Виталий Романов - Вариант «Зомби»
– Слаб, но вменяем, – коротко сказал Фокин лидеру.
Спецназовец кивнул.
– В путь! – скомандовал он. – Марат, я веду, ты – замыкающим. Старайся держаться плотнее… Плотнее!
Лишнев не смог подобрать нужного слова. Но Доценко его понял. Плотнее к Дмитрию Клокову. Чтоб успеть поддержать, если парень оступится, упадет. Темп сильно снизился. Беглецы еле двигались, хотя им казалось, что идут они быстро. Сказались переутомление последних дней, голод. Тем более, чувство страха улетучилось, на его месте давно поселилась апатия.
Они шли, покачиваясь из стороны в сторону. Чем дальше двигались, тем сильнее хромал Фокин, стерший ноги в кровь. Клоков брел молча, тупо глядя в землю перед собой. Он постоянно спотыкался, и давно разбил бы лицо, если б не Марат Доценко.
Так они брели вперед, стараясь не думать ни о вертолетах, ни о Смердине. Ни о еде. В какой-то момент Клоков, будто тяжелый мешок, повис на Доценко. Тот покачнулся. Марату тоже было трудно, силы оставляли бывшего контрактника. Глянув на это, Лишнев уступил место во главе колонны Фокину. Сам подхватил Дмитрия под руку, частично «разгрузив» Доценко.
– Не дойдем, – хрипло сказал он. – Маратка, не дойдем мы так!
– Знаю, – мрачно отозвался друг, тащивший рыжеволосого парня за другую руку. – Так что, как поступаем дальше?
И в этот момент Фокин замер на месте, будто столб. Лишнев и Доценко, которые двигались почти вплотную за ним, обогнули выступ скалы и поняли, что со Святославом…
На камнях сидели трое солдат. Один из них, вскрыв ножом банку с тушенкой, пробовал мясо. Второй копался в вещмешке. А третий уже подхватил с земли «калаш».
Беглецы выпустили из рук Дмитрия Клокова, и тот сделал несколько шагов в сторону. Осел на землю, тупо глядя на солдат. Быстрее других среагировал на опасность Доценко. Возможно, потому, что Лишнев не до конца пришел в себя после «путешествия» за линию жизни. Избиение в лагере не прошло для него бесследно. Во всяком случае, Константин замешкался. А Доценко – нет. Его десантный нож угодил точно в глотку солдата, дергавшего предохранитель.
Второй из бойцов Смердина, тот, что вначале копался в мешке, поднял голову, закричал. Но Святослав Фокин рухнул на него всем телом, прижимая к земле и не давая схватиться за оружие. Третий, вскрывавший тушенку, оказался самым расторопным. Он резво откатился в сторону от мутантов, успев подхватить автомат. Передернул затвор. Оставалась секунда, может, две, и очередь распорола бы широкую грудь Лишнева, который опоздал. Ему на выручку пришел Клоков. Неожиданно для всех.
Солдат уже изготовился скосить их одной очередью. С колена, не поднимаясь на ноги. Но Клоков, оказавшийся ближе всех к бойцу Смердина, махнул на того рукой. Будто на назойливую муху – почудилось Лишневу. Мох и песок! В лицо автоматчика. В глаза, нос. В перекошенный рот. Очередь прошла над головой спецназовца – ослепший стрелок промахнулся! А через несколько мгновений ликвидатор умер. Лишнев убил его, сломав шею.
«Точно так же, как Салидзе», – апатично подумал Клоков и сполз на землю. Прикрыл глаза. Где-то неподалеку раздавалось сопение.
– Пусти! Пусти, гад! – визжал человек.
Потом донеслись хрипы, стон. Все стихло. Доценко и Лишнев добили последнего из ликвидаторов Смердина. Фокин тут же поднялся с неподвижного тела солдата. Отошел чуть поодаль. Опустился на колени, принялся креститься и отбивать поклоны.
– Что, святой отец, – с трудом втягивая воздух, спросил Костя Лишнев. – Грех замаливаешь?
– Молюсь, чтоб Господь принял душу убиенного мною, – после небольшой паузы отозвался Фокин.
– А за свои грехи помолиться не хочешь? – поинтересовался спецназовец, опустившись на камень возле священника.
Тот закрыл глаза и вновь стал кланяться к земле.
– За свои грехи я отвечу сам, как только предстану пред очами Господа, – спокойно ответил Фокин.
Костя Лишнев взглянул на Марата Доценко, покачал головой и крутанул пальцем у виска. Бывший контрактник шагнул к неподвижным телам.
– Помолись и за меня, святой отец, – попросил спецназовец.
– А тебе это зачем? – поинтересовался Марат, обыскивая мертвого солдата. – Мало, что ли, старых грехов?
– Хрен знает, – ответил Лишнев, с любопытством разглядывая то, что обнаружил Доценко. Что лежало на земле перед Маратом.
Тушенка, сухари, две фляги с водой. Потом на землю упал полиэтиленовый мешочек с баксами. На деньги никто не обратил внимания.
– Хлеб! – прошептал Лишнев и схватил горсть сухарей.
– И мясо! – почти безумно добавил Марат. – Мясо!
Клоков пришел в себя оттого, что Доценко толкал его в плечо.
– Жри, балбес! – смеялся тот. – Жри. Мясо! Хлеб! Тебе станет легче. Жри!
Булькнула фляга с водой. На коленях…
Дима глотал мясо, почти не разжевывая. Дробил сухари зубами. Давился, запивал их огромными глотками воды. Лишь бы все это богатство побыстрее оказалось в желудке.
Еда! Еда…
– Хорошо… – сыто рыгнув, пробормотал Константин.
– Хорошо, – отозвался Доценко. – Балдеж…
Беглецы лежали на земле, в нескольких метрах от убитых ликвидаторов Смердина, но это никого не трогало. Дима как-то вяло подумал, что раньше его бы вытошнило, если б оказался рядом с трупом. А теперь Клоков не просто находился рядом, еще и наворачивал тушенку за обе щеки. Как быстро все меняется…
– Там больше ничего не осталось? – спросил он. – Есть хочется.
– Погоди, Димон! – засмеялся Марат. – После голодухи нельзя до отказа живот набивать. Вредно это для человека.
– Я мутант, – вяло отозвался рыжеволосый парень.
Лишнев заржал.
– Слышь, Костя! – вдруг сказал Доценко. – А ведь он спас всех. Уложили бы очередью, без вопросов. Вот тебе и романтики…
Спецназовец приподнялся на локте, посмотрел на Дмитрия Клокова.
– Черт возьми, в самом деле! – признал он. – Димон! Дай лапу.
Кто-то подергал руку Дмитрия, но парню совсем не хотелось разбираться, кто и почему мешает отдыхать.
– Я твой должник!
Клоков приподнял веки. Лишнев сидел возле него, глядел в глаза. И говорил серьезно, абсолютно без издевки.
– И не один раз, – вдруг произнес Фокин.
Константин и Марат посмотрели на священника.
– Это почему?
– А кто в лагере узнал о проекте «Зомби»? – напомнил Святослав. – Дима Клоков! Если бы не он, все остались бы за колючкой в ту ночь. Всех бы положили автоматчики.
– Точно! – Марат присел возле бледного рыжеволосого паренька. – Точно, Слава! Выходит, дважды спас. Вот так вот!
Что-то толкнулось в грудь Дмитрия. Стало копошиться, «выдергивать» из призрачного полусна…
– Ну, что там? – чуть рассердившись, спросил Клоков.
Ему никак не давали отдохнуть. Теперь, когда Дима набил живот пищей, он хотел спать. Очень сильно.
– Деньги тут, – как-то виновато пояснил Марат. – У двоих мертвяков баксы нашлись. Видать, жили по принципу: все свое ношу с собой. Никому не доверяли, сбережения в карманах таскали. Тут более двух тонн «гринов», и мы прямые наследники. Я в кучу собрал, а потом разделил на четыре равные части.
– Зачем… мне? – удивился Клоков.
– Во чудак! – удивился Марат. – Если дойдем до «железки», ты чем расплачиваться за билет станешь? Хлебом? Флягой воды? Патронами от «калаша»? Там другое в цене! Бери, владей!
Дима забыл про сон. Кивнул, приподнялся. Надо было затолкать деньги во внутренний карман. Он совсем упустил из виду – в сопках другая валюта. Здесь за все платят кровью. Своей. Или чужой.
Он стал прилаживать жиденькую пачку в кармане, и вдруг рука наткнулась на что-то небольшое, круглое. Нет, продолговатое. На дне кармана. Дима медленно потрогал предмет пальцами. Ампула! Ампула со слабительным. Или ядом? Еще с острова! Надо же, он начисто забыл об этом…
И правда, те события происходили тысячу лет назад. В другой эпохе. И на другой планете.
– Костя! – позвал он, вытащил ампулу из кармана. – На, подарок от меня!
– Что это? – удивился спецназовец, разглядывая небольшой сосудик.
Дима устроился поудобнее, так, чтоб камень не резал спину. И подробно рассказал обо всем. Как получил от зэков ультиматум, после драки Лехи-Гестапо и Лишнева.
– Ни фига себе! – отвесил челюсть Константин, дослушав до конца. – И ты ничего не сказал?!
– Я хотел! – выкрикнул Дмитрий.
Вернее, ему показалось, что выкрикнул. Сил было слишком мало.
– Я хотел! Да ты заладил: «Губы не красишь? Губы не красишь?».
Лишнев неловко переступил с ноги на ногу, почесал затылок. Марат Доценко вдруг присел на корточки, принялся хохотать.
– Ты чего? – недоуменно спросил Константин.
– Я представил! – сквозь приступы смеха объяснил Марат. – Я представил Лишнева, который ходит под себя!
Дима фыркнул, улыбнулся.
– Гы! – сказал Лишнев. – Как весело!
Но его спутники продолжали веселиться.
– Да ну вас, организмы! – махнул он рукой. – Смейтесь!
Дима сидел у стены, счастливо улыбаясь. Ему казалось – с плеч свалилась невидимая, огромная ноша. Словно бы исчезли стены, разделявшие людей. Теперь все было просто и легко.
