Стражи. Боги холода - Макаренков Максим "bort1412"

Как всякий умный человек, полковник ценил преданность не меньше, чем круговую поруку кровью, а потому в бойцах, оставленных в заслоне, увереннее сомневался.

Хорошо подготовленные, прекрасно оснащенные боевики гарантированно продержались бы даже против превосходящих сил противника не менее семи минут, давая возможность остальной группе закончить ритуал, либо уйти. Поэтому, сейчас все внимание полковника сосредоточилось на выгрузке «овощей», как он назвал людей, предназначенных для принесения в жертву, и жреце Чернобога.

Старик вел себя излишне нервно, и это Суханову категорически не нравилось.

Подойдя, полковник тронул его за плечо, и спросил:

– Что-то не так? Вы что-то неважно выглядите.

– Нет-нет! Все в порядке – взвинчено ответил тот, – Просто, какое-то странное чувство. Ощущение, что за нами наблюдают. Но я не могу понять, кто и как. Понимаете, никаких…. Признаков. Просто ощущение.

Полковник немедленно нажал кнопку переговорного устройства:

– Пост-один, пост-два, обстановка?

В ответ он услышал в динамике вставленного в ухо приемника условленный сигнал – три щелчка, пауза, еще два.

Похлопав жреца по плечу, успокоил:

– Все в порядке. Рядом никого. Лучше не тяните, открывайте проход.

Кивнув, старик поднялся по ступеням заброшенной часовни. В дверях обернулся, указал на одного из одурманенных людей, – Вот этого, ведите его сюда.

Полковник кивнул свои «гвардейцам», и двое из них подхватив несчастного под руки, стремительно подняли по ступеням.

– Затаскивайте его внутрь и ставьте на колени в центре часовни, – приказал жрец Чернобога.

Вся его нервозность и неуверенность пропали, в жестах и голосе появилась властность, каждое движение стало точным и выверенным.

Жертву поставили на колени, придерживая за вытянутые в стороны руки. Голова человека бессильно моталась, все время падая на грудь, из уголка рта тянулась нитка вязкой слюны.

Встав перед одурманенной жертвой, жрец протянул руку и, вошедший вслед за своими людьми Суханов вложил в нее длинный кривой нож.

Жрец Чернобога заговорил, закрыв глаза. Голос его то взлетал до пронзительного визга, то раскатывался низким рыком. Слова наползали друг на друга, образуя дурманящий водоворот, полковник почувствовал, как вязкий ком скакнул к горлу, темные стены поплыли, рык жреца вибрацией отдался в животе.

Схватив жертву за волосы, жрец полоснул ее по горлу, на доски пола хлынул черный в темноте, остро пахнущий железом, кровавый поток. Обмакнув лезвие в кровь, жрец стремительно чертил на стене неизвестные полковнику, вспыхивающие синим светом, и тут же гаснущие знаки.

Закончив, старик отступил в сторону, и приказал: – Бросьте мертвеца в его кровь.

С трудом сдерживавшие дрожь страха бойцы с облегчением отпустили руки, и тело бессильно рухнуло в центр черного пятна. Казалось, оно погружается в трясину. Вот, затянуло в кровавую лужу голову, плечи… С противным хлюпаньем тело исчезло, кровь тут же впиталась в доски пола.

– Жертва принята, – благоговейно прошептал жрец Чернобога, – Дверь должна открыться.

В тот же момент стена, на которой он чертил знаки, вспыхнула синим светом, и пропала. На ее месте открылся проход.

Суханов увидел каменные стены пещеры, достаточно широкой для того, чтобы по ней рядом шли два человека. В нескольких шагах, пещерный коридор сворачивал, из-за поворота лился все тот же синеватый свет.

– Быстрее, быстрее, – поторопил его жрец, – проход не вечен!

– Готово! Заводите! – высунувшись из двери, скомандовал Суханов, и его бойцы, вместе с безмолвными, внушающими страх индейцами Ицкоатля поднялись в часовню, ведя с собой предназначенных в жертву людей.

Бойцы Спецотдела, оставленные Сухановым для прикрытия, считались непревзойденными спецами в деле маскировки. Потому, собственно, и получили задание обеспечивать безопасность предприятия, прикрывая основной отряд со стороны дороги.

Они так и не поняли, откуда пришла смерть. Только что никого не было, приборы ночного видения показывали успокаивающую черно-зеленую картинку, не подавали признаков жизни и датчики движения, оставленные в местах наиболее вероятного прохода, и вот – темнота сгустилась, послышался сухой кашель пистолетов с глушителем, и тела, конвульсивно дернувшись, застыли на земле.

Приложив два пальца к шеям убитых, Вяземский проверил пульс. Убедившись, что оба противника мертвы, бесшумно двинулся в ту сторону, где скрылся Олаф.

Встретились они на полпути.

Ян молча ткнул пальцем в сторону видневшейся в просвете между деревьями крыши мастерской. Норвежец кивнул и, они разошлись.

Олаф бесшумно возник перед Татьяной, однако, теперь она почувствовала его приближение, и уже не вздрогнула. Хотя, все равно, заметила в последний момент, и только благодаря неожиданно обретенному сверхъестественному обонянию.

Она уловила изменение запаха поблизости, сместила в ту сторону, откуда потянуло мокрой шерстью, ствол автомата, и в ту же секунду норвежец оказался рядом.

Присев рядом, сказал, не глядя на девушку:

– Сейчас я предложу вам вещь, за которую Ян Александрович, если мы живы останемся, оторвет мне голову. И будет прав.

Ответом ему было напряженное молчание. Вздохнув, он продолжил:

– Он не справится там один. Я должен идти с ним. Но оставить вас тут одну, я тоже не могу. Скорее всего, полковник, который оставил посты наблюдения, уже ждет от них условного сигнала. Не получив его, он вызовет группу поддержки, которая ожидает где-нибудь в районе шоссе. Одна вы их не задержите, вас убьют через несколько секунд.

– Значит, идем вместе, – прошептала пересохшими губами Таня.

Олаф одобрительно хмыкнул.

– Обещаю, если выживем, буду вас учить всему, что сам знаю. А еще напою пивом.

– Вот это я обязательно запомню, – прошипела она, и мотнула головой, – Ведите… наставник.

Олаф был совершенно прав.

Стоя у входа в скальный коридор, полковник Суханов пропустил всю процессию и, тронув за плечо, задержал одного из своих бойцов.

Приложив палец к губам, приказал молчать, затем придвинул поближе к губам тонкую черную дужку переговорного устройства:

– Пост-один, пост два, доложите.

Нахмурившись, подождал пару секунд:

– Пост-один, пост-два, вас не слышу.

Молчание. Прекратив безрезультатные попытки, полковник приказал:

– Филиппов, берешь остальных, располагаешься здесь, удерживаешь позицию. Пошел.

Кивнув, боец исчез в проходе, а полковник снял с пояса рацию.

– Лиса вызывает Сову, как слышите.

Сквозь треск помех послышалось: – Слышим нормально.

– Красный код, повторяю, красный код.

– Вас понял, Лиса. Действуем.

Полковник повесил рацию обратно на пояс, и потянул из кобуры пистолет.

Обстановка кардинально менялась, причем, изменения эти происходили слишком быстро. Суханов рассчитывал, что после схватки на шоссе, он выиграл, минимум, час, которого с лихвой хватит для выполнения ритуала.

Он двинулся к двери в часовню, собираясь занять место у двери, и контролировать территорию до прибытия Филиппова и его людей.

Полковник всегда обладал феноменальной реакцией. Поэтому даже успел уловить момент, когда в дверях возник человеческий силуэт.

Он даже начал поднимать руку с пистолетом, но человек был уже совсем рядом, и не оставалось времени даже на то, чтобы закричать, не осталось времени для сожалений. Времени не осталось ни на что, потому, что противник с нечеловеческой силой вонзил ему в сердце нож, одновременно зажимая свободной рукой рот.

Ян тихо опустил на пол обмякшее тело полковника.

Обошел и, схватив под мышки, оттащил в самый темный угол часовни.

Досадно, конечно, что не удалось ликвидировать Суханова до того, как он вызвал подкрепление, но что толку жалеть о том, что уже случилось.