Евгений Прошкин - Враг «Монолита»
Хаус взял свою винтовку и заглянул в окуляр. Некоторое время он изучал снайпера на крыше круглого здания.
Военные вошли во двор медленно, но по-прежнему беспечно. Такая самоуверенность вызывала у Шведа лишь глухое раздражение.
— Как дети в войнушку играют… — поделился Хаус. — О! А этого я знаю. Капитан Тарасов. Но наш Капитан мне больше нравится. Дай-ка я его сейчас…
— Стой! — проскрежетал Сергей. — Без приказа не стрелять!
— А кто приказ отдаст?
— Самсон командует.
— Ваш Самсон такой зануда… Смотри-смотри, — тихо засмеялся Хаус. — У этого Тарасова тоже «винторез». Небось у ваших же и отжал, у «монолитовских». Совсем оборзели вояки. А вам — паз-зор…
— Сейчас кровушкой смоем, — заверил Швед.
— Этого я тоже знаю, — бормотал Хаус, продолжая рассматривать врагов через прицел. — И этого подонка видел… Во, а это у них, кажись, новенький.
Сергей следовал взглядом за пояснениями товарища, переводя перекрестие с одного лица на другое. Вместе с военными к госпиталю приближался человек в обычном сталкерском комбинезоне без знаков различия. Это казалось странным, но гражданский вел себя более профессионально, чем люди в погонах: ноги ставил тверже, пригибался ниже и все время держался неподалеку от большой развернутой книги на массивном постаменте, готовый в любую секунду прыгнуть за укрытие. У него была короткая стрижка, хотя даже с ней он выглядел слегка обросшим. Крупноватый нос, прямой рот и твердо очерченный подбородок превращали его лицо в незапоминающуюся маску под названием «без особых примет». Вот разве что глаза…
— Ну когда шмалять начнем? — шепотом возмутился Хаус. — Сейчас они тут оправятся и на базу к себе пойдут. В прачечную, — добавил он. И, подумав еще немного, уточнил: — Портки отстирывать.
— Никуда они не денутся, пока гауссовку не отыщут. Или пока тебя, пьяного остолопа, не заметят. А штаны стирать им точно придется, если они узнают, сколько народу сейчас на них через прицелы пялится.
Народу действительно было много. Час тому назад Самсон лично разводил людей по позициям и делал это так обстоятельно, будто ждал целую армию. Весь двухэтажный корпус, примыкавший к главному, был занят бойцами. Они сидели в каждом помещении, включая разграбленную операционную на углу второго этажа. В застекленном переходе между зданиями тоже залегли двое. Самсон курсировал между палатами по коридору, держась вдали от окон. Спирт с неукомплектованной гауссовкой сидел, как и было задумано, на крыше главного корпуса. И вот в такой мощный капкан явились всего пятеро врагов… Бойцы чувствовали себя обманутыми.
Самсон педантично дождался, когда противники окажутся в геометрическом центре двора, и наконец-то дал отмашку.
У военных не было шансов, ни единого. Швед с Хаусом даже не успели дотянуться до спусковых крючков — все было кончено за секунду. Из окон корпуса одновременно ударил десяток автоматов, и во дворе упало три трупа. Четвертый, снайпер, как лежал на крыше кирпичного домишки, так и остался там же, только ногу уже не почесывал.
— Но их было пятеро… — обронил Хаус. — Или нет?.. Черт, их точно было пятеро! — воскликнул он, от удивления приподнимаясь над бордюром.
Сергей едва успел обрушить ему на каску ладонь, как рядом свистнула пуля.
— Вот это компот… — потрясенно выдавил Хаус. — Он еще и отстреливается?! Он давно уже мертвый должен быть!
Мертвым он, однако, не был. Последний противник, тот самый гражданский — хотя всем теперь было ясно, что он спец почище любой десантуры, — успел нырнуть в правое четырехэтажное здание, вероятно, через разбитое окно. По проходу за ним помчались бойцы из соседнего корпуса. Те, кто остался на позициях, поливали окна через двор из автоматов, не давая врагу поднять голову. Вот только где он находится, в какой из палат, никто не знал.
— У нас потери! — почти сразу доложил кто-то и отчаянно заорал: — Умри, сука! Вперед! Уничтожаем врагов!
— Еще потери! — тут же крикнул другой боец.
— Ё-о-олочный базар… — сокрушенно протянул Хаус. — Где же его теперь искать-то? Представляешь, сколько там комнат на четырех этажах? Сколько шкафов, лестниц, закоулков?.. Тут, по-моему, один вариант: обложить со всех сторон и ждать выброса.
— Подвал-то, наверно, там тоже есть? — предположил Сергей.
— Нормального нет, мы смотрели уже. Но… у него ведь анабиотик может с собой оказаться? Тогда и выброс ничего не решит. Тухляк дело, — подытожил Хаус. — Пойду-ка я к себе, вот что.
— Все, сдулся? — поцедил Швед. — Концерт окончен?
— Ну это же ваш концерт, — резонно возразил товарищ. — Сейчас вы его будете искать. Долго, часа четыре. Не исключено, что за это время он успеет подстрелить еще пару ваших. Потом стемнеет, а палиться с фонариками — это вообще гибель, и Самсон прикажет возвращаться на базу. Вот такой сценарий. И чего я тут, спрашивается, не видел?
Доктор Хаус оказался прав во всем, кроме новых потерь. Больше неизвестный сталкер никого не убил, но в остальном пророчество сбылось. Бойцы разбились на двойки и прочесывали корпус, пока не начали психовать от каждого шороха. Всем было ясно, что враг либо ходит за ними по пятам, либо давно покинул госпиталь! Как только стало темнеть, Самсон, не дожидаясь ночи, собрал всех во дворе и с немалыми предосторожностями отправился на базу.
— Опять вы кого-то упустили… — сказал Михал Михалыч. — Вот хоть одного, да упустили. Ну что за гребаная жизнь! — Он всплеснул руками, как кухарка, разбившая дорогой сервиз. — В этом месяце премий не будет. Идите спать, парни. Тяжелый сегодня был денек…
Следующие двое суток прошли спокойно и бестолково. Военные продолжали шляться по городу, но конфликтов старательно избегали. Михал Михалыч считал это результатом засады, итоги операции он постепенно пересмотрел в положительную сторону. Арифметически отряд оказался в выигрыше: двое погибших плюс Фантом, расстрелянный во дворе прачечной, против четырех убитых военных. Командир с самого начала знал, на что шел, и угрызениями совести не мучился. Более того, Шведу показалось, что Михал Михалыч не прочь повторить трюк с ловушкой, вот только как это сделать, он не знал. Отправлять к военным второго перебежчика с новой дезинформацией было бы наивно. Но придумать всегда что-нибудь можно, для этого человеку мозги и даются. И вскоре командир придумал.
Швед проснулся от легкого прикосновения. Он вздрогнул, открыл глаза и увидел перед собой Добермана. Тот приложил палец к губам и поманил Сергея к выходу. Швед встревожился, но не за себя. К себе он давно уже был равнодушен и шел к цели кратчайшим самурайским путем, пребывая в ежесекундной готовности умереть. Испугался Сергей за отряд, за то, что на базе произошло нечто небывалое в самом худшем смысле.
Быстро одевшись, он прихватил «винторез» вместе с подсумком и последовал за ветераном. Дневального в кубрике не было — «Монолит» копировал воинские традиции, но не все подряд, — а часовой на улице сделал вид, что не заметил ни Добермана, ни Шведа.
Сергей сонно огляделся: на базе было тихо, как в лучшую из ночей. Небо было беззвездным, значит, утро ожидалось дождливым.
По-прежнему сохраняя молчание, Доберман привел Сергея к задней стороне речного порта, почти на самый берег, где, печально глядя на темную воду, стоял Самсон. Доберман медленно, со значением, достал из кармана коммуникатор и передал его второму ветерану. Потом жестами приказал Шведу сделать то же самое. Сергею не нужно было объяснять дважды, с некоторых пор он не удивлялся уже ничему. Он вручил Самсону свой КПК и догнал Добермана, который уже направлялся к воротам.
Следующие метров сто от базы они прошли тоже молча. Швед по привычке заглянул в окна автобуса, стоявшего в начале проспекта Дружбы Народов. Его давно одолевало детское желание зайти внутрь и посмотреть, что там, но все было недосуг. Вот и в этот раз тоже: ветеран шагал так широко, что Швед едва поспевал.
— Крик, Подкова, Сайгак, Движок, Мартин, — странным образом начал разговор Доберман. — Ты знаешь эти имена?
— Конечно, — отозвался Сергей. — Это все ветераны. Самые уважаемые люди в отряде.
— Вчера вечером они получили вызов от Бродяги. Вызов в прямом смысле, приглашение на встречу.
— Этого не мо… — Швед прикусил язык.
— Я знаю, — спокойно сказал Доберман. — Бродяга не может никого никуда пригласить. Поэтому я и не пошел.
— Тебя тоже вызывали?
— Да, всего шестерых, включая меня. Братья сочли это за трусость, но я отказался.
— А куда звали, если не секрет?
— Не секрет. Мы скоро там будем. Это в конце проспекта, в книжном магазине.
Сергей почувствовал слабость в ногах.
— Доберман, подожди! — сказал он. — Это какая-то провокация. Туда нельзя идти вдвоем, там может быть все что угодно…
— Что бы там ни было вчера вечером, сейчас это уже закончилось, — уверенно ответил ветеран.
