Райдо Витич - Ключи от цивилизации
Дверь с шорохом открылась, на пороге робко затоптался Чиж с огромными пакетами на руках: в одном апельсины, в другом персики.
— Хм, — выдала Стася и ткнула пальцем в сторону пакетов. — Это мне?
— Да, — несмело прошел и, отодвинув чуть в сторону пакет Ивана, водрузил презент на столик у постели. — Витамины.
Женщина вздохнула, с некоторой опаской покосившись за фрукты:
— Спасибо.
— Не за что, — успокоился, заулыбался и сел на стул. — Как дела, как самочувствие?
— Отлично, — заверила и покосилась опять на пакеты: если не придется насиловать свой организм залежами витаминов. — Как у вас? Что новенького?
— Да без тебя жизнь как-то тормознула… Я знал, что ты вернешься, верил. Помнишь, ты говорила — представь и поверь, устрой будущее сам.
Русанова вздохнула: там Теофил, здесь Николай и оба об одном.
И хмыкнула:
— Забавно, право.
— В каком смысле? — нахмурился Чиж.
— В том, что ситуации постоянно повторяются. Не точно, но настолько похоже, что спутать трудно. Как отражение в кривом зеркале.
— Старая истина: все новое — хорошо забытое старое.
— Да, все повторяется. Не решил проблему, а отодвинул, она вернется в более настойчивой форме, — загрустила. — Хороший ты человек, Николай, но на счет меня зря планы строишь. Другом тебе быть рада, но на большее, вряд ли способна.
— Куда-то торопишься? Я нет. Главное ты дома, главное — рядом. Остальное по ходу жизни решим.
Стася хмыкнула: дожили, восьмерка учит шестерку!
— Спасибо, — улыбнулась.
— Не за что.
— За веру. Наверняка, она меня и вернула.
— Тогда я тоже рад. Очень. Способный ученик, да?
Женщина засмеялась.
В палату с шумом и как всегда не вовремя ввалились Сван и Иштван:
— Привет больным! — бухнули прямо на постель пакеты с цитрусами. Стася не сдержала восклицанья:
— Ооо! Слушайте, кто из вас решил, что я люблю апельсины?!
— Я! — признался Сван и взял один из пакета.
— А разве не любишь? — уточнил Чиж.
— Терпеть не могу!
— Поздно, — хохотнул Иштван. — Придется есть.
— Ага. Я пока почищу, а ты рассказывай, где гастролировала, — уселся на край постели Сван под неодобрительный взгляд Николая.
— Не жжет? — спросил у него Пеши.
— Чего?
— Видишь, как Коля на тебя смотрит? Два факела в глазах, поджигают…
— Не, он душит, медленно…
— Садисты! — хмыкнула Стася. Чиж улыбнулся:
— Шутники.
— Верные друзья, — уточнил тот и уставился на Стасю. — Ты где бродила? Не увиливай, рассказывай. Мы за тобой в тысяча двести третий год ходили. Даже в самоволке были — к графу Тулузскому наведались, пообщались. Ничего мужчина, понятливый. Болтал резво, но не по делу.
— К Раймунду?
— Ишь как она, — ухмыльнулся Сван, кинул очищенный апельсин. — Ваша порция витаминов.
— Можно я без них? — скривилась просительно.
— Не-а! — порадовался тот и взялся другой цитрус чистить. — Ты не отвлекайся, рассказывай. Потом с Колей помурлыкаешь, сначала нас вниманием награди.
— Заслужили, — вгрызся в персик Иштван.
— Так чего там, Раймунд? Нам он ничего не сказал.
— Угу… Ахинею нес о всякой всячине: украденном Ферри…
— Ферри?! Иона?
— Ну, — мужчины уставились на женщину.
— Ты и с ним познакомилась? — заподозрил Сван. — Ну, даешь! Мы тут всякие ужасы думали, а девочка средневековым рыцарям перья на шлемах крутила!
— Сильна! — рассмеялся Пеши. Николай во все глаза смотрел то на товарищей, то на Стасю.
— Ничего я не крутила. Появилась неудачно — прямо в толпе. Меня тут же неслабо приложили по голове. Если б не старый знакомец — сожгли бы как ведьму.
— Кто спаситель?
— Теофил, граф Локлей. Помнишь, за Моррисом охотились? Вот тот резвый мужчина, что мне принудительную прогулку по лесу устроил, вытащив из толпы и, был спасителем. Представляешь, он помнил нашу встречу.
— Представляем! — дуэтом грянули друзья. Николай нахмурился:
— Что за Локлей?
— Остынь, дуэль отменяется ввиду отсутствия оппонента, — отмахнулся Иштван. — На, съешь персик, сними стресс, — кинул ему фрукт.
— И чего там, храфф? — качнулся к Стасе Сван с хитрющей улыбочкой.
— Ничего. Спас, выходил. Выкрал лекаря Раймунда…
— Ёе!! — уже трио выдало. Мужчины переглянулись. Чиж в сердцах хлопнул по колену:
— Так и знал! Мы видели, как его из аббатства вывозили! Подумать только — ходили все это время рядом, могли еще тогда тебя вытащить! Нет, ну, надо же!
— Ты б хоть знак подала, мяукнула там, фыркнула в наушник, что ли, — с укором глянул на нее Иштван.
— Не могла. Не помнила саму себя. В голове полная прострация была. Память в ноль, мысли как обрывки файлов.
— Ничего себе, тебя приложили! — восхитился Сван.
— Федоровича-то младшего нашла? — прищурился Пеши.
— Нет, — отвела взгляд и принялась за апельсин.
— Значит, мне привиделось?
— Угу.
— Между прочим, у нас к тебе огромная претензия, — протянул Сван.
— Да, да, — заверил Пеши. — Столько лет скрывала от друзей о сердечной ране.
— Какой ране?…
— И о благотворительности в Древней Руси!
— Иван темнил, понятно, но ты? Непростительно, сестренка. Или мы не братики?
Стася фыркнула до того лукавая и смешная физиономия была у Сван.
— Братья, — заверила. — Самые близкие и дорогие. Обещаю, больше никаких секретов… Кстати, откуда вы знаете, зачем я на Русь уходила?
— Кристина сдала.
— Не сопротивляясь.
— А еще подруга!
— На себя посмотри! Тоже мне, секретный агент!
— Нет, мать Тереза! Короче, больше одна не ходишь, если что — нам свистнешь, сопроводим.
— Правильно! Мы может тоже мечтаем помочь угнетенным и несчастным!…
— Если меня оставят.
— Ой, ты посмотри! Она сомневается! Стася, кого обманываешь? Да тебя с «обычной» работы выгнать, что этот центр с землей сравнять! Не-воз-мож-но!
— Это точно! — засмеялась: если даже братья уверены, что она останется, значит, так тому и быть. И будет. — И потом, как вы без меня.
— Бесспорно, — с сарказмом протянул Иштван. — Кто нам еще столькими проблемами наградит?
Чиж улыбнулся:
— Без тебя в группе с дисциплиной плохо. Капитан нервный.
— И моральный дух бойцов зарыт под паркетом, — хохотнул Сван.
— Слышишь, Стася, что хоть врачи говорят, когда выпустят?
— Да мне хоть сейчас, но Иван разговаривал — раньше чем через неделю мечтать не приходится.
Пеши присвистнул:
— Ничего себе. «Хорошо» тебя встретили видно.
— "Тепло", — заверила. Николай внимательно посмотрел на тонкие розоватые шрамы, что после работы местных докторов уже не так бросались в глаза и устрашали, навевая неприятные мысли о том, как пришлось Стасе, и вздохнул:
— Больше одна никуда… Пожалуйста.
— А если тебя списать задумают, то мы всем составом пойдем к полковнику с ходатайством. Нет, серьезно, — сказал Пеши. — Поставили тут за тебя девочку из яслей. Раз сходили на задание — чуть не застрелились.
— Ах, вы, корыстные какие! — засмеялась Русанова.
— Мы такие, — закивал Сван, набивая себе рот дольками апельсина.
Ровно через неделю Станиславу перевели на щадящий режим, отправив из мед центра. А еще через неделю ей был вынесен выговор, на чем дело о самовольстве лейтенанта Русановой закрыли. Постарался Федорович, да и ребята не забыли свое обещание.
— Слаб я перед общественностью, — посмеялся полковник Казаков над делегацией и, с легкой душой сдал дело в архив.
Глупо настолько крепкую группу разбивать, а проколы у всех бывают.
Глава 20
После стрельб и тренажерного зала, все разошлись. Чижа, что все это время от Стаси почти не отходил, бойцы дружно уволокли в архив, знакомить по предложению Бориса с генеалогическим древом.
Стася воспользовавшись одиночеством и сиестой командира, ввалилась в кабинет и, закрыв дверь, хлопнулась на стул напротив него.
— Ва-ань, организуй путевку.
— Куда? — пробубнил тот с набитым ртом. Хлебнул чая, с любопытством поглядывая на женщину.
— В одиннадцать тысяч, пятисотый год до зеро.
Федорович подавился конфетой. Стася хотела хлопнуть его по спине, но тот выразил возмущение руками и взглядом. Откашлялся с трудом и уставился тяжело на «путешественницу».
— А больше никуда не хочешь?!
— Съешь конфетку и успокойся, — подвинула ему витую вазу.
— Ты совсем, мать моя?!
— Что ты завелся? — делано удивилась она. Развернула леденец, в рот сунула. Любопытно. Видимо прав Илья — есть там что-то, секретное и Иван в курсе.
— Никаких!…
— Каких, Иван, каких, — заявила твердо, со значением. Капитан насторожился, взгляд отвел, забарабанил по столу пальцами:
