Дмитрий Лазарев - Вирус Зоны. Кочевница
Я застыл у дверей, не решаясь открыть их. С одной стороны, мне надо было внутрь не меньше, а пожалуй, даже больше, чем фээсбэшнику, а с другой – что-то меня смущало. Помимо того, что храм этот – владение самой могучей аномалии из всех, с которыми мне доводилось сталкиваться, и притом разумной. Помимо того, что меня держат на прицеле, и того, что сейчас ночь, и вскоре из расположившихся вокруг многочисленных Провалов полезут орды Пятен. Помимо мыслей об Агнешке и «геологе»… Что-то еще, неуловимое, но тревожное. Но эманации Кочевницы и Провалов здесь забивали все, не позволяя идентифицировать причину тревоги.
Пистолет командира ткнулся мне в спину.
– Чего тянете?! – прошипел он. – Входите же!
Я взялся за второе кольцо и потянул створки на себя. Двери отворились хотя и туго, но почти бесшумно, и, переступая порог, я испытал очень неприятные ощущения: внутренности словно стянулись тугим узлом, и я едва удержал внутри съеденный еще в промзоне сухой паек. Это было явно чужое пространство, насколько, конечно, может быть чужим то, что находится на Земле и еще недавно принадлежало людям. Даже в той, замкнутой на саму себя пространственной аномалии в подвалах промзоны я не ощущал ничего подобного. Кочевница поставила мощную энергетику этого места себе на службу, и теперь оно стало враждебным людям. Находиться здесь мне было очень некомфортно, и пси-давление снова усилилось. Судя по судорожному глотательному движению фээсбэшника, в этом плане он мои чувства вполне разделял.
Молельный зал был небольшим, хотя и высоким, и довольно бедно оформленным. Кроме икон и алтаря, тут не было ничего. Только белокаменные стены с узкими окнами. Не красотой и величием привлекал этот храм тысячи паломников. Как я слышал, тут была совершенно особая аура, белая энергия в высокой концентрации, прогоняющая человеческую боль, печаль и раздражение. В этом месте (я читал отзывы) людей охватывали покой и умиротворение. Но сейчас всего этого не было и в помине. Только страх и растерянность. А белая энергия… она-то и привлекла сюда Кочевницу, превратившую храм в его полный антипод. Это место менялось чуть ли не на глазах. Такое ощущение, что Кочевница само сооружение наполнила своей сущностью. Я совсем недавно узнал, как выглядит человек, одержимый порождением Зоны. А теперь, похоже, находился внутри одержимого Кочевницей здания. Эта аномалия не находилась в храме. Она была самим храмом, стала с ним единым целым. И от одной этой мысли мне сделалось плохо. Каменные стены не стояли незыблемой твердыней, они, казалось, плыли, менялись, вибрировали, шли волнами. В моем ментальном восприятии то тут, то там из стен возникали какие-то лица, искаженные от боли, открывали немые рты и снова исчезали, стертые новой волной изменений.
Фээсбэшники, похоже, ничего этого не видели. И я бы рад не видеть, но своей паранормальной чувствительностью был приговорен к этому. В небольшом пустом зале было сложно не увидеть человека. Но весь этот хаос, который лез в глаза, в голову и сводил с ума, отвлек меня, и потому Агнешку я заметил не сразу. Она стояла у алтаря спиной ко мне и делала что-то непонятное. На звук наших шагов она даже не обернулась.
– Агни! – позвал я.
Ноль реакции.
– Агнешка, это я. Поговори со мной!
То же самое. Девушка явно была полностью поглощена своим занятием и отвлекаться либо не желала, либо этот процесс просто нельзя было прерывать. К тому же она могла быть и в трансе, а в таком случае (по себе знаю) ничего вокруг не видишь и не слышишь. Вывести ее оттуда мог бы нашатырь, который у меня в котомке имелся, но командир решил действовать иначе. Он шагнул из-за моей спины, поднял пистолет и громко произнес:
– Госпожа Томаховская, отойдите от алтаря с поднятыми руками и медленно двигайтесь ко мне!
Его приказ был проигнорирован точно так же, как и мои слова. Но командир в отличие от меня удерживал самоконтроль явно из последних сил, и его это просто взбесило. Несмотря на изрядно взбаламученный пси-фон внутри Объекта (называть его храмом лично у меня уже язык не поворачивался) и сильное давление Кочевницы на мое сознание, я очень хорошо чувствовал уровень его эмоций и понял, что еще чуть-чуть – и он выстрелит.
В следующий момент произошло сразу очень многое. Рядом с Агнешкой возникла темная фигура Черного Сталкера. Я шагнул к командиру, собираясь помешать ему выстрелить. Но тут же неслышно приблизившийся ко мне научник коснулся моей руки, вызвав резкую боль и паралич всего тела, и прошипел мне в ухо:
– Не дергайся, кандидат, если хочешь еще пожить!
Только тут на меня снизошло запоздалое озарение. Вот что меня смущало с того самого момента, как я увидел этих двоих: толстый научник был фантомом! Чрезвычайно качественным, практически неотличимым от человека, но фантомом – порождением Зоны. Командир, похоже, этого не знал и таскал с собой этого агента влияния чужого разума. Трудно сказать, на каком этапе была произведена подмена. Однако где-то во Владимире на пути следования группы Потылина так и остался лежать труп тучного мужика с рыхлым коротконосым лицом, который никто из команды и не подумал искать, потому что фантом тут же занял его место. И я бы наверняка почувствовал подменыша, не будь здесь такого мощного фона эманаций многочисленных аномалий. Но не почувствовал, и теперь предпринимать что-либо было уже поздно.
За дальнейшими событиями я следил исключительно как сторонний наблюдатель. Командир все же успел один раз выстрелить, но пуля, как и следовало ожидать, прошла сквозь Черного Сталкера, как сквозь дым, а в следующий миг темный фантом нанес пси-удар. Я четко ощутил это, хоть он был направлен не на меня. Удара этого хватило, чтобы блокиратор фээсбэшника приказал долго жить. За ним последовала ментальная атака на слом воли. Думаю, на свежачка, только придя в Зону, командир бы еще посопротивлялся, но после двух суток его сознание было изрядно подточено постоянным пси-давлением и стрессами. Так что Черный Сталкер смял его волю в считаные секунды, после чего я увидел, как фээсбэшник медленным движением поднес пистолет к своему левому колену и выстрелил. Упал с криком боли и отбросил свое оружие далеко в сторону.
Что-то новенькое, однако! Я полагал, что командира просто убьют, но на уме у порождений Зоны явно было нечто более сложное. И мне не пришлось долго пребывать в неведении.
– Набирайте номер, командир! – приказным тоном произнес фантом научника, продолжая касаться моего локтя и тем самым поддерживая паралич.
– Игорь?! – изумился тот. – Ты?!
– Я, командир, я.
– Но как?! Когда?!
– С последнего лагеря у переезда.
– Но почему?!
– Что «почему»? Так было нужно. Игорь Кинько мешал. Теперь он мертв, и труп его валяется по другую сторону дороги от остальных. Я занял его место. Однако хватит разговоров! Набирайте номер!
– Какой?
– «Андрея», разумеется! Хотя на самом деле его зовут иначе. Надо пригласить его сюда… Действуйте, командир, время дорого! Мы внушим вам, что говорить!
Видимо, «Кинько» дал какой-то сигнал Черному Сталкеру, и тот начал передавать фээсбэшнику прямо в мозг ментальные приказы, от исполнения которых невозможно было уклониться. Теперь мне более-менее стала ясна вся картина. Как и в случае со мной, Кочевница давно могла ликвидировать весь отряд ФСБ, но пропустила командира так далеко только потому, что он, по-видимому, заключил сделку с «геологом» – третьим кандидатом. Спецслужбовцы убивали его конкурентов (по крайней мере пытались), а он взамен обещал помочь им с Кочевницей. Но «геолог» – ушлый тип, хитрый и осторожный. Видимо, в отличие от меня он нашел способ «закрыться» от Зоны, и та не могла найти его и «вести». Вот и пришлось пойти на такие ухищрения.
Интересно, когда нас соберут тут всех вместе, что будут делать? Устроят финальный конкурс, в котором победитель получит право работать на Кочевницу, а проигравшие – смерть? Но ведь выбор, похоже, уже сделан: Агнешка, по-прежнему безучастная ко всему происходящему, продолжает что-то делать на алтаре. Тогда зачем нужны мы? Если я разберусь в этом до того, как сюда прибудет третий кандидат, у меня будет шанс на выживание, а если нет… Перво-наперво надо что-то делать с физическим параличом и с фантомом, который меня держит в этом состоянии. Еще вчера утром я бы на эту тему даже думать не стал ввиду полной безнадежности. А сейчас я не просто думал, но скрытно, исподволь начал действовать, пользуясь тем, что фантом и Черный Сталкер заняты телефонными переговорами фээсбэшника и «геолога».
Сам не знаю, откуда пришла мне в голову эта идея, но я разделил свое сознание на две части. Одну, меньшую, оставил наблюдать за происходящим в физической реальности, а второй занырнул поглубже в ментальное пространство. От этого раздвоения все вокруг, и так-то выглядевшее безумно, окончательно превратилось в филиал психушки…
