Данила Врангель - Славянский стилет
– Нет, за вас. Музыканта и Стрелка! – она прикоснулась своим бокалом к его бокалу и допила шампанское.
– Но и за вас тоже! – агент выпил вино.
Француженка-стюардесса прошелестела своей короткой юбкой с разрезом, и бокалы уплыли на серебряном подносе в глубину авиалайнера.
Автопилот сделал легкий маневр, авиалайнер немного изменил высоту и опять застыл в полете. Полусонные летчики играли в короткий покер. Банк пока никто не сорвал. Пиковая дама нашлась.
В кабину забрел охранник из группы антитеррора с автоматом за пазухой, в черном костюме и с галстуком алого цвета. Постоял, посмотрел. Задал идиотский вопрос:
– Ну что, все нормально?
Штурман широко раскрытыми глазами читал свою книгу.
Пуэрториканец, сонный и вялый, отдал помощнику помятый листочек с меню на завтрак, на котором накарябал три блюда и три напитка. «И этого хватит», – сказал, помолчал и добавил: «Нет, допиши кофе. И быстренько, быстренько всё комплектуйте. В салоне 775 пассажиров».
Командир экипажа спал.
«Банк!» – закричал во все горло пилот из Бруклина. – «Если фарт, то это навечно! Ха-ха-ха!!!» Остальные мрачно смотрели на свои карты и на его. Запищал мелодичный сигнал автопилота. Нежный женский голос ласково сообщил: «Пожар во втором двигателе. Остановлена турбина. Повреждение в топливопроводе на участке ВС. Не работает механизм гидравлики вертикальных рулей. Повторяю…». Все окаменели, и две секунды стояла побелевшая, гробовая тишина.
– Что-о?!! – закричал проснувшийся командир. – Что за карты!!! – он рукой сгреб и швырнул в проход голых баб с пиками и бубнами на шее.
Автопилот ласково повторил последние новости. И в конце добавил: «Учебная тревога. Работает программа тренинга экипажа авиалайнеров в составе федеральной системы отработки подавления террористических акций на борту. Курс 00296. Продолжаю управление».
Все глаза уставились на приборы. Аппаратура отображала полный порядок всех бортовых систем.
– Фхрр…, – прохрипел командир. Прочистил сдавленное горло и заорал на всю кабину:
– Б…дь!!! (русский эквивалент американского эмоционального выражения). Немедленно отключить этого придурка! Все по местам. Никаких автопилотов с новыми программами. Вот он, наш автопилот – он указал на кучку испуганных, еще не пришедших в себя летчиков. – Я убью этого программиста! У меня могло стать сердце. Не работает механизм гидравлики вертикальных рулей? Да он хоть знает, беловоротничковый дебил, что это такое – нарушение гидравлики рулей? Он хоть знает, крыса компьютерная, чем он пугает людей? Да пусть горит все! Все двигатели! Но пока рули высоты в порядке, старый Джек посадит эту посудину на мель, да что там на мель – на Елисейские поля, на лужайку возле Капитолия! И пусть тушат! Но вставить программу тренинга в бортовой компьютер и не предупредить командира?.. Они чему-то хотят меня научить? Они меня уже научили! Я вот этими руками задушу старшего инженера электронно-компьютерных систем и скажу, что антитеррористический эффект достигнут.
Он вытащил громадную сигару, сунул в рот, пробурчал: «Все по местам, до Токио на ручном», – и вышел в курительную комнату, хлопнув дверью.
«Бетти Тейлор – чисто» – прочел Музыкант ответ от Бизона и вышел из комнаты связи. Зашел в туалет, осмотрел себя в зеркало, выдернул из носа волосинку. Ополоснул лицо. Бетти Тейлор – чисто. Прекрасно, прекрасно. Если и, правда – чисто. Но сомневаться в проверке Бизона не стоит. Шеф – специалист по части проверок. Эта Бетти со своей магией буддизма очень может пригодиться, если станет горячо. А возможно, и в ином случае. Как это она угадала про Музыканта? Теория случайных чисел дала бы интересный ответ.
Он прошел к своему месту. Бетти спала в кресле. Агент сел в свое и, откинувшись в нем, не думая больше ни о чем, сразу уснул.
Спустя несколько часов, в шесть утра по местному времени, аэробус А-380 зашел на посадку в Токийском аэропорту. После таможенного контроля Бетти и Музыкант распрощались. Бетти встречали: двое с портфелями и один с плакатом «Бетти. Семинар». Два здоровых мрачных японца, обритых, как и агент, и один худосочный, бледный семинарист европейского типа – похоже, итальянец, не евший своих макарон лет пять. Все они сели в черный «Линкольн» и медленно уползли в гущу отъезжающих автомобилей.
Бывший директор бойни проводил взглядом буддистскую группировку и прошел к стоянке такси. Подскочила желтая машинка с круглолицым, улыбающимся водителем. Агент сел. «Хиракава. Улица Хитоцуки. Отель „Тацуно“». Рванув с места, «Мазда-626» помчалась по сонным улицам, юрко обгоняя грузовики и автобусы. Свежий воздух врывался в приоткрытый люк. Справа сверкал в лучах утреннего солнца Токийский залив.
– Деловая командировка? – спросил на английском языке водитель, оторвавшись от ленты дороги и взглянув на Музыканта. Это был парень лет под тридцать.
– Вы прекрасно водите машину. Да, в гости по делам. Старые друзья. Ждут, не дождутся посылки с континента.
– Да-да! Старые друзья! Это очень хорошо. У меня много друзей, а вот старых пока нет, – таксист увеличил скорость и обогнал большой автобус очень старой конструкции, уверенно державший свои 90 километров в час.
– Не переживайте, это вопрос небольшого промежутка времени.
Въехали в тоннель, освещенный ярким голубым светом, весь заставленный рекламными щитами. Снова выскочили наружу и помчались вдоль небольших пятиэтажных домов, одинаковых, как сестры-близнецы.
– Отель «Тацуно» – прекрасное место, – молвил разговорчивый водитель. – Один парк чего стоит! Слоны, жирафы, муравьеды там всякие – и все из различных кустарников, подстриженных особым способом. А вдоль дорожек цветет сакура – и тишина…
– Да, мне говорили про это. Тишина в Токио – дорогостоящее удовольствие. Муравьед из стриженого олеандра – это прекрасно.
Въехали в центральные районы, промчавшись по гигантскому мосту арочно-подвесной конструкции. Страна цветущего железобетона и плетеных ковриков. Стеклоалюминиевые пятидесятиэтажки неторопливо проплывали мимо, отражая темными зеркалами окон облака. Улицы уже заполнены людьми. Все спешат на работу. Однако, надо же, есть и красотки! И тоже спешат, спешат… Куда? Музыкант с любопытством смотрел на диковинный мир, о котором столько слышал. А все было обыкновенно, только очень уж торопливо. Водитель включил радиоприемник. В салон «Мазды» ворвалась музыка. Флейта, барабаны и контрабас. Изящно, очень изящно… Прекрасный контрапункт. Слегка, правда, наэлектризованный обертонами.
Еще пятнадцать минут, и машина аккуратно притормозила у белого здания с фигурными окнами первого этажа, облицованного мраморной плиткой. Агент протянул тысячеиеновую бумажку, обналиченную в аэропорту, в банкомате: «Сдачи не надо». – «Благодарю вас».
Юркая «Мазда» сорвалась с места и скрылась за поворотом. Три десятка лет. Время собирать камни на большой скорости.
Ну, где вы там, олеандровые муравьеды и слоны из традесканции? Музыкант неторопливо направился к главному входу отеля. Навстречу выбежал служащий и, наклонив голову, представился: «Мотохаси. Администратор и консультант. Что желаете?» – «Мне нужен номер с видом на парк».
Глава 20
«Ха-ха-ха-ха-ха!» – раскатисто смеялся упитанный японец, держа в руке кружку пива, а в другой – громадную креветку.
– Коля-сан, – еле проговорил он, – эти анекдоты нельзя рассказывать в Токио. Ну, разве что мне.
Музыкант, улыбаясь, понимающе кивнул и впился вилкой в тушеного кальмара, зацепил большой кусок, отправил в рот и принялся жевать, хитро посматривая на собеседника.
Он третий день был в Японии. С новым другом познакомился случайно, в кафе-закусочной. Во время обеда за соседним столом сели трое мужчин средних лет. И в потоке японской тарабарщины изредка кто-то из них вставлял своеобразные русские фразы. Вставлял довольно сносно, почти без акцента. Закусочная находилась в противоположном от отеля конце Токио, и Музыкант решил, что поболтать с незнакомцами риска особого нет. Выяснилось, что на русском разговаривает из них только один, остальные ничего не соображают даже на английском. Русскоязычный японец неожиданно и бурно обрадовался собеседнику из России: улыбался, кивал головой, жал руку и, совсем не по местным правилам поведения, пару раз похлопал Музыканта по плечу. Представился: «Катаяма». Познакомил с друзьями. Но те сидели, как китайские болванчики: улыбались, хлопали глазами и, ничего не понимая в разговоре на русском языке, плавно вернулись к своей беседе и исчезли в звуковой мешанине многоголосого пивного процесса релаксации.
Новый знакомый безо всяких комплексов лепил иногда свои фразы из дикой смеси фени, сленга и литературной классики. Языку он обучился в России, где отсидел почти три года в тюрьме, а точнее – на зоне общего режима. Школа оказалась настолько эффективной, что японец заговорил по-русски на третий день, в геометрической прогрессии увеличивая свои способности к коммуникации. Возможно, сыграло роль то, что в том лагере он был единственным представителем страны Восходящего солнца, и обнаружить там иероглифическое выражение мысли было столь же вероятным, как найти у себя под нарами ящик водки. Полторы тысячи русских со своими понятиями – и один японец. Весьма стимулирует к адаптации. Уже через полгода он часами спорил с соседями по нарам, взявшими его в семью, и те порой не всегда узнавали свой язык, знакомясь с некоторыми оборотами русской речи из уст разговорчивого японского коллеги. А тот напролет читал Достоевского, Чехова, Толстого и даже издания типа «Незнайка на Луне» и «Красная Шапочка», усмотрев в последней элементы теории психоанализа Фрейда. Полностью, с головой уйдя в русскоязычный социум и став думать на языке общения, он, по его словам, в первые дни по возвращении домой не вполне хорошо понимал родную речь. Сказалось влияние агрессивной среды, инстинкта выживания и неожиданного интереса к русской культуре. К концу срока Катаяма настолько перестарался в общении, что чуть было не схлопотал два года дополнительно. В это время случилась российско-японская встреча на высшем уровне, и в качестве жеста доброй воли россияне досрочно амнистировали заключенных дальневосточной империи, не совершивших особо опасных деяний. За воротами Катаяму никто не встретил, да он и не ждал никого, и упругой походкой полуголодного самурая двинулся на родину, зарекшись заниматься коммерцией на территории непредсказуемой Большой Российской Медведицы с ее виртуальными законами и вертухаями от закона.
