собрав гранатомет, зарядил его и двинулся за мной. Я собирался заставить персонал в техпомещении, если он там был, выключить аккумулятор. Или же мне надо будет сделать это самому. Аккумулятор точно должен быть – чтобы обеспечить базу бесперебойным питанием даже в случае выхода из строя одной из турбин, на время ремонта.
Бруторша вдруг подскочила и, выгнувшись всем телом, закричала: «Он здесь!» – и повалилась на камни, рыча от боли.
Шнобель как раз занес карабин, делая шаг из-за турбины. Часовой обернулся, ствол его MP-7 уперся наемнику в грудь. Я застыл, не зная, бежать ли в генераторную – или на помощь наемнику. Пригоршня поднял трубу гранатомета, прицеливаясь в верхнюю турбину.
И тут случилось невероятное. Поток воды стал закручиваться длинной спиралью – все быстрее и быстрее. Водяная пружина оторвалась от скалы, изогнулась и заледенела. Ледяной бугор хищно завис над нами.
…застыло все: открывший от изумления рот Никита, Шнобель с карабином, часовой с направленным на наемника пистолетом-пулеметом, я с занесенной ногой, распластавшаяся на камнях Иртеньева… Воздух похолодел, все словно превратились во вмерзших в лед мух…
Шнобель упал и покатился часовому в ноги. Тот выстрелил, пуля, взвизгнув, ударилась о скалу над головой Иртеньевой. Я бросился к генераторной.
Бруторша прыгнула вперед, грудью прямо на ледяную стрелу, которая тяжело устремилась навстречу ей.
А Пригоршня выстрелил. Дымная полоса протянулась по воздуху вверх и уткнулась в скалу под верхней турбинной площадкой.
