Олег Волков - Вкус власти.
Нужно бы умолкнуть, склонить голову, и, ещё лучше, упасть на гранитный пол и распластаться перед стопами Великого Князя. Переждать. Авось пронесёт. Но вместо этого Типат впал в дикое исступление и прокричал:
- Князь!!! Вы должны немедленно послать войско на север! Разрушить крепость дикарей вокруг Великого Столба, а самого Умельца и его подручных упрятать в темницу до скончания веков!
Великий Князь покраснел, глаза грозно сузились.
- Да ты кто такой?!! – взревел Князь. – Да как ты смеешь указывать мне!!!
Раскаты княжеского гнева словно облили студёной водой. Типат тут же заткнулся и задрожал всем телом от ужаса. Без сил, словно подрубленное дерево, Типат сполз к ногам Великого Князя. Только поздно. Гнев владыки требует выхода.
- Отрубить ему голову, – отрывисто приказал Великий Князь.
От стен отделились двое слуг. Здоровенные откормленные менги, точно такие же, что до сих пор держат строптивую дикарку. Слуги ловко заломили Типату руки за спину и рывком поставили на ноги. От ужаса Типат окончательно онемел. Из раскрытого рта вместо запоздалого потока унизительных просьб о пощаде вылетел жалкий писк. Колени сами собой подогнулись, но слуги так и не дали Типату рухнуть на пол.
- Великий Князь, – неожиданно заговорил витус Донаг. – Не слишком ли много чести для этого простолюдина?
Опытный придворный уловил самый подходящий момент, чтобы отвести беду от себя лично.
- И то верно, – охотно согласился Князь, присаживаясь обратно на гранитный трон. – Повесить его.
Мускулистые слуги поволокли мычащего Типата на выход.
- Князь!!! – запоздало крикнул Типат, когда высокие двухстворчатые двери с массивными медными ручками захлопнулись перед носом.
Дар речи вернулся, но уже слишком поздно. Слуги Великого Князь ловко тащат его через весь дворец. Типат заверещал как недобитая овца на бойне, попытался вырваться, или хотя бы лягнуть мучителей, но мускулистый слуга только наградил мощным подзатыльником. От сильного удара перед глазами заплясали цветные круги. Надежды нет, приказы Великого Князя, да будь он проклят, исполняются очень быстро.
Слуги приволокли Типата на задний двор. Возле кирпичного сарая с крышей из вязанок тростника они остановились. От ужаса Типат опять лишился дара речи. Прямо напротив раскрытых настежь ворот стоит виселице. Полинявшая от солнечного света петля слегка раскачивается под дуновением лёгкого ветерка.
- Эй!!! Пасс!!! – позвал один из слуг. – Выходи!!! Для тебя халтурка!
Из раскрытых ворот вышёл придворный палач, невысокого роста, но невероятно крепкий и мускулистый менг в заляпанной бурыми пятами юбке. Вытирая руки грязной тряпкой, жуя на ходу словно корова, палач спросил:
- Чё у вас?
- Великий Князь, да здравствует он и правит нами вечно, приказал повесить этого идиота, - слуга грубо ткнул пальцем в лоб. – Ты не поверишь: этот придурок смел указывать самому Великому Князю, да здравствует он и правит нами вечно.
- А-а-а, - протянул палач. – Давайте его сюда.
Слуги подтащили обмякшего Типата под виселицу. Грязная вонючая петля ткнулась прямо в нос. Типат постарался хотя бы закричать. Но палач ловко затолкал в рот грязную пахнущую прелым жиром тряпку.
Верёвочная петля обняла шею. Типат забился в истерике, но палач только плотнее сжал удавку. Отступив на пару шагов, Пасс плавно потянул верёвку на себя. Ступни Типата оторвались от пыльной земли. Слугу проворно отскочили в стороны. Типат, дёргаясь всем телом, захрипел и ухватился руками за верёвку. Но ладони только напрасно соскользнули по смазанной жиром удавке.
Бесполезная борьба за жизнь быстро закончилась. Через пару минут богатый купец перестал хрипеть и окончательно затих. Руки последний раз соскользнули со смазанной жиром верёвки и бессильно повисли вдоль тела.
- Ну всё, мы пошли! – крикнул на прощанье один из слуг.
- Ага, валяйте, - Пасс лениво зевнул.
Шмотки у купца славные. Пасс стащил с повешенного дорогую юбку и сандалии. А чёрт! Обмочил, зараза. Да и ладно, Пасс закинул юбку на плечо. На рынке пару серебренный нутов обязательно дадут.
Пасс развернулся и ушёл обратно в сарай. По правилам повешенному полагается болтаться в петле до наступления темноты. А там пусть родственники забирают. Если рискнут, конечно же.
Глава 35. Придворный летописец.
Что и следовало ожидать. Чадир, придворный летописец Великого Князя Онира 4, да здравствует он и правит нами вечно, отошёл от стрельчатого окна на третьем этаже в здании напротив сарая придворного палача.
Ни проворные слуги, ни вечно жующий Пасс, ни тем более богатый купец не заметили, как за скорой расправой наблюдал ещё кое-кто. Чадир видел, как слуги выволокли мычащего от страха купца на задний двор и как придворный палач вздёрнул несчастного на грязной верёвке – позорная смерть.
Но ещё раньше никто не заметил присутствие Чадира в Малом приёмном зале. Ему по должности полагается наблюдать за приёмами, аудиенциями и прочими публичными мероприятиями Великого Князя, да здравствует он и правит нами вечно. Чадир специально одевается в просторный халат с широкими рукавами, чтобы его меньше замечали. Словно тень он следует за правителем, наблюдает за ним, запоминает и записывает.
Как обычно Чадир спрятался в небольшой нише. На его глазах несчастный купец привёл в Малый приёмный зал прекрасную, но дикую пленницу из далёких северных земель. Ну а когда слуги уволокли мычащего купца из приёмного зала, Чадир незаметно выскользнул из ниши и поспешил к этому окну.
Слугам пришлось тащить обречённого через весь дворец, а потом ещё топать на задний двор. Чадир успел как раз вовремя. И как только вечно жующий Пасс умудряется не растолстеть? Впрочем, не важно. Чадир отправился в личные покои.
Сейчас Великий Князь, да здравствует он и правит нами вечно, соизволит отобедать. Часа три, четыре в запасе есть. Пока ещё свежи воспоминания, пока ещё стоит перед глазами повелитель Миренаара с укушенным пальцем, нужно быстренько записать. Чадир прибавил шагу. Таковы его прямые обязанности, а так же призвание и долг.
На широком перекинутом через плечо ремне висит переносной столик. На поясе походная чернильница и принадлежности для письма. Чадир, сидя на маленьком стульчике, положив на колени переносной столик, быстро, быстро исписал пару листов мелкими косыми строчками. Главное успеть записать как можно больше слов, как можно больше деталей и подробностей. Разобраться и навести марафет можно позже.
В правом крыле огромного дворца, в самой древней его части, на первом этаже с окнами за задний двор находятся три комнаты Чадира: мастерская, спальня и спальня ученика со слугой. Аккуратно закрыв за собой дверь на массивный медный засов, Чадир присел за широкий письменный стол возле окна. Свет падает на столешницу с левой стороны. Очень удобно, можно обойтись без свечей и подсвечников. Чадир вытащил из среднего ящика стола большой чистый лист и задумался.
Труд придворного летописца хорошо оплачивается, но по-своему труден и даже опасен. Великий Князь, да здравствует он и правит нами вечно, как и его предшественники очень боится сгинуть в безызвестности. Время безжалостно, даже Великий Создатель не имеет над ним власти. Только придворный летописец в силах увековечить имя и славные дела очередного правителя Миренаара.
По долгу службы Чадир следует за Великим Князем, да здравствует он и правит нами вечно, много видит, много слышит, много знает и ещё больше догадывается. Он так же регулярно читает отчёты высших чиновников государства, дабы потомки не забыли, как под мудрым и чутким руководством Онира 4 благоденствовал и процветал Миренаар.
При столь колоссальной осведомлённости крайне сложно сохранить нейтралитет. Дворцовые группировки постоянно пытаются перетянуть его на свою сторону. Ведь тот, кто хорошо осведомлён, ещё лучше вооружён. Вечно приходится маневрировать, ускользать и оправдываться, дабы ненароком не навлечь на свою голову гнев какого-нибудь витуса из Совета Благородных. Это же целое искусство! А иначе не снести головы. Немало придворных летописцев нашли свою смерть на дне кубка с отравленным вином, на кончике ножа наёмного убийцы, а то и на эшафоте. Высшая знать не знает покоя. Во дворце кипят нешуточные страсти.
Чадир окунул палочку для письма в чернильницу и отточенным каллиграфическим подчерком вывел: Сегодня, 26 числа месяца ноября 619 года, Великий Князь Онир 4 изволил принять в Малом приёмном зале купца…» Высокопарный слог с массой приукрашенных подробностей строчка за строчкой ложится в анналы вечности.
Официальная хроника – очень важное искусство. Нужно и события достоверно передать и достоинство Великого Князя, да здравствует он и правит нами вечно, ни в коем случае не уронить. Нет, нет, да и заглядывает верховный правитель в толстые тома официальной хроники. Временами его очень заботит, в каком виде он предстанет в памяти грядущих поколений. Да и остальные витусы, будь они неладны, интересуются хрониками по тем же причинам. Приходится угождать всем без исключения. Даже тем, кто закончил свои дни на виселице придворного палача. Ведь на место казнённых приходят их сыновья.
