Йен Дуглас - Схватка за Европу
— Но если хоть один из пакетов упадет на поверхность? Он неминуемо разорвется, и вся биосфера Европы подвергнется загрязнению!
— Мусор абсолютно стерилен, — возразил Джефф, — или уже стал таким.
— Нет! Нет! Мы совсем не уверены в этом! Да, он хранился на поверхности. Да, он подвергался воздействию низких температур и радиации. Но мы, как ученые, обязаны надлежащим образом утилизировать органические отходы. Загрязнение биосферы может иметь катастрофические последствия!
— Доктор, задумайтесь над моими словами, прошу вас! Космическая скорость для Европы составляет чуть больше двух километров в секунду. Пакеты в момент их выброса двигались со скоростью около пяти километров в секунду. Возможность их отражения в сторону поверхности, даже если они не испарятся в момент удара, настолько мала, что не поддается определению. Если вы хотите обвинить меня в биологическом загрязнении спутника, обратите внимание на тот факт, что всего несколько минут назад двое моих солдат погибли, когда китайцы сбили их лоббер. Их тела не замерзли, не были испепелены радиацией, скорее всего они просто размазаны по паре квадратных километров льда. Вы хотите возложить ответственность за это лично на меня? Клянусь доктор, если вы так поступите, я разорву вас на куски. Меня больше волнует смерть двоих пехотинцев, чем вся биосфера Европы! Может быть, вы хотите поговорить с нашими китайскими друзьями? Пожурить за загрязнение вашей девственно чистой луны? Уверен, что они с большим вниманием выслушают вашу лекцию.
— Я… я… — Васалиев открыл рот от удивления, потом отвернулся. — Я знал, что проблемы возникнут, стоит здесь появиться военным.
Джефф вздохнул:
— Очень жаль, что вы так думаете, доктор. В данный момент мы мало что можем сделать. Можете послать отчет на Землю, я готов принять любое взыскание. Ущерб, если он существует, уже нанесен.
— Майор, прошу вас. — Ученый умерил свой пыл. — Прошу вас, я не учитывал возможную гибель людей. Положение… крайне серьезное. Боевые действия должны быть немедленно прекращены.
— Тогда я предлагаю вам поговорить с китайскими коллегами, сэр. — Майор взглянул на таймер ПАДа.
Заряды, выпущенные «жуком», должны были подлетать к «Звездной Горе».
Он посмотрел на Сигэру Исивара, который старался не встречаться с ним взглядом, потом на Фрэнка Камински. Исивара был явно расстроен выходкой начальника и удивлен количеству собравшихся в отсеке пехотинцев. Фрэнк еще не совсем оправился после потери сознания. Он сидел в кресле и не спускал глаз с таймера.
Скоро все станет ясно.
Риск был колоссальным. Независимо от результата они не могли еще раз воспользоваться самодельным орудием. На большом, установленном на переборке мониторе было видно перевернутое и искореженное орудие. Отдача от единственного направленного на далекую вражескую базу заряда была настолько сильной, что разорвались сверхпроводящие кабели, микроволновая мачта погнулась, а ее задняя часть глубоко ушла в лед. А-образную опору сорвало с креплений и повалило на лед. Второй выстрел произвести не удастся, впрочем, не осталось и цели для приближающегося китайского крейсера.
Заряды, выпущенные с «жука» уже приближались к цели — почти семьсот килограммов глубокозамороженных отходов, перемешанных с сотней килограммов металлолома. Отходы, упакованные в пятикилограммовые пластиковые пакеты и замороженные до состояния гранита, являлись, в лучшем случае, странным оружием, но свою функцию должны были выполнить.
Станция ВКГ функционировала в соответствии с приказами, предписывающими минимизировать биологическое загрязнение первой обнаруженной людьми инопланетной биосферы, первой обнаруженной вне Земли формы жизни. Как и на антарктических научных станциях в прошлом веке или на станциях на Марсе и Луне, все отходы либо перерабатывались, либо — как в случае со станцией «Кадмус», на которой отсутствовало оборудование, необходимое для переработки экскрементов в удобрения, — обезвоживались, упаковывались на специальной автоматической линии и складировались на поверхности в замороженном виде для последующей вывозки. С момента появления на станции первых людей накопилось уже несколько тонн таких отходов, которые хранились рядом с одним из навесов.
Командир китайского крейсера должен был понимать, что в случае уничтожения «жука» в его сторону на огромной скорости полетит облако обломков. Оборонительные лазеры не могли уничтожить все обломки до единого, и командиру следовало изменить скорость или курс корабля. Достаточно было подняться или опуститься всего на пятьдесят метров, чтобы предотвратить столкновение с грудой мусора.
Именно поэтому Чести навел бочки с тщательно упакованным дерьмом так, чтобы перекрыть возможные пути маневра китайского боевого корабля. Будто из дробовика выстрелил…
Точечные лазеры могли уничтожить лишь некоторые из замороженных пакетов, но справиться со всеми им было явно не под силу.
Каждый десятикилограммовый пакет дерьма глубокой заморозки, летящий со скоростью 4,8 километра в секунду, обладал энергией в 115,2 мегаджоулей, что было эквивалентно взрыву двадцати трех килограммов тротила.
Джефф понимал, что изобрел новейший вид оружия, но почему-то в голове его все время возникали изображения рассерженных обезьян, бросающихся дерьмом при приближении опасности.
— Попадание! — воскликнул сидевший у экрана радара пехотинец. — Проклятье! Как закувыркался! Дерьмо с цели так и сыплется!
— Точно в цель! — засмеялся Лаки.
Все пехотинцы радостно завопили и захлопали в ладоши.
— Эй! — крикнула Бэпэ. — Электромагнитный импульс распространяется в космосе со скоростью света, верно? А если через тысячу лет какой-нибудь инопланетный радиоастроном услышит нас и примет за послание братьев по разуму?
— Да, — согласился Поуп. — А сколько времени им понадобится на то, чтобы понять, что говорится в послании только: «Пригнись! В тебя летит куча дерьма!»
Хохот и крики стали еще громче. Рассерженные обезьяны…
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
22 октября 2067 года.
Радиорубка космического корабля США «Томас Джефферсон»;
американская геостационарная орбитальная верфь «Лагранж-3»;
15:27 по времени гринвичского меридиана.
— Господи, Кармен! — воскликнула Кэтлин в состоянии, близком к отчаянию. — Только не говори, пожалуйста, что они не желают отправить на Европу подкрепление!
Кэтлин находилась в радиорубке на борту АМ-крейсера «Томас Джефферсон», где царила полная невесомость. «Джефф» относился к тому же типу кораблей, что и погибшие недавно «Рузвельт» и «Кеннеди». Жилые модули «Томаса Джефферсона» начали набирать обороты, чтобы обеспечить искусственную гравитацию, как только морские пехотинцы прибыли на борт. Кроме того, корабль имел некие «специальные агрегаты», прикрепленные к переднему баку для хранения воды. Но радиорубка была расположена позади мостика, на центральной оси длинного корабля. Поэтому Кэтлин приходилось все время держать левую ступню в тканевой петле, прикрепленной к одной из переборок. Полковник Гарроуэй смотрела на открытый экран «манжеты», пристегнутой к ее левому предплечью. Благодаря комплексу связи, которым был оборудован «Джефферсон», Кэтлин подключилась к прямому скремблер-каналу и соединилась с офисом Кармен Фуэнтес, сенатора от штата Калифорния.
Капитан-лейтенант Джон Рейнольдс, офицер, отвечающий за средства связи корабля, благородно покинул отсек, чтобы не нарушать конфиденциальность разговора, предстоявшего полковнику Гарроуэй. Она была рада остаться в одиночестве. Кэтлин чувствовала, что в любую минуту может расплакаться или разразиться бранью. Однако она считала, что офицер, находящийся при исполнении служебных обязанностей, не должен вести себя подобным образом.
Лицо Кармен на экране было хмурым и несчастным.
— Жаль, что я не могу порадовать тебя хорошими новостями, Кэтлин, но так уж получилось. Я изо всех сил стараюсь задержать голосование, но, вероятно, в середине следующей недели будет решено не посылать подкрепление на Европу.
— Но… но разве они не понимают? Там же почти сотня наших людей! На них постоянно нападают китайцы! Черт побери, мы не можем бросить наших ребят на произвол судьбы!
— Все было гораздо проще, когда мы имели, по существу, только две партии, — ответила Кармен. — Как демократы, так и республиканцы все еще остаются в подавляющем большинстве. В общей сложности им принадлежит семьдесят одно из ста двенадцати мест в Сенате. Но теперь у нас есть либертарианцы, которые занимают девятнадцать мест. Партия зеленых владеет двенадцатью местами. Глобалистам принадлежит шесть мест. Остальные сенаторы считаются независимыми.
— И у всех свой взгляд на повестку дня, так ведь?
