Джек Кэмпбелл - Неустрашимый
— Мы требуем военного суда, — настаивала впервые заговорившая капитан Фареза с выражением еще более ядовитым, чем помнилось Гири. — Это наше право в соответствии законом Альянса.
— Военный суд? — поразился капитан Дьюллос. — Чтобы вы могли притворяться невиновными, основываясь на секретных приказах, предположительно отданных капитаном Фалько? Чтобы вы могли отрицать свою ответственность за то, что случилось с двадцати шестью военными кораблями Альянса? Чтобы вы смогли отрицать роль, которую сыграли в смерти их команд? У вас совсем стыда нет?
— Нам нечего стыдиться, — заявил Ньюмос так же гордо, как и всегда.
— Мне бы стоило вас сейчас пристрелить. — Гири не сразу понял, что эти слова произнес он сам. И осознав, что сказал, он понял, что может сделать это. Офицеры, обвиняемые в бунте перед лицом врага, найдут мало защитников, и у них не будет друзей на территории Альянса. Во всяком случае, у Ньюмоса и Фарезы, казалось, не осталось друзей здесь, хотя, наученный горьким опытом, Гири знал, что друзья таких людей, как Ньюмос, могут находиться в тени. Но они не были Фалько, у которого был запас военной славы из прошлого и нынешний поток из страха и жалости, чтобы вызвать сочувствие.
Он мог сделать это. Мог отдать приказ. Мог даже забыть о военном суде, не говоря уже о трибунале. Как командир флота, он мог вынести приговор без участия присяжных. Кто попытается его остановить здесь и сейчас? А когда они вернутся на территорию Альянса, кто поставит под сомнение правомерность его действий? Кто будет оспаривать его решения, когда он, именно он, приведет флот домой? Никто в Альянсе просто не осмелится.
Он мог расстрелять Ньюмоса. И Фарезу. Может быть, даже Керестеса, хотя тот, казалось, даже пули не стоил. Никто не сможет его остановить. Ньюмос получит, что заслужил. Справедливость восторжествует, и это случится быстро. К черту условности.
Это было очень соблазнительно, потому что казалось таким правильным, а ярость внутри него требовала выхода.
Гири медленно и глубоко вздохнул. «Так вот каково жить, будучи Блэк Джеком Гири. Делай что хочешь. Сам устанавливай правила. Я герой. Герой Альянса. Герой этого флота. И я так сильно хочу заставить Ньюмоса и Фарезу заплатить за то, что они сделали.
Настолько сильно, что готов воспользоваться властью, к которой, как я клялся, не испытываю тяги? Настолько сильно, чтобы действовать как главнокомандующий Синдиката? Настолько сильно, чтобы превратиться в человека, которым меня считает Виктория Рион? Этому ли я учил всех людей здесь, говоря о том, что правильно? Настолько сильно, чтобы обходить правила самому, потому что причина кажется мне достаточно веской? Фалько хотя бы искренне верил в то, что может нарушать правила потому, что он особенный, единственный, кто может спасти Альянс. У меня такого оправдания не будет. Я бы сделал это потому, что другие думали, что я особенный, сам в это не веря».
Он взглянул туда, где сидела Рион. Она наблюдала за ним, с бесстрастным выражением лица, но её глаза, казалось, были готовы прожечь его насквозь. Она знала, о чем он думал, знала, что чувствовал.
Гири старался не смотреть на Ньюмоса, зная, что не сможет удержаться от того, чтобы отдать приказ, продолжая видеть его уродливую гордыню.
— Но не стану. Все пройдет в соответствии с буквой закона и правилами флота. Обвинения будут предъявлены. Если обстоятельства позволят, военный суд состоится до нашего возвращения на территорию Альянса. Если нет, то вы будете переданы властям Альянса со списком обвинений подписанным мной.
— Мы требуем, чтобы нас освободили, — настаивала Фареза. — Для этого незаконного задержания нет никаких оснований.
— Не провоцируйте меня, — предупредил её Гири, понимая, что Ньюмос и Фареза, скорее всего, испытали бы удовлетворение, заставив его поступиться своими принципами и убить их. «Не получится. В этом вы не победите. Не сегодня. Каждый день я буду засыпать и просыпаться, зная, что мог заставить их ответить. Помогите мне, предки, избежать соблазна отомстить этим двоим и идиоту Керестесу». — На ваших руках кровь солдат Альянса, — произнес Гири, — если бы у вас была честь, вы отказались бы от своих полномочий со стыдом. Если бы у вас была смелость, вы бы остались и дали «Триумфу» уйти. — Он пользовался своей властью, чтобы ругать их сейчас, когда за их спинами стояли охранники, и им не оставалось ничего, кроме как слушать. Пользоваться властью было слишком легко. Вызвав охранников Ньюмоса, Фарезы и Керестеса, он удалил их с собрания.
Гири провел ругой по волосам, глядя на поверхность стола и стараясь унять ярость внутри. Снова подняв глаза на офицеров, он заговорил, как надеялся, спокойным тоном.
— На то, чтобы эвакуировать «Непобедимого» как следует, потребуется некоторое время. Его команда отличилась. «Непобедимый» и его команда будут отмечены за храбрость, прежде чем команда будет эвакуирована, а корабль оставлен. Мы взорвем обломки, чтобы они не достались врагу. Я глубоко сожалею о потере этого корабля и всех остальных, потерянных недавно. Мы должны быть готовы к тому, чтобы покинуть эту звездную систему завтра, когда к прыжку будут готовы «Боец», «Орион», «Величавый» и другие легкие корабли, поврежденные в схватке. Дайте мне знать, если какие-нибудь проблемы с этими кораблями не дадут нам уйти. Мы направляемся к Тавике. Вопросы есть?
Командир с затравленным выражением лица спросила:
— Каковы ваши намерения относительно офицеров с других кораблей, последовавших за Фалько, сэр?
Гири посмотрел на женщину. Командир Гаэс с «Лорики», одного из выживших тяжелых крейсеров. Её корабль остался с «Непобедимым», пока тот с трудом передвигался под защиту флота.
— А что, по вашему мнению, я должен сделать?
Она некоторое время беззвучно шевелила губами, прежде чем ответить.
— Призвать нас к ответу за наши действия, сэр.
— Насколько плохо все было у Видхи? — спросил Гири.
Командир Гаэс прикусила губу и отвернулась.
— Очень плохо. Слишком много врагов. Мы потеряли два легких крейсера у заминированной точки прыжка на пути к Видхе. Как только мы добрались до Видхи, мы потеряли на минах еще четыре корабля прямо на выходе из прыжка, а «Поларис» был так поврежден, что не мог идти дальше. Враги все прибывали. Мы просили приказов, но их не было. «Триумф» сказал нам отходить, пока он нас прикрывал, иначе никто из нас не выжил бы. — Она помолчала. — Мой старший офицер готов взять на себя командование моим кораблем.
Гаэс была, возможно, виновата не в меньшей степени, чем Ньюмос, но у неё хватало духу признать свою ответственность. И она осталась с «Непобедимым», делая все, что поврежденный военный крейсер мог сделать, чтобы защитить раненного товарища.
— Рано, — ответил Гири. — Вы совершили ужасную ошибку. Как и другие командиры сопровождавших Фалько кораблей. В отличие от некоторых капитанов флота, вы готовы ответить за свои действия. У вас также хватило чести и храбрости остаться с «Непобедимым». Я не слепец. На основании этого, я готов дать вам еще один шанс. Будете ли вы верны флоту с этого момента, командор Гаэс?
— Да, сэр.
— Тогда покажите мне, что можете быть хорошим командующим офицером. Вы и остальные. Я не буду притворяться, что вы и они не будете под пристальным наблюдением. Переживете?
Гаэс взглянула на Гири с все еще затравленным выражением.
— Мне придется жить с воспоминаниями о Видхе, сэр.
— Придется. И пусть это сделает вас и остальных лучше. Если вы или остальные почувствуете, что не можете больше нести на себе бремя командира — поставьте меня в известность. В противном случае выполняйте приказы, командор Гаэс.
Она кивнула.
— Так точно.
— Тогда увидимся на Тавике. — Гири ждал, наблюдая за тем, как быстро исчезают другие офицеры. Изображение Рион отключилось так же быстро, как и остальные. Дижани, качая головой и сочувственно глядя на Гири, удалилась, сославшись на дела.
Очень скоро осталось только печальное изображение капитана Дьюллоса.
— У меня никогда не было теплых чувств к капитану Фалько, но видеть такое грустно, не так ли?
Гири кивнул.
— Как мы можем судить человека, который больше не живет в этой реальности?
— Возможно, врачи флота смогут вылечить его.
— Вылечить, чтобы мы смогли его судить? Вылечить, чтобы он смог воспользоваться своими навыками и попытаться снова взять командование флотом на себя? — Гири грустно улыбнулся. — Или просто вылечить его, чтобы он смог осознать, что он сделал с последовавшими за ним кораблями? Это будет неплохим отмщением, не так ли? Сможет ли Фалько когда-нибудь осознать и принять свою вину? Или притворится, что все так и должно было быть?
— Я не говорю, что знаю, где справедливость в таких случаях, как этот, — заметил Дьюллос. — Но капитан Фалько достаточно долго пребывал во Вселенной, сконцентрированной вокруг него самого. В сознании Фалько он и Альянс — одно целое. Не думаю, что он когда-нибудь сможет осознать свою роль в гибели этих кораблей.
