Дмитрий Политов - Магия до востребования
Оба уцелевших в схватке мага стояли позади, не то с ужасом, не то с восторгом глядя на своего шефа — похоже, впервые видели подобную магию в действии…
Симон медленно опустил руку, позволяя телу еще живой Марго бесформенным кулем упасть к его ногам. Вакулов закрыл глаза. Нет, в этот момент он вовсе не вспоминал их единственную с Маргошей ночь, он… просто ему внезапно стало противно. Просто противно. И пусто в душе. Еще более пусто, чем было все последнее время. Да, он действительно очень устал…
— Живой кровью призываю явившуюся из-за черты — повелевайся! — провозгласил Симон, простирая в сторону Вакулова и ведьмы окровавленную ладонь. — Заклинаю плоть мертвую плотью живой исполнить мою волю! — проговорив-прокричав последнюю фразу, маг дернул рукой — и сорвавшиеся с ладони капли Маргошиной крови устремились к Вакулову и ведьме. Медленно, будто в замедленном кинофильме — Иван видел, как вытянувшиеся наподобие пуль капли, неспешно преодолевают оставшееся расстояние…
Ведьма захрипела, пыталась сопротивляться, но постепенно, шаг за шагом, начала поворачиваться в сторону Вакулова. Иван смотрел на это словно со стороны — так, будто все это происходит не с ним, а с кем-то посторонним. Нет, он, конечно, понимал, чем ему грозит перенацеленное магом «внимание» живой-мертвой, но… разве теперь это имело такое уж принципиальное значение? Он ведь так устал, просто нечеловечески устал. Впрочем, ему осталось сделать еще кое-что. Возможно, последнее, возможно — нет.
— Клоун, — позвал капитан, — клоун! Приди, ты мне нужен! Ты ведь слышишь меня, правда? Где ты, рыжий придурок?..
ЭКСПЕРИМЕНТ №… вне регистра.
Внеплановое подключение.
Виртуальное пси-пространство.
Экстренное соединение.
… — От придурка слышу! — Иван никогда бы не подумал, что будет так рад услышать язвительный голос идиотского клоуна. Впрочем, обладателя самого голоса он как раз и не видел — капитана окружала белесая муть, вовсе не спешащая облечься хоть в какую-то форму. Не было ни верха, ни низа… не было ничего, лишь этот молочно-белый туман, одновременно и плотный, и невесомый.
— И чего? Вспомнил, когда припекло, да, Иван? — с обидой в голосе осведомился голос. — Да не крути ты башкой, нет меня тут. Много чести тебе показываться! Говори, чего надо?
— Помощи, — прохрипел Вакулов, отплевываясь от лезущего в рот «тумана», по прихоти мстительного клоуна напоминающего густой, раздражающий глотку дым горящих осенних листьев. — Помоги!
— И че надо? — концентрация «дыма» уменьшилась, дышать стало легче.
— Адрес, — прохрипел полузадохнувшийся капитан, — запомни адрес электронной почты. Да убери ты этот дым!
— Не уберу, — мстительно сообщил голос. — Ладно, давай. А зачем?
— В моей памяти… ну, ты в курсе, где именно, хранится вся информация по исследованиям твоего создателя. Передай все это на адрес моего шефа, — Вакулов продиктовал «мыло» Ростиславовича. — Просто передай! Это важно. Ради памяти того, кто создал тебя. И верни меня назад…
— Хорошо, — неожиданно не стал спорить невидимый собеседник. — Передам. А сам-то? Может, останешься? Смотри, — «дым» начал рассеиваться, открывая взору капитана смутно знакомый пейзаж. Какой-то город, что ли?
— Верни… — упрямо пробормотал Вакулов. — Немедленно!..
Ответа он не дождался — окружающая картинка просто сменилась, возвращаясь к привычному состоянию. Медленно оборачивающаяся к нему ведьма, застывший в магическом экстазе Симон, неторопливо плывущие в пространстве капли-пули, разбросанные вокруг мертвые тела — похоже, в реальном мире не прошло и доли секунды…
Что ж, похоже, его очередь…
Вакулов медленно обернулся навстречу живой-мертвой. Неважно, что хочет сделать с ее помощью Симон, важно, что сможет этому противопоставить он сам. А он… да, похоже, он сможет! Механизм, как он надеялся, уже запущен, а значит, у него в руках неведомый волшебнику козырь.
Ну а взятая под магический контроль ведьма? Не страшно, сейчас разберемся…
…Наверное, это было какое-то наитие. По крайней мере, потом Иван никак не мог вспомнить, как он пришел к этому решению — вроде и не раздумывал даже? Просто вдруг взял и пошел к мертвой колдунье. Сам. Та, похоже, даже несколько растерялась и машинально попыталась защититься, тратя на это последние крохи доступной ей силы. Она так и не поняла…
Капитан понял это, когда воздух перед ним странно загустел, будто превратившись в прозрачный кисель, и каждое движение стало даваться с неимоверным трудом. Но Вакулов упрямо набычился, продолжая продавливать-проламывать незримую стену и не обращая внимания ни на бешено бьющую в висках кровь, ни на жар, опаливший лицо. Сейчас он весь, целиком, до самого донышка был сосредоточен только на одном: дойти до ведьмы! Любой ценой, но дойти…
За спиной что-то закричал Симон, но капитану было уже плевать на любые слова. Да и что путного мог сказать ему этот чудодей? Выдумать очередную ложь? Рассказать новую сказочку для больших мальчиков?
Он прошел еще чуть-чуть, затем еще.
И еще.
Живая-мертвая была уже совсем рядом. Лицо ее окончательно потеряло былое подобие привлекательности и замечательно подошло бы для какого-нибудь ужастика. Серая, высохшая кожа, перечеркнутая многочисленными морщинами и щедро разукрашенная трупными пятнами, черный провал беззубого рта, разинутого в беззвучном вопле, глубоко запавшие глаза, поднятые вверх тонкие руки, ставшие сейчас всего лишь обтянутыми кожей костьми, болтающийся под порывами ветра саван изорванного балахона. Да, пожалуй, теперь она осталась только мертвой! Приставка «живая» навеки канула в Лету…
В шаге от нее Вакулов с трудом поднял непослушную, ставшую неимоверно тяжелой руку и, пошарив за пазухой, с усилием рванул шнурок нательного крестика и вытащил его наружу, молясь, чтобы тот не соскочил по дороге. Ведьма замерла. Она, не отрываясь, смотрела на маленький кусочек серебра, медленно приближающийся к ней. Когда Иван оказался совсем рядом, колдунья вдруг повернулась вполоборота и рывком оттянула ворот балахона, оголяя тонкую высохшую шею. Все-таки она поняла!..
Капитан сплюнул в сторону набившуюся в рот кровь и сделал последний шаг. Точно в замедленной съемке поднял руки и осторожно принялся связывать кончики шнурка трясущимися непослушными пальцами. Перед глазами плавали разноцветные пятна, уши заложило почти полностью, но Вакулов, закусив губу, стягивал в единое целое непослушные ниточки. Что-то ударило его в спину — раз, другой. Не сильно — так, словно маленькая птаха со всего разгона натолкнулась на человека. Но почему-то странно занемел правый бок, тот самый, который он отбил себе еще в бронетранспортере, и по пояснице побежало что-то горячее, липкое. Самым краешком сознания он понял: магические пули из Маргошиной крови достигли цели. И этой целью был он…
Но все-таки ему удалось закончить, и Иван с чувством облегчения отступил назад. Ведьма глухо застонала. Крест, оказавшись на ее теле, вдруг засветился неярким, но ровным и теплым светом и стал проваливаться прямо сквозь платье. Мертвая повернула к Вакулову искаженное страшной мукой лицо и протяжно выкрикнула, срываясь от жгущей ее изнутри боли на отчаянный визг:
— Я не скажу тебе спасибо! Но и не прокляну! Ты понял? Не прокляну! Живи, как сможешь и сколько сможешь, — я отпускаю тебя!..
— Как тебя звали? — неизвестно зачем спросил вдруг Вакулов, с трудом ворочая непослушным языком. И замер, боясь не расслышать ответ — это тоже отчего-то казалось ему важным.
— Ири… на… когда-то… меня… звали… Ирина… Ира… Она рухнула ничком и захрипела, царапая длинными ногтями землю. Но вскоре затихла и больше не шевелилась.
С глаз Ивана упала серая пелена, застилавшая, как оказалось, ему зрение в последнее время. И тут же на смену ей пришла другая — кровавая. И капитан почувствовал, как невыносимая боль ржавыми раскаленными гвоздями долбит и долбит его измученное тело. Вакулов медленно, на пределе сил, повернулся. За истончавшейся с каждой секундой радужной пленкой, укрывавшей его и ведьму от внешнего мира, бесновался Симон. Слишком сильный маг, чтобы не понять, что все уже окончилось, — и слишком слабый, чтобы понять, что именно произошло…
Капитан не знал, сможет ли сделать еще хотя бы один шаг, но сдаваться не собирался. В голове билась единственная мысль: не упасть, устоять на ногах. Просто устоять на ногах. Зачем? А кто его знает, зачем… да и не важно. Просто устоять — и все!..
— Ничо, — прохрипел Иван и постарался улыбнуться окровавленным ртом, уже начавшим вновь наполняться солоноватой влагой, — сейчас и с тобой, коз-зел безрогий, разберемся!..
