Николай Андреев - Конец империи
Тасконец медленно поднялся с табурета и отошел в глубь коридора. Окинув взглядом солдат, он указал на русича и произнес:
– Иди сюда. Ты отличный воин. Возьми меч и попробуй убить меня. Но помни, в твоем распоряжении только один удар.
– Старик совсем сошел с ума, – произнес Стюарт. – Олесь разрубит тебя пополам. В бою он противостоял трем, а то и четырем врагам!
– Тем лучше, – усмехнулся Аргус. – Я покажу, что навыки землян ровным счетом ничего не стоят. А если моя голова слетит с плеч, считайте меня просто безумцем. В таком случае все услышанное – бред больного старика.
Трудно сказать, чем оливиец задел русича, но Храбров поднялся со своего места и обнажил меч.
Взглянув на худощавую фигуру Байлота, Храбров отрицательно покачал головой.
– Глупость! Я ведь убью тебя. А мне не хочется лишать жизни хорошего человека.
– Бей! – неожиданно закричал тасконец. – Мне все равно ничего не грозит!
С короткого размаха русич стремительно опустил клинок вниз. Казалось, сейчас тело бедняги рухнет на деревянный пол, окрасив его алой кровью.
Но... меч со свистом разрезал пустоту, а старец сильно ударил Олеся палкой по шее.
– Ты – покойник, – спокойно проговорил тасконец.
Как старик сумел отскочить в сторону, никто не понял.
Неторопливо проковыляв до табурета, Аргус устало вымолвил:
– Вы привыкли воевать с помощью физической силы, полагаясь на свою реакцию и навыки. В этом вам нет равных. Однако для того, чтобы стать настоящим воином, требуется гораздо больше. Только когда боец использует всю энергию тела и души, он становится неуязвим. Ему подчиняются и время, и пространство.
– Нечто подобное я видел три с половиной года назад. На песчаном холме возле Морсвила. Один неказистый человечек прикончил двух моих лучших бойцов.
Как ему это удалось, я тогда не понял. Теперь многое становится ясно. Уже тогда силы Света охраняли Олеся, – задумчиво произнес Карс.
– Совершенно верно, – подтвердил оливиец. – Они не случайно привели этого воина на Таскону. Его миссия – собрать бойцов для решающей битвы. Кроме того, давно замечено, что видения землян четче и понятнее. То, чему хранители учатся годами, вам порой дается от рождения. Но раскрыть уникальные способности непросто.
В коридоре воцарилась томительная тишина. Только сейчас наемники, наконец, поверили Байлоту. Однако вряд ли кому-то из них от этого стало легче.
Перед путешественниками словно разверзлась земля, и их глазам воочию предстала картина вечной войны Света и Тьмы.
Оценить масштабы предстоящего сражения не в состоянии ни одно разумное существо. Представить гибнувшую галактику не может даже самое богатое воображение.
Кто такой человек? Жалкая песчинка на побережье гигантского океана! Разве такая малость способна остановить многокилометровую волну? Конечно, нет!
Но именно в это и заставил поверить старец слушателей. Огромный груз ответственности обрушился на плечи солдат.
Нелегко осознать, что от тебя зависит судьба мироздания...
Аято подошел к двери, взглянул на льющиеся с крыши струи воды, резко обернулся и спросил:
– А наши противники знают, кому служат?
– Без сомнения! – ответил Аргус. – В свое время в оливийской литературе бытовало выражение: «Продать душу дьяволу». Оно очень точно отражает суть происходящего. Получая что-то взамен, воины беспрекословно служат Тьме.
– Господи помилуй, – Вацлав начал креститься. – Это же надо! Мы так далеко от Земли, а сатана по-прежнему силен и коварен.
– Наоборот, на Тасконе он гораздо могущественнее, – возразил самурай. – Ведь здесь – граница его территории. Мы веть находимся в Нейтральном секторе. Пора бы уже и привыкнуть. Но есть еще вопрос. Враги так же сплочены и хорошо знакомы между собой, как и мы?
– Вряд ли, – проговорил Аргус. – Зло, как правило, выбирает себе подданных из людей, облеченных властью. У них большие возможности. Почти наверняка Тьма внедрила принадлежащие ей души и на Маору, и на Алан и на Таскону. Это могут быть люди, мутанты и даже представители других цивилизаций. Ведь в конечном итоге чья-то космическая эскадра должна захватить Землю, уничтожив на ней все живое. Ваш противник действует разрозненно, но в его руках сосредоточена большая сила.
– А почему Свет не пошел по тому же пути? – поинтересовался де Креньян. – Тогда шансы на успех были бы гораздо выше. Мы – простые воины, и от нас ничего не зависит. Алан нам так же недоступен, как и все остальные планеты.
– Я не знаю, – старик развел руки в стороны. – Понять замыслы повелителей мира нелегко. Они часто разыгрывают хитроумные комбинации, последствия которых непредсказуемы. Люди – лишь пешки в сложной и опасной игре. Что вас ждет – никому не известно.
– Как долго продлится подготовка? – вымолвил Храбров.
– В зависимости от обстоятельств, – произнес Байлот. – Обычно требуется лет семь-восемь. Но Тьма может объявить войну в любой момент. Тогда вам придется покинуть мою скромную обитель.
– Боюсь, нам придется уйти гораздо раньше, – усмехнулся маркиз. – Аланцы ввели землянам в кровь специальный препарат. Своеобразные цепи. Если мы не будем вкалывать стабилизатор каждые тридцать дней, то умрем в страшных мучениях. При побеге нашей группе удалось захватить запас инъекций года на три. Рано или поздно отряд двинется на юг в поисках новых доз.
– Эта проблема вполне решаема, – проговорил оливиец. – Завтра я возьму на анализ чью-нибудь кровь, поработаю с ней и выясню состав препарата. Затем мы найдем лекарство, которое безболезненно для вас нейтрализует опасное вещество. Скоро вы обретете долгожданную свободу.
– Однажды нам уже обещали подобное чудо, – скептически заметил Тино. – Все оказалось ложью. Алан – высокоразвитая цивилизация, ее ученые хорошо знают свое дело.
– Я хорошо понимаю ваши опасения, – произнес Аргус. – Но лучше уж я докажу свои слова делом. Надеюсь, один доброволец в группе найдется?
– Конечно, – спокойно сказал Олесь. – Отряд пришел сюда из-за моих видений. Я готов рискнуть.
Разговор был закончен, и тасконец неторопливо побрел к выходу.
Неожиданно вслед уходящему старцу, Белаун громко крикнул:
– Война еще не началась?
– Нет, – ответил Байлот, оборачиваясь. – Но время решающей битвы неумолимо приближается.
– Я о другой войне, – проговорил аланец. – Мне довелось прочитать журнал, найденный Олесем на одном из космодромов. Из него становится ясно, что моя страна причастна к уничтожению Тасконы. Это действительно так?
– Не совсем, – уточнил оливиец. – Простые люди к случившейся трагедии не имеют ни малейшего отношения. Это было кошмарное стечение целого ряда различных обстоятельств. Во многом мы виноваты сами.
Количество ядерного оружия, накопленного на планете, превысило разумные пределы. Системы, управляющие запуском ракет, оказались чересчур компьютеризированы.
Вдобавок ко всему, правителем Алана стал Великий Координатор. Странная и зловещая личность. Возможности его разума оказались беспредельны.
Значительная часть наших ученых попала под влияние аланского диктатора и заблокировала системы контроля и защиты.
У Тасконы был почти год, чтобы предотвратить катастрофу. К сожалению, этого времени не хватило...
– С тех пор прошло двести лет, а Координатор до сих пор жив! – воскликнул Вилл. – Это противоестественно.
– Вероятно, – согласился Аргус. – Весь период между войнами противники готовятся к схватке. И, на мой взгляд, Тьма сейчас получила неоспоримое преимущество. Сильная единая Таскона могла стать надежным щитом для Земли. А потому могущественную цивилизацию превратили в пыль. В ужасной борьбе погибла уже не одна сотня народов.
Наступил черед и моей планеты. Мы слишком близко подошли к пониманию Света.
Теперь и вы стоите перед выбором: либо подчиниться Злу, либо сражаться с ним. Я не уверен в том, что Великий Координатор является воином Тьмы, но вероятность этого очень велика.
– Неужели он не понимает, в какую бездну рухнет Алан? – взволнованно прошептала Линда.
– Думаю, нет, – вымолвил тасконец. – Подобные люди преследуют лишь собственные корыстные интересы, а последствия их не волнуют. И уж тем более правителю безразличны судьбы миллионов простых граждан. Они для него – лишь инструмент для достижения власти.
Старик набросил на плечи дождевик и вышел.
Уже совсем стемнело. Тучи не пропускали лучи Сириуса, и Оливия погрузилась во мрак ночи.
После услышанного, это выглядело весьма символично.
Словно придавленные непомерным грузом внезапно свалившейся на них ответственности, путешественники угрюмо молчали.
Даже Вацлав, обычно суетящийся у печи, сегодня сидел в стороне и тихо шептал молитвы. Разговор не клеился.
